Серебряная ложка

Современная молодежь вряд ли знает, что такое торгсин. А мои ровесники помнят, что торгсинами называли магазины, специально открытые для торговли с иностранцами, за валюту. В этих магазинах было все, как говорили, что душа желает. Этими магазинами могли пользоваться и советские граждане, но только при сдаче в магазин изделия из серебра или золота. На проданные драгоценности вам выдавали специальные талоны, с указанием суммы, на которую вы могли приобрести товар.

Наша семья жила относительно небедно. Но драгоценностей у нас не было. А вот у моего дяди — кустаря, имевшего мастерскую по пошиву гамашей из фетра, которые накладывали на туфли, заказчиков было предостаточно. Соответственно и деньжата, как говорили раньше между собой нэпманы (сегодняшние частные предприниматели), водились на «черный день».

Чтобы «черный день» не застал их врасплох, более дальновидные покупали золотые и серебряные изделия. Особенно было модно иметь серебряные столовые ложки, подстаканники, вилки.

Нам, пацанам, очень хотелось попасть в торгсин. Но без «дела» туда не пускали. И вот однажды возле торгсина увидели меня двое воров:

— Что, шоколадки захотел? А ты из дома возьми какое-нибудь изделие из серебра или золота.

— У нас дома такого ничего нет.

— Захочешь, найдешь.

Описываемые мною события происходили в 1930 году, когда автору этих строк еще не было 8 лет. Однажды, когда мои родители со мной были приглашены к дяде на обед по случаю какого-то праздника, на столе возле каждого прибора я увидел серебряные ложки и вилки. «Если я возьму одну ложку, — подумал я,-то никто не догадается о ее исчезновении. Но зато я попаду в торгсин и куплю себе что надо, угощу своих друзей и буду гордиться, что только я один мог побывать в торгсине». Ложку я со стола стащил и спрятал под рубашку.

На другой день я подошел к магазину, но меня вахтер не пропустил.

— У детей здесь ничего не принимают.

— Хотел воспользоваться помощью воров, но мои друзья меня отговорили.

— Они ложку сдадут, а нам покажут фигу. Ты же не пойдешь на них жаловаться.

Я никак не мог вернуть ложку, хотя часто заходил к своему дяде в гости. И вот наконец выпал хороший случай. В их дом было два входа — парадный и черный, со двора. С парадного входа заходили гости. Пользуясь этим, я незаметно от родителей положил ложку на одну из банок варенья, стоявшую в маленьком отсеке, и зашел в зал, где уже собрались родственники. Через некоторое время вошла тетя, жена моего дяди, и, смеясь, сказала:

У нас небольшая прибыль, к нам вернулась наша пропавшая серебряная ложка.

Мне показалось, что все гости смотрели на меня, и я стал краснеть и обливаться потом.

— Тебе что, стало плохо? — спросила  мама.

— Он действительно болеет, на нем лица нет. Давайте я сейчас вызову врача, — сказал дядя.

— Не надо никакого врача! — Я уже хотел признаться в содеянном, но меня опередила тетя: «Тот, кто взял эту ложку, наверное, сейчас очень сожалеет. Поэтому я решила его простить».

От ее слов мне сразу стало легче.

Через несколько дней я признался своим родителям.

— А ты знаешь, — сказала мне мама, — твоя тетя сразу подумала, что кражу ложки совершил ты. И знаешь почему? Она не раз видела тебя в компании с нехорошими ребятами, но она не хотела меня расстраивать, да и  боялась, что отец тебя накажет. Ведь недаром говорят: с кем поведешься, от того и наберешься.

Эти слова я запомнил на всю жизнь. И уже будучи сотрудником уголовного розыска, беседуя с трудными подростками, я всегда приводил им пример из моего далекого детства.