Человек согласия и компромисса

Мне довелось  и раньше писать о выдающихся дагестанцах. Таких  как Абдурахман Даниялов, Магомед-Салам Умаханов, Абдуразак Мирзабеков. А сегодня перед моим внутренним взором  оживают годы, подарившие мне знакомство с  великим человеком, Магомед­али Магомедовым.

Я не боюсь слова «великий», потому что, когда речь идет о моем наставнике и старшем друге, оно к месту. Хотя сам он, я знаю, при встрече пожурит меня за высокопарность в присущей ему добродушной манере.

Кстати, у нас с ним не принято заранее предупреждать о визитах. Я прихожу в его дом без звонка, и эти встречи радуют своей незаданностью, непринужденностью. Первое, на что обращаешь внимание, когда войдешь, — его портрет. Фотохудожник точно ухватил и передал всю внутреннюю суть этого человека, цельного, будто высеченного из  крепчайшей породы. И вместе с тем восприимчивого ко всему новому, распахнутого навстречу людям. На портрете том, подаренном ему академиком Шамилем Алиевым,  есть надпись: «Человек согласия и компромисса». По-моему, лучше не скажешь. Вся его жизнь подтверждает это.

Хорошо помню свое первое впечатление, когда Магомедали Магомедович приехал к нам в совхоз: глыба. И это при том, что держался он скромно, сдержанно. Но от него такая мощь исходила, такая сила, что хотелось как–то приосаниться в его присутствии, подтянуться.

Было это в семидесятых годах. Хозяйство наше  славилось как крепкое, добротное. Я возглавлял его восемь лет – с 1972 по 1980 годы.

Никогда не забуду, как он относился к людям. К комбайнерам, животноводам… С каждым держался как с равным. И  люди, сельские труженики, которых принято называть простыми, это чувствовали и ценили. Они доверяли ему, делились сокровенным, своими заботами, тревогами.

Человечность. Пожалуй, именно эту черту его характера я бы выделил. И именно она помогала ему выстроить  диалог с любым собеседником, будь то высокий гость из федерального центра или механизатор, например.

Я не помню случая, чтобы к нему обратились с просьбой, а он забыл или не выполнил обещанного.

В те годы отношение к Кизлярскому району было внимательное, радующее жителей. Можно сказать, лелеяли наш интернациональный район.

Еще больше укрепили  наши деловые и дружеские отношения совместные поездки. Мне посчастливилось  войти в состав правительственной делегации, которую возглавили легендарный организатор сельхозпроизводства в нашей республике Магомед Абуев и  Магомедали Магомедов, и принять участие во Всероссийском совещании в Ростове.

Ездили мы и в Краснодарский край в рамках обмена опытом. Всюду бросалось в глаза то восхищение, с которым относились коллеги к Магомедали Магомедовичу. Перед нами был пример того, как нужно вести себя на таких встречах. Наши руководители были авторитетными, выделялись своей сдержанностью и простотой.

Вся мудрость  руководителя республики  и умение принимать взвешенные решения проявились  в начале девяностых годов, когда  зарождались национальные движения.

Я принимал участие в совещании, на нем обсуждался кровавый конфликт между ингушами и осетинами, который произошел в  апреле 1991 года. Слова, что произнес Магомедали Магомедович, проникли в сердце каждого. Он говорил о недопустимости  подобных сценариев, о необходимости  беречь самобытность, не нанося ущерба другим.

Когда говорят о Магомедали Магомедове, в первую очередь вспоминают, как мужественно он вел себя во время инцидента, связанного с захватом Дома правительства в Махачкале. Это действительно  выдающийся поступок выдающегося человека. Но не меньшее, а может, и большее самообладание понадобилось руководителю Дагестана во время печальных событий в Кизляре. Всю величественность его подвига понимаешь со временем, анализируя и сопоставляя.

Фактически он спас Кизляр от разрушения. Военные ведь уже приготовились к штурму с использованием «градов». А Магомедали Магомедович сумел под утро, в 4 часа, дозвониться до  Ельцина и добился его согласия отменить штурм, и три тысячи заложников были спасены благодаря своевременному и грамотному решению.

Те события хорошо описаны в книге Алика Абдулгамидова «Крах операции «Скорпион». Будь моя воля, я бы эту книгу выпустил большим тиражом, так, чтобы раздать каждому бывшему заложнику, чтобы знали  о трагических страницах в летописи своего края и были благодарны тем, кто своими  действиями переломил ситуацию.

Я все думаю – как удавалось Магомедали Магомедовичу всегда знать, как верно действовать? Что это, как не феноменальная интуиция политика, помноженная на житейский опыт и персональную ответственность, которую особо хочется подчеркнуть, потому что именно этого качества лишены многие руководители сегодня.