Гамсутль: земля предков

Заброшенный горный аул раскинулся у самых небес, на вершине горы Гамсутльмеэр в Гунибском районе. Издалека дома напоминают гнезда ласточек, не верится, что люди могли жить на такой высоте. Два года назад, когда я впервые побывала в этом селе-призраке, добраться до Гамсутля можно было только пешком, это около полутора километров в гору. Сложно было поверить, что еще каких-то тридцать лет назад сюда вела автомобильная дорога. Казалось, старинный, неприступный аул хранит множество историй и легенд.

Гамсутль появился в глубокой древности. Судя по названию, эти места приглянулись одному из ханов-завоевателей, чье имя не сохранилось в веках. Гамсутль в переводе с аварского языка означает «у подножья ханской башни». Вероятно, основатель села жил на самой вершине горы, рядом расселилось его вой­ско, и постепенно аул стал разрастаться. Это место для жилья хан выбрал не случайно, отсюда хорошо просматриваются все окрестности, во времена частых набегов противника можно было увидеть издалека, а крутой подъем и пропасти делали аул почти неприступным.

Рядом с Гамсутлем бьет чудо-родник. О целебной силе этого источника ходят легенды. Поговаривают, что это самая настоящая живая вода, обладающая омолаживающим эффектом и наделяющая человека невероятной силой. Мол, благодаря этой воде жители Гамсутля славились долголетием. По словам жителей соседних селений, ледяная вода из источника ни разу не становилась причиной простуды.

Однако ни чудо-родник, ни скалы не спасли людей от эпидемии – холера буквально истребила гамсутлинцев.

Долгие годы население Гамсутля состояло из одного человека — Абдулджалила Абдулджалилова. В прошлом году и его не стало.

Казалось, древнему и гордому аулу суждено стать дагестанским Мачу-Пикчу.

На стенах домов сохранились надписи на арабском языке. А вот надпись на древнем надгробии, которое было найдено в окрестностях аула, здесь прочесть не смогли. Плиту отвезли в Иран, где ученые определили, что надпись сделана на древнеиранском языке, а надгробию около двух тысяч лет.

О том, что Гамсутль вместе с Дербентом и Чубутлем – самые древние поселения в Дагестане, свидетельствуют и записи в иранских архивах.

Совсем недавно в Фейсбуке нашла интересное сообщение:

«Мы обращаемся к выходцам из Гамсутля. Давайте сохраним в памяти все, что касается этого замечательного аула. Вспомните свою жизнь там, рассказы ваших родителей и людей старшего возраста, которым довелось ходить по древним гамсутлинским улицам. Важна каждая деталь, каждая мелочь. Это наш долг как перед нашими предками, так и перед нашими детьми. Гамсутль должен жить в наших умах и особенно в наших душах».

Одним из авторов обращения оказался Сайпулла Салихов, директор МУП «Гунибснаб».

— Мы считаем себя гамсутлинцами и не делаем ничего, чтобы возродить аул своих предков, – с горечью говорит он. – Есть ежегодная традиция – в конце июля отмечать День Гамсутля – аула, которого практически нет. Обидно. Поэтому я с друзьями хочу изменить ситуацию. С помощью главы района Пахрудина Омарова мы решили в первую очередь проложить дорогу в аул. Какое же возрождение без дороги? Несколько энтузиастов стали строить здесь новые дома. Вы даже не представляете, с какими  сложностями им пришлось столкнуться! Я не говорю о том, как тяжело завезти сюда стройматериалы… Оказалось, есть еще и проблемы территориально-земельного характера. Формально Гамсутль как административная единица находится в юрисдикции Чохского сельсовета. А фактически семь домов, которые уже построили чуть ниже старого села, оказались на землях сельхозназначения, и, чтобы перевести их в другую категорию, нужно обойти массу бюрократических препонов.

Прошу Сайпуллу показать мне «новый» Гамсутль. На пути встречаем трактор, который прокладывает дорогу. За дорожными работами строго следит еще один гамсутлинец, а по совместительству тесть Сайпуллы – Газияв Мусаев.

— Я в Гамсутле родился. В 1947 году здесь были 130 хозяйств, своя школа. Аул, несмотря на то, что расположен высоко в горах, был электрифицирован, — с ностальгией вспоминает он.

— Что же произошло, почему он опустел?

— Старая дорога испортилась, молодежь стала уезжать на близлежащие кутаны, а потом в города. Вскоре школу закрыли, а там, где больше не звенят детские голоса, жизнь умирает.

— Вы верите, что Гамсутль можно возродить?

— Хочу верить, поэтому и поддерживаю инициативу молодых.

Юнус Якубов – один из «первопроходцев». Его новенький домик стоит на этой самой спорной земле.

— У вас ведь наверняка есть дом где-нибудь в более «цивилизованном» месте, — обращаюсь я к нему. – Зачем нужно было строиться здесь, так высоко в горах, преодолевая столько трудностей?

— Это земля моих предков, — тихо отвечает Юнус Магомедович, и мне стало немного стыдно за свой не совсем корректный вопрос.

Я решила, что донимать Сайпуллу намного проще и стала засыпать  вопросами его.

— А вы верите, что Гамсутль будет прежним? Как этого можно добиться? А чем здесь можно заняться? — казалось, мои вопросы опережали мысли.

Сайпулла сказал всего одно слово: «Верю!». И столько убежденности было в его голосе, что и мне захотелось поверить, что когда-нибудь лет этак через пять-десять у аула-призрака начнется новая жизнь в истории очень старого села!