«…И подготавливаются мною в учителя»

Одним из таких людей был Иван Семенович Костемеровский. Он родился в 1813 году в Рязанской области. На Кавказе оказался в 1840 году после окончания Московской медико-хирургической академии и сразу был отмечен как «искусный врач и чрезвычайно интеллигентный и развитый человек».

С 1852 года Иван Костемеровский  назначен врачом в Нижнем Дженгутае, затем окружным врачом. Работы много, больные поступают со всего округа, но Костемеровский понимает, что с болезнями не справиться без просвещения населения, и обращается с докладной запиской к командиру полка, сообщая в ней, что при аптеке началось обучение русской грамоте, арифметике, истории, естествознанию, географии и даже пению детей и малолетних братьев всадников Дагестанского полка, а также детей жителей аула и что обучаются в школе 14 человек.

Позже, в 1860 году, И.С. Костемеровский сообщает в газете «Кавказ» (№ 40): «В Большом Дженгутае, при аптеке Дагестанского конно-иррегулярного полка, который весь из аварцев, в видах подготовки туземных фельдшерских учеников и оспопрививателей я начал года три тому назад учить грамоте русской детей и братьев всадников. Впервые согласились учиться: Андало из сел. Салты и Али из сел. Маге. Затем поступили 3 каратинца, после один тилитинец и один из Караха. Приходящих средним числом бывает 15 человек в день. Вскоре в аптеке стало тесно. По соседству с ней полковой командир уступил особое помещение, доставил все, что нужно для обучения, и школа с ведома начальства открылась. Учили я и фельдшер, кому есть досуг. Предметы учения: чтение русской грамоты в печати и письме, чистописание, письмо под диктовку, практика в русском языке, действия арифметики и именованные числа, в форме бесед объяснение некоторых предметов из географии и истории общественной жизни, например: печатание книг, стекло, бумага, железные дороги и проч., что встретится нужным. На эти предметы требовалось 4 дня в неделю. Остальные же 3 дня отданы мулле для преподавания арабской грамоты, Корана и проч. Часы занятий, общепринятые в учебных заведениях. В настоящее время в школе обучается 25 мальчиков: в числе их 7 детей офицеров из горцев, 2 сына Хаджи-Мурада-Гулла и Абдул-кадер. Кроме детей, человек до 20 ходило в школу всадников полка учиться читать и писать. Два из них теперь вахмистрами в полку. С месяц тому назад начали приводить своих детей горские евреи, их поступило уже 3. С открытия школы 10 человек детей по разным причинам ушли, некоторые мною исключены. Кончили курс обучения 8, двое из них поступили в полк, Али Магеский поступил в Северный Драгунский полк и принял христианство, 2 тоже недавно записаны в полк и подготавливаются мною в учителя школ, 2 отправятся в Россию, 1 умер. Абдул-Муслим Кудатлинский, сын сапожника, и Гусейн Кардинский, сын шт.-капитана, отправлены нами в глубину Аварии в Хунзах, где Ибрагим-хан предоставил им для обучения русской грамоте 12 мальчиков, назначив для этого помещение и содержание; из ее питомцев один был потом в полку подполковником».

Но и этим не ограничилась подвижническая деятельность Ивана Семеновича Костемеровского: появление первого музея в дореволюционном Дагестане также неразрывно связано именно с его именем.

Население области отнеслось благожелательно к открытию музея. Из округов поступили экспонаты из числа местных изделий, пожертвованных жителями. Их дарили для музея администрация округа и отдельные села. Для музея собрали разнообразные образцы местных кустарных производств в количестве около 300: шали, материя, пряжа, станки, бурки, обувь, сафьян, ковровые, деревянные, гончарные, металлические, ювелирные, роговые изделия, оружие, вышивка, предметы старины, фотографические снимки, рисунки и другие. Часть вещей из своих собраний передал и Дагестанский областной статистический комитет, возглавляемый ученым Е.И. Козубским. Экспонаты поступили и с Дагестанской сельскохозяйственной выставки.

В соответствии с волей инициатора – И. С. Костемеровского музей ставил перед собой чисто практические задачи: «собирание образцов кустарного производства, ознакомление населения со способами усовершенствования производства изделий, посредничество между кустарями и покупателями и снабжение кустарей инструментами и материалами для кустарных изделий по фабричным ценам».

Близко знавшие Костемеровского писали, что он «был в полном смысле аскет, лишивший себя ради экономии самых необходимых удобств. Он копил деньги, чтобы обратить все целиком на нужды образования».

Иван Семенович Костемеровский жил в Дагестане 50 лет, знал кумыкский, аварский языки. Умер он в 1891 году, завещав свои сбережения – накопленные в течение жизни 30 тысяч рублей — на нужды просвещения и здравоохранения горцев, в частности на учреждение в Темир-Хан-Шуре ремесленного училища, женской гимназии, бесплатных народных школ в Порт-Петровске и Темир-Хан-Шуре и учреждение стипендий в реальном училище.

Согласно духовному завещанию Костемеровского «на поддержку кустарных производств в Дагестане посредством образования музея» было выделено 2779 рублей. Как позже писали в «Дагестанских областных ведомостях»,  «воля завещателя местной властью была признана заслуживающей сочувствия и скорейшего осуществления».

Похоронен он, как и Е.И. Козубский, написавший «Историю Дагестанского конного полка» и «Очерк истории города Темир-Хан-Шуры», на кладбище Буйнакска. Умеем ли мы хранить благодарную память об этих удивительных людях?