Всё смешалось: овцы, мусор…

Так что на начало 2018 года численность поголовья крупного рогатого скота перевалила за 1,02 млн голов, выросло до 5,38 млн поголовье овец, птицы – до 8,57 миллиона.

Ежегодно в республике строятся новые и реконструируются имеющиеся животноводческие объекты. Руководители хозяйств демонстрируют желание переходить к новым технологиям содержания и кормления скота и птицы. Наблюдается рост числа производств, перерабатывающих животноводческую продукцию. И как бы ни хотелось обойтись без вездесущего «но», но…

Не все так гладко в отрасли. Не преследуя цели превратить всех дагестанцев в вегетарианцев, расскажем о растущей из года в год проблеме заболевания скота и… мусорных свалок. Не все найдут логическую увязку животноводства с утилизацией отходов, хотя коровы, «завтракающие» зелеными контейнерами, – для дагестанцев картина привычная. Но речь не совсем об этом.

Статистика заболеваемости скота в республике огорчает. В 2015 году бешенство животных было зарегистрировано в 6 неблагополучных пунктах 4 районов, бруцеллез КРС – в 16 пунктах 10 районов, бруцеллез МРС – в 2 пунктах 2 районов. В 2016 году: бешенство животных – в 12 пунктах 10 районов, бруцеллез КРС – в 14 пунктах 11 районов, бруцеллез МРС – в 2 пунктах 2 районов. В 2017 году: бешенство животных – в 6 пунктах 6 районов, бруцеллез КРС – в 30 пунктах 17 районов, бруцеллез МРС – в 9 пунктах 8 районов. За истекший период 2018 года бешенство животных зарегистрировано в 2 неблагополучных пунктах 2 районов, бруцеллез КРС – в 7 пунктах 6 районов.

Когда бруцеллез выявляется у КРС, при забое видимых изменений в суставах и лимфатических узлах животного не наблюдается, убой должен производиться исключительно на специализированных пунктах, а не в личных подворьях. Это первая проблема. Таких пунктов у нас немного, а проводить на них забой зараженного скота руководители предприятий чаще не хотят, потому что требования, предъявляемые к ним в плане забойных мероприятий Роспотребнадзором, Россельхознадзором, довольно жесткие. И в случае несоответствия этим требованиям спрос будет соответствующим. Вот и не рискуют. Да и финансово это дело дороже. Хозяева же личных подсобных хозяйств останавливать мясной конвейер по таким «мелочам», как бруцеллез, не намерены.

При обнаружении заболевания у МРС даже в случае отсутствия видимых изменений мясо может быть использовано лишь перерабатывающими предприятиями, изделия которых проходят термическую обработку: колбасы, копчености, тушенка.

Комментируя ситуацию с невеселой статистикой заболеваемости скота, начальник отдела Государственного ветеринарного надзора Управления Россельхознадзора по РД Руслан Оздемиров констатирует, что одними ветеринарными мерами проблему не решить. «Необходимы масштабные организационно-хозяйственные мероприятия, – говорит Оздемиров. – Как минимум, в каждом районе республики должна быть площадка, куда в случае обнаружения заболевания можно пригнать скот на забой – в условиях категоричности предъявляемых к подобным пунктам правил соблюдения безопасности. Таких площадок в Дагестане – раз, два и обчелся. Все – частные. Связываться с инфицированным скотом они не хотят. Проблема еще и в том, что не забитый в течение первых 10 дней скот несет прямую опасность для коров и овец в соседних хозяйствах села, да еще и для человека. Это хорошо, когда болезнь вовремя выявляется. А если проглядели и хозяин выгнал скот в общее стадо, пошло заражение».

И не всегда проинформированный местным ветеринаром о необходимости скорейшего забоя скота фермер окажется человеком честным. Такая зараженная скотина может быть продана невнимательному коллеге из другого района. Отсюда и растущая статистика. Кстати сказать, о «новоселах» на местных фермах участковый ветеринар может и не знать: необходимость сообщать о приобретении коровы или барашка не делает каждого фермера дисциплинированным.

Проблема номер два: наличие площадок для забоя инфицированного скота предполагает утилизацию продуктов убоя – скотомогильники. В прошлом на специалистов Россельхознадзора была возложена функция проверок подобных пунктов на предмет их соответствия необходимым стандартам безо­пасности. Ряд изменений в законодательстве передал полномочия ветеринарным службам субъектов. По словам Руслана Оздемирова, подавляющая часть скотомогильников в весьма плачевном состоянии, которое не гарантирует непопадание останков животных в почву и подземные воды.

Люди вопрос решают так, и это еще одна проблема. Среди прочего мусора на сельские полигоны вывозятся трупы домашних животных (КРС, собак) и сырье животного происхождения: рога, копыта, шкуры, шерсть и пр., что грозит санитарно-эпидемиологическому благополучию населения и сельскохозяйственных животных близлежащих населенных пунктов. Так, совсем недавно госинспекторами дагестанского Россельхознадзора проведена плановая проверка соблюдения нормативных правовых актов в сфере земельного надзора на территории села Джаба Ахтынского района.

В ходе проведенных мероприятий установлено, что на балансе села находится около 3 тысяч га сельхозземель. Вся эта территория не используется по прямому назначению и простаивает без дела уже много лет. Кроме того, на площади около 1 га организован несанкционированный мусорный полигон, на который ежедневно вывозятся бытовые и биологические отходы со всего района (на снимке). Как прокомментировали в региональном Россельхознадзоре, халатное отношение местного руководства может привести к возникновению инфекционных и паразитарных заболеваний. Муниципалитету грозит серьезный штраф – около 1 млн рублей.

Так что достижения достижениями, но работать еще нужно и над тем, чтобы не тянулся за ними дурнопахнущий и опасный шлейф проблем.