Домой, на Каспий!
В 1992-1996 и 1999-2003 годах махачкалинский яхтсмен Евгений Гвоздев совершил два одиночных кругосветных плавания, длившихся по четыре года каждое. Уникальность их не только в миниатюрности его яхт (5,5 и 3,6 метра), в выучке и мужестве каспийского моряка, но и в отсутствии у него спонсоров и более чем скромном оснащении суденышек, то есть обе кругосветки совершены на свои средства, на свой страх и риск.
Евгений Александрович Гвоздев родился 11 марта 1934 года, и сегодня ему исполнилось бы 82 года. По национальности он белорус. В Дагестане жил с 1948 года. Окончил Астраханское мореходное училище по специальности «судовой механик», много лет проработал в «Дагрыбхолодфлоте».
Яхтенным спортом и строительством яхт занимался с 1977 года. Первый 60-суточный поход по Каспию на яхте «Гетан» предпринял в 1979 году. В одиночку и в коллективных походах пересекал Каспийское море более 50 раз.
Первое одиночное кругосветное плавание совершил в 1992-1996 годах на прогулочном швертботе «Лена» длиной 5,5 метра. Это был первый кругосветный поход, предпринятый российским яхтсменом на российской яхте со стартом и финишем в российском порту. По итогам первого плавания Е. Гвоздеву присуждено звание почетного гражданина Махачкалы. Ниже приводится рассказ, как оно завершалось. После океанских просторов Красное, Средиземное и Черное моря такими уж грозными не казались.
Вторую кругосветку Е. Гвоздев осуществил в 1999-2003 годах. Поход замечателен не только миниатюрностью самодельной яхты «Саид» (3,6 метра), построенной на балконе собственной квартиры, но и тем, что переход из Атлантического в Тихий океан яхтсмен совершил через Магелланов пролив. Это было самое маленькое судно за всю историю судоходства в этом опасном проливе. Поход завершился 9 августа 2003 г. в Махачкалинском порту.
Е. Гвоздев погиб в начале третьего кругосветного плавания в ноябре 2008 года в Тирренском море. Похоронен на воинском кладбище в Махачкале. Памятника этому удивительному человеку в Дагестане до сих пор нет.
Не бедствовал, терпел лишения
Итак, после посещения «Лены» сомалийскими дикарями на борту оставались 40 литров воды, 12 кг риса и один комплект старых парусов, а на самом капитане, отходившем от шока, — только старая рубашка и брюки. Дойти же предстояло до мыса Сунион (Греция), где заканчивался виток вокруг Земного шара. И Евгений Александрович, как это уже было на пороге Тихого океана, пошел. Ему не оставалось ничего другого.
Оказывается, рис разбухает в пресной воде за шесть-семь часов, и если замочить его с вечера, то рано утром можно и позавтракать. Конечно, не густо, без соли размазня пресновата и совсем не похожа на австралийскую тушенку с консервированными приправами, но две недели, пока шел до Джибути, Гвоздев питался именно так. Как он говорил, «не бедствовал, но терпел лишения». У встречных судов ничего не просил — российских не было, а к иностранцам обращаться не хотел.
Ориентировался без приборов просто и точно: восход солнца — на востоке, заход — на западе, как раз там, где Джибути. Ну и вдоль берега, конечно, — самое надежное.
Август вблизи экватора агрессивный и безжалостный: плюс 40 днем, плюс 30 ночью. Пот и невозможность помыться пресной водой делают свое дело и разъедают кожу очень быстро. Поэтому первое, что попросил Гвоздев в Джибути после звонка в российское консульство, была не еда, а кусок мыла. Он получил его и побежал в душ. Было это 18 августа, 1995 года ровно через две недели после стояния под дулом автомата Калашникова на мысе Рас-Хафун. За бортом остались 600 миль по Аденскому заливу и берега Сомали, к которым Гвоздев уже не приближался.
Реже, чем хотелось бы, но иногда все же, действительно, худа без добра не бывает: именно в Джибути Евгений Александрович наконец-то получил от хозяина своей яхты те самые 500 долларов, которых не дождался ни в Америке, ни в Австралии. Здесь они оказались нужнее всего, так как на поддержку, милосердие и доброжелательность в нищей Африке, да еще в той ее части, где воюют или недавно воевали, рассчитывать уже не приходилось. Здесь за все, включая пресную воду, приходилось платить втридорога, и если бы не помощь российского консульства и агентства «Аэрофлот», доел бы Гвоздев свой размоченный рис до конца. А тут, глядишь, снова появились на борту фрукты-овощи, крупы-макароны, немного тушенки и рыбных консервов. Не прежние, конечно, запасы, от которых «Лена» зарывалась носом в волну, а так, по два-три кг, но жить все же можно. Тем более что снова обзавелся газовой печкой с миниатюрными баллончиками, а значит были на борту супчик с кашей да чаек — самая солдатская еда.
