«Белла, чао»

Загляни в Интернет и узнаешь, что она была построена немцами в 1796 году на белорусской реке Западный Бук. Пережила немало осад и спустя столетия 22 сентября 1939 года была передана Германией СССР.

Тридцать два дня продолжалась осада Брестской крепости летом 1941 года. Об этом сообщила историкам после войны надпись ее защитника на стене в подземелье: «Умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина!». И дата…

Но герой предполагаемого очерка в героической обороне крепости участия не принимал.

— Аллах меня спас. Я в плен попал. Меня немецкий лазутчик снял одним ударом и сдал в тыл итальянцам. Моя война тогда закончилась. Но через два года продолжилась, после побега из лагеря в Италии в горы к партизанам.

После войны прошло 20 лет, и перед отъездом в командировку ответственный секретарь «ДП» Володя Гамалей сказал мне: «Он бывший гарибальдиец*, награжден итальянской медалью «За доблесть». Редкая вещь, сделай фото» (на снимке).

Я это поручение выполнил, но задание редактора не исполнил – очерк не написал, потому что мой герой поведал много такого, что в партийной газете не опубликуешь. Ну, про плен и какие немцы – гады фашистские, как плохо кормили и унижали пленных, особенно евреев, а раз обрезанный, значит – «юдиш -jiidisch», надо доказывать, что мусульманин, об этом можно и даже нужно написать.

Но как расскажешь о том, как убил первого немца-солдата? Совсем мальчишку. Как закрыл ему голубые глаза, прочел над ним молитву. Как потом убийство стало делом привычным, рабочим делом…

Как расскажешь, что родные чекисты после войны мучили, истязали, чтобы он признался, что американский шпион?

– Нас передали американцам, а те отправили в СССР. Домой. Но домой я не сразу попал.

И ждала бы его каторга, наши лагеря. Но Аллах его берег, встретился среди следователей чекистов земляк и помог ему…

А как опишешь в партийной газете его роман с итальянкой? Это была его первая любовь. Кстати, итальянские горянки воевали с оккупантами, помогали партизанам и бег­лым пленным. И случались романы…

Он спел мне на итальянском языке марш гарибальдийцев «Белла, чао» – «Прощай, любимая!». Пел и плакал, вспоминал погибших друзей и любимую горянку. Она не знала аварского языка, он – итальянского, но вот чудо любви! Понимали друг друга с полуслова, полувзгляда. Плакал о той, которую так больше не увидел и не обнял, которую уже никогда не поцелует. Но она приходит во сне. До сих пор. Белла, чао!

Мы с гарибальдийцем в тот день выпили за любовь, за друзей, с которыми он не виделся после войны. За его командира летчика Ивана, погибшего в горах Италии, «там его похоронили под тремя соснами. И табличку с надписью: «Гарибальдиец Иван» поставили. А я Суру прочитал. Найду могилу с закрытыми глазами…»

Подняли тост за горы дагестанские и итальянские. «Они похожи. Как будто дома, и за поворотом аул»… И небо, и облака, и даже орел, как наш.

В 1975 году я не написал об этой командировке ни строчки, и получил строгий выговор.

И вот в эти дни вспомнил о горце, родившемся 22 июня 1920 года. А фамилия? Как и обещал ему, забыл…