Старинная песнь агач-кумуза

Балалайка – русский народный трёхструнный щипковый музыкальный инструмент, от 600–700 мм (балалайка прима) до 1,7 метра (балалайка-контрабас) длиной, с треугольным слегка изогнутым деревянным корпусом. Балалайка – один из инструментов, ставших наряду с гармонью символом русского народа.

 

Вроде все понятно, но возникает вопрос, почему день балалайки есть, а другие музыкальные инструменты незаслуженно забыты. Дабы справедливость восторжествовала, решила я вспомнить о брате балалайки если не по крови, то по духу – агач-кумузе.

 

Агач-кумуз – дагестанский трёхструнный щипковый инструмент. Имеет узкий деревянный долблёный совковобразный корпус с трезубцем внизу и плоской деревянной декой, небольшую шейку с 5-7 врезанными ладами и слегка отогнутую головку. Агач-кумуз используется главным образом для аккомпанемента пению; широко распространён у кумыков и  у аварцев.

 

Ну как, убедила я вас, что они в родстве? То-то.

 

Вы когда-нибудь слышали старинные кумыкские йыры и сарыны, исполняемые под аккомпанемент агач-кумуза? Если вам повезло и вы понимаете, о чем речь, то, думаю, согласитесь, что в них настоящая душа народа, неподвластная времени, модным веяниям, незасоренная, как источник вдохновения, незамутненная, как родник, с хрустальным звоном бьющий в рассщелине где-то высоко в горах.

 

Жанр йыра связан с искусством народного сказа, декламации. Повествуя о каком-либо историческом событии, ашуг, сказитель обычно импровизировал мотив, сопровождая его игрой на кумузе. Существует теснейшая зависимость йыра не только от текста в целом и от каждой его стихотворной строки, но и непосредственно от речевой интонации. Этим определяется свобода импровизации мотива, самостоятельная значимость которого вне слова, связанного с ним, отсутствует. Отсюда и трудность записи тончайшего мелодического рисунка йыра, представляющего, собственно говоря, свободный речитатив, в котором все повторения обычно вариантны. В этих вариантах при сохранении некоторых постоянных устоев лада ритм и мелодический рисунок обычно трактуются певцом чрезвычайно свободно.

 

Вообще в кумыкском пении, особенно при исполнении йыра, слову принадлежит ведущее место. Народ настойчиво требует от певца ясности слова: искусство речитатива в форме йыра пользуется у кумыков огромной популярностью.

 

Иное представляют лирические танцевальные песни сарыны. Йыр чаще всего облечен в форму героического марша или речитатива, сарын же приближается к плавному танцу. В то время как йыры преимущественно рассказывают о подвигах и важных исторических событиях, сарыны связаны в основном с любовными стихами. Если йыры исполняются главным образом мужчинами, сарыны поются также и женщинами. Сарыны по своему ритму имеют много общего с ритмами танцев Азербайджана, а йыры лишены танцевальной основы и проникнуты декламационным пафосом.

 

Йыры и сарыны – наследие наших предков, да вот только сумеем ли мы передать этот бесценный дар своим детям? 

 

Энтузиасты – фольклористы собирают их по всему Дагестану, записывают, издают небольшими любительскими тиражами. Спасибо им за это. 

 

А вот с агач-кумузом сложнее. Все меньше и меньше в республике народных умельцев, которым по силам вырезать добротный инструмент. Его практически вырезают из цельного куска дерева. Затем обрабатывают особым составом, ингредиенты которого у каждого мастера индивидуальны и держатся в строгом секрете. И в конце покрывают узором и лаком. Этот процесс занимает около двух недель. Изготавливать инструменты можно из разных пород дерева, но тогда и звучать они будут тоже по-разному, например, агач-кумуз, сделанный из ореха, будет играть громче, чем такой же, сделанный из липы.

 

Когда-то почти в каждом дагестанском селе были свои мастера. К ним за инструментами приезжали из Азербайджана, Грузии, Турции и Ирана. Сегодня на всю республику осталось всего несколько людей, знающих, как правильно обработать дерево, какой толщины должны быть стенки агач-кумуза. Да и навыки игры почти утрачены.

 

Один из таких хранителей мастерства живет в селении Эрпели Буйнакского района. 

 

Султанахмед Иразутдинов руководит Эрпелинской школой искусств около пяти лет. Музыку Султанахмед Абужаевич любил всегда. В детстве слушал, как поют старики, на службе в армии играл в духовом оркестре. Подумывал даже сделать на этом поприще карьеру, да только родные его увлечение всерьез не восприняли. Пришлось приобрести «солидную» профессию – стать инженером-строителем. Лишь много лет спустя, выйдя на пенсию, решил заняться старинным дедовским ремеслом — изготавливать дагестанский народный инструмент агач-кумуз.

 

– Прежде чем начать работать, прикладываю заготовку к уху, пытаюсь услышать, как «поёт» это дерево, и только потом вырезаю инструмент. Все ненужное сразу уходит на второй план – обиды и горечь, боль и раздражение, с такими чувствами хороший кумуз не сделать. Нужно отдаваться  полностью этому искусству и получать  огромное удовольствие от своей работы. После того как сыграешь на инструменте, когда услышишь звук инструмента, понимаешь, что не просто так потерял время.

 

А для того чтобы многовековой опыт передавался и дальше, Султанахмед Абужаевич набрал учеников — мальчишек из родного села. Мастер из Эрпели надеется, что со временем он создаст свой ансамбль и агач-кумуз зазвучит далеко за пределами Дагестана.