Гвоздев стоял в рыбном порту Джибути до конца августа. Чистил корпус яхты, из-за чего нанырялся, как ловец жемчуга, штопал и шил паруса. Глотал лекарства, тревожно прислушиваясь к «мотору» — после отложенного расстрела потягивало левую ногу и обе руки. В один из таких дней с трудом начал мостить «пристань» для «Лены», и тут вызвался ему помочь один сомалиец, прижившийся в порту. Положил он на камни пару ящиков и выловленную из воды доску и говорит: «Давай два доллара!» Мол, поработал…
Впечатления от Джибути жуткие: грязь даже не азиатская — африканская, нищенство поголовное, беженцы из Сомали, Эритреи, Адена, Йемена. В общем, не ходите, дети, в Африку гулять. А он…
Следующие порты на африканском берегу были уже эфиопскими — 10 сентября Ассаб и 19 — Массауа. Везде Гвоздев искал карты Красного моря, но, увы, находил только хлеб, воду и овощи. В общении с портовыми властями сильно выручала справка, которую в Джибути соорудил российский консул. Он подробно изложил на французском и английском инцидент на мысе Рас-Хафун, сделал несколько дубликатов, заверил их круглой печатью консульства и вручил Гвоздеву. И действительно, уже в Ассабе после знакомства с внушительным с виду, но жалостливым по содержанию документом денег за трехдневную стоянку в порту хозяева не взяли. И на том, как говорится, спасибо!
По суэцскому каналу
После Массауа Евгений Александрович был вроде бы готов к броску до Суэцкого канала: копии карт дали ребята с теплохода «Нильс-Р» (российско-украинский экипаж на контракте), продуктов набралось недели на три, воды литров сто. Сердце отпустило. Прикинул, что дней за 20-25 доберется, но тут подул сильный встречный ветер, и двигаться вперед можно было только в лавировку. «Вперед» — это слишком сильно сказано. Лавировка как минимум в три раза удлинила путь, и бывали дни, когда «Лена» продвигалась к заветному Суэцу всего миль на десять вместо 40-50.
Лавировал то короткими, по несколько миль, галсами, то длинными — от африканского берега до аравийского. Это чтобы приткнуться к какой-нибудь скале и немного отдохнуть. Если сейчас нанести на карту путь Гвоздева от Массауа до Суэца, то получится настоящая пила с маленькими и большими зубцами. И так как встречный ветер, увы, не прекращался, то с его помощью он пилил и прогрызал Красное море почти 90 (!) дней. Ровно столько, сколько понадобилось на преодоление половины Тихого океана от Бальбоа до Таити.
Весь этот срок Гвоздев как-то замедленно жил, словно в анабиозе или в эйнштейновской ракете, летевшей, правда, тягуче неторопливо. А со временем и часами, действительно, что-то происходило: реальные дни, из-за совершенно одинаковых забот и дел похожие друг на друга, как волны, мелькали быстро, а само время вроде бы и не двигалось. Этому ощущению, что в Красном море был прожит всего один очень длинный день, способствовало и то, что здесь стерты и размыты признаки смены времен года. Постоянное лето, то очень жаркое, то жаркое не очень…
Так Гвоздев и пробирался по узкому даже для его яхты морю, где по краям масса коралловых рифов, на которые легко напороться, а посередине — проходной двор, где могут раздавить. Миновал два города, ставших объектом непонятного для него в тех обстоятельствах людского паломничества, — Джидду на аравийском берегу и Хургаду — на египетском. Первую по пути в Мекку осаждают правоверные мусульмане, а вторую — совсем даже неблагочестивые курортники и туристы. Моряк так и не оценил красноморских подводных красот, зато уверился, что тоскливее безжизненных берегов — что слева, что справа — не сыщешь нигде. Даже каспийский Мангышлак, и тот веселее.
В красном море
И еще странным показалось Гвоздеву здешнее гостеприимство. Именно в Красном море его раз двадцать обыскивали (вернее, внимательно осматривали яхту) люди со встречных парусников, называвшие себя рыбаками, но рыбой совершенно не пахнувшие. Только бьющие в глаза бедность интерьера каюты и одежды капитана, а также примитивность самой яхты уберегли ее от повторного ограбления. Эти визиты так осточертели Гвоздеву, что, завидев впереди косой парус, он уже не убегал, а сам шел к «рыбакам» навстречу и издалека начинал кричать по-английски: «Помогите мне! Хлеба и воды!» Видя, что здесь поживиться нечем и даже нужно делиться, проверяющие бысто «линяли», оставляя ощущение, что лучше всего Красное море пересекать на авианосце. И видно с него далеко, как пустыню с верблюда, и лавировать против ветра не надо, и посетители становятся очень вежливыми. Хорошая штука — авианосец. Помогает.
Дорога на север
23 ноября 1995 г. гвоздевская «Лена», осилив вслед за Красным морем еще и ведущий к знаменитому каналу залив, ошвартовалась в Суэцком порту. И хоть температура за бортом не опускалась ниже 25 градусов, было ясно, что приближается местная зима. А осенних и зимних походов Гвоздев не любил, даже будучи экипированным куда лучше, чем сейчас, когда располагал одной рубашкой и парой брюк. И путь его вдобавок лежал на север. Поэтому, чтобы достичь греческого мыса Сунион, казавшегося ему теперь чем-то вроде Северного полюса, снова нужен был покровитель, спонсор, опекун в образе или в виде команды какого-нибудь отечественного парохода, братьев-яхтсменов (лучше из Австралии) или банкира-судовладельца (родом из Одессы). Короче, срочно требовалось чудо! И оно произошло, так как все они действительно появились и именно в такой последовательности — то ли Рождество приближалось счастливое, то ли снова действовал «закон шлагбаума», то ли Гвоздев все это заслужил, осилив свою мучительную библейскую дорогу между двумя пустынями — Аравийской и Нубийской.
На российский танкер «Новоцентрол-4», стоявший тогда в Суэце, покоритель Красного моря попросился помыться-постираться. Но обратно на яхту, которую он боялся бросить больше чем на полчаса, братья-славяне его просто так не отпустили: боцман дал шубу и сапоги, капитан и штурман — карты Средиземного моря и новый секстан, команда собрала 340 долларов на проход Суэцкого канала. И все это было только началом…