Чудеса орнитологии

— Кто здесь Магомедов?

Алисканди показал на меня.

— Это ваша статья? Позвольте представиться: доктор биологических наук орнитолог Баламирза Абрамович Шпиндель.

Баламирза Абрамович перестал размахивать перед моим носом газетой, и я узнал ее, родимую, – это был орган махачкалинских голубятников «Друг мой сизокрылый», который я редактировал в течение месяца по просьбе своего приятеля. Я, конечно, понимал, что ступаю на рискованную стезю вольно­определяющегося Марека из «Похождений бравого солдата Швейка», но отказать приятелю не мог — я был ему должен пятьсот рублей, и они погашались за счет гонорара.

— А что, плохая газета? — спросил я орнитолога Шпинделя.

— Прекрасная газета, голубь ты мой сизокрылый! — воскликнул Баламирза Абрамович. — Прекрасная! Но вы можете мне объяснить, что это за птица такая: пыхтун равнобедренный? — и он показал на рисунки птиц, под которыми я ставил подписи.

— Я разве так писал?

— Вот, черным по белому…

— А что тут такого? Я эту птичку видел в Агачаульском лесу, и она пыхтела. И ножки у нее были одинаковой длины!

Поскольку ситуация становилась форс-мажорной, я залпом осушил стакан «Каберне». Алисканди, предчувствуя скандал, достал пачку сигарет.

— Умочка, принеси Баламирзе Абрамовичу минералки! — крикнул я, увидев, что старичок хватается за сердце.

— И это дает вам основание называть щегла «пыхтуном равнобедренным»? Извините, вы случайно не математик? Нет? Тогда, наверное, астроном. Вот здесь вы пишете: «Астролябия пышногрудая — океаническая птица, обитает в средних широтах Тихого океана и питается спаржей…».  Ну чем перед вами провинился морской альбатрос? И почему вы решили его накормить спаржей? Вы хоть знаете, что такое спаржа?

— Это я вам объясню, когда буду редактировать «Агрономический вестник», о чем меня давно просят, — парировал я. — Собственно говоря, товарищ Шпиндель, чем вы недовольны? В любой работе бывают ошибки!

— Ошибки? Да за такие ошибки судить надо! Смотрите, что вы пишете под рубрикой «Кушать подано»: «Бойцовских петухов и голубей кормят так: берется проращенный в сулеме ячмень, слегка посыпают его мышьяком для запаха и обильно скармливают перед боем — от этого пернатые звереют…». Кошмар буго! Воду, дайте воду…

— Умочка, коньяку профессору!

От коньяка Баламирза Абрамович оклемался и уже более спокойно начал выражать обуревавшие его чувства.

— Ну хорошо. Я не ропщу, что сизоворонка вы без всякого на то основания называете «бородуном трехпалым» и приписываете ему «эротические позы во время токования». Но с каких это пор лесная сойка стала «щекочихой храповидной», у которой «любимое занятие — лазанье по телеграфным проводам, а питается она только один раз в году»? Допустим, я уже привык к вашим орнитологическим изыскам, но как я могу привыкнуть к тому, что ночного филина вы называете «глазуном рогатым» и якобы «природа наделила его в области лба сонаром-дальномером, как дельфина, что позволяет ему охотиться ночью на спящих лягушек»?

— Еще коньяку профессору! Баламирза Абрамович, почему вы мне отказываете в фантазии, в дерзновенном проникновении в тайны природы, ведь Чарльз Абдулпатахович Дарвин тоже…

— Он не был Абдулпатаховичем, молодой человек!

Нет, со стариком Шпинделем положительно невозможно было договориться.

— Вы пишете, что аисты «садятся на крыши хат хохлов, потому что у них неистребимая тяга к запаху горилки…»

— А вы докажите, что это не так! Ну что вы ко мне пристали? — Все это уже начало выводить меня из себя. — В конце концов я за месяц поднял тираж «Друга моего сизокрылого» до 15 тысяч экземпляров!

— За счет  фальсификации науки! — заверещал профессор.

В это время с охоты вернулся Дубурлан-Магомед. Его двустволка все еще дымилась, а ягдташ был полон всякой дичи — в камышах Редукторного поселка этого добра хватает. Вывалил содержимое охотничьей сумки на пол.

— Крякун перепончатолапый, ныркун крутоголовый, -начал я перебирать птиц, — тарахтун придонный, вертихвост валтанутый, воблоед крапчатый. А это что? Ага, крутолоб пучеглазый…

Баламирза Абрамович Шпиндель выпил полный стакан коньяку, обнял меня и заказал жаркое из «крутолоба пучеглазого».