Коррупционная игла

III

В предыдущей части публикации было показано, что за последние десять лет все попытки воздействия государства с помощью формирования правовых механизмов на одну из сторон коррупционных сделок – тех, которые дают что-то (деньгами, борзыми щенками, услугами и пр.), чтобы получить нечто желаемое, оказались безуспешными. Мало того, они и не могли быть успешными и обречены на провал в будущем. Государство объективно не может располагать инструментами, способными обеспечить мотивацию, которая перебьёт формировавшуюся в течение многих поколений (ноги этого явления растут ещё из времён императорской России) коррупциогенную ментальность граждан республики, каждый из которых время от времени и вовсе не по принуждению, а по собственной воле выступает в качестве дающего. 

 

* * * 

Однако у нас имеется ещё и другая сторона – берущие. Вполне естественно, что в такой роли, исходя из обстоятельств, могут оказаться и вчерашние дающие, как, впрочем, и наоборот. Они тоже пребывают далеко не в меньшинстве, мало того, вполне возможно, что число дающих и берущих равно между собой. Кто-то берёт миллион, кто-то стакан семечек, кто-то возможность куда-то или к кому-то попасть вне очереди… Коррупционная суть поступка от этого не меняется, и практически каждый из нас, каким бы незапятнанным себя ни считал, может при желании вспомнить немало эпизодов, где выступал в роли как дающего, так и берущего. 

 

В конечном итоге получается, что у нас помимо легальной функционирует и нелегальная система материальных и денежных потоков, а также услуг, перераспределяющая блага, к которой подключены не отдельные категории несознательных граждан, а практически всё население республики. 

 

Тем не менее сейчас мы рассмотрим то, что имеет отношение к берущим, на момент, когда они таковыми являются, безотносительно, в какой роли они выступали ранее или будут выступать позднее. 

 

Здесь, как и в случае с дающими, прежде всего необходимо ответить на вопрос: почему многолетние усилия, предпринимаемые государством по выправлению ситуации, не дают ожидаемого эффекта? Ведь комплекс правовых инструментов, запущенных в эти годы, создавался, как уже было замечено, в целях воздействия прежде всего именно на них – берущих, причём за основу брались подходы, которые оказались достаточно работоспособными в других странах мира. Причина видится в том, что там антикоррупционные правовые инструменты покоятся на мощной платформе, которая в принципе не предназначена для борьбы с коррупцией, но в то же время служит главным препятствием для возникновения любой коррупционной заразы, и самим инструментам остаётся только лёгкая профилактика и дезинфекция в целях подчищения отдельных иногда возникающих очажков. Мы же, если продолжить образные сравнения, напоминаем человека, у которого прорвало водопровод, и он безуспешно пытается вычерпать продолжающую бить фонтаном воду. Воду, конечно, желательно вычерпать, но для начала неплохо бы устранить прорыв. 

 

* * * 

Разберём ситуацию в деталях. Во-первых, коррупция, тем более тотальная, как у нас, всегда носит латентный характер. То есть она скрыта от внешнего взора. Коррупционные сделки нигде официально не фиксируются, о них практически никто, нигде, никогда и тем более предварительно, чтобы была возможность зафиксировать факт, не сообщает. Будь то такие носящие массовый характер мелочи, как взятка автоинспектору или преподавателю, и кончая миллионными и даже миллиардными суммами.

 

 В качестве доказательства позволю себе вновь сослаться на вполне, думаю, компетентное лицо – прокурора республики А.Назарова, сетовавшего, что хабаров о взятках много, а по существу никто к ним с жалобами не обращается. Так как прикажете бороться с тем, что невозможно обнаружить? Приведу очевидный, на мой взгляд, пример из несколько другой области.

 

Вот если бы потерпевшие не заявляли о квартирных кражах, как милиция ловила бы воров? По признакам, что они живут непонятно на какие средства? Ну и что? А кто это “они”? Как среди миллионов граждан идентифицировать домушников, о деяниях которых никто никогда не заявлял, чтобы потом уже уточнять степень их материального благополучия? Может, их ловить при попытках продажи краденного? А как определить, что продаётся именно краденное, если нет заявления о краже и неизвестно, что украли и у кого украли? Согласитесь, что всё это смотрится как-то нелепо. Однако в случае с коррупцией мы почему-то требуем от правоохранителей нечто подобное. 

 

* * * 

Вторая особенность явления заключается в том, что факт коррупционной сделки практически никогда невозможно идентифицировать как именно коррупционный. Конечно же, можно заставить чиновника публиковать декларации о доходах. Однако существует немало способов скрыть их реальную величину, и даже если он покажет что-то такое из ряда вон, то может дать этому объяснение типа: нашел на дороге или осталось от дедушки, который скончался несколько лет назад. Подозрения, конечно же, не исчезнут, но официально его обвинить можно в чём угодно, но только не в коррупции. 

 

Допустим, чиновник принимает какие-то странные решения, в результате чего пострадали общественные интересы. Опять-таки юридически его можно обвинить в халатности или в профессиональной непригодности, но никак не в коррупции. 

 

Самый яркий пример — после отставки Лужкова центральные телеканалы взахлёб рассказывали миру о тотальной коррупции, поразившей Москву. Ну и что? Вроде бы пора им уже сообщать и о том, что СИЗО столицы и даже области переполнены, правоохранители рыщут по провинциям в поисках свободных мест для арестованных московских коррупционеров… Но что-то молчат. Ни одного ареста. И слава богу.

 

Может, в действительности никакой коррупции в Москве и нет, и Елена Батурина — великий предприниматель, а на судьбу Юрия Михайловича просто повлияло неудачное расположение звёзд. 

 

* * * 

Названные особенности коррупционных сделок не имеют исключительно дагестанскую или российскую прописку и характерны для любой страны, будь то Финляндия под боком или США за океаном. 

Так что же это за страшное оружие, которое позволяет им каленым железом выжигать заразу и которым не обладаем мы? Наверное, это их самая главная военная тайна? 

 

Да нет. Всё просто, как дважды два. При всей своей скрытности, ахиллесовой пятой коррупции является то, что скрыть невозможно, – низкая эффективность функционирования организма, поражённого ею.

 

Примеры – Россия далеко не с самой эффективной в мире экономикой, Дагестан, который даже в ней хронически занимающий последние места по показателям эффективности. Именно поэтому коррупция прежде всего и рассматривается во всём мире как страшное зло, отрицательно сказывающееся на качестве жизни всех, а вовсе не потому, что кто-то там незаконно разбогател. Дело в том, что она в любом деле, куда бы она ни проникла, убивает честную конкуренцию, которая играет роль вечного двигателя развития общества, обеспечивая постоянный тренинг его политических, экономических, культурных и прочих мышц. 

 

В тех же, например, США не может быть тотальной коррупции, а отдых чиновника средней руки, обошедшийся коммерческой структуре, что оплатила его, всего в несколько тысяч долларов, вызывает скандал национального масштаба именно потому, что страна живёт в атмосфере никогда не прекращающейся конкурентной борьбы во всём, которая, подобно санитару, дезинфицирует каждую клетку социально-экономического организма страны. 

 

Конкуренция, безусловно, штука безжалостная и зачастую жестокая по отношению к проигравшим, но в конечном итоге от неё выигрывает всё общество. 

 

* * * 

Это, конечно же, хорошо, но как на практике приложить сказанное именно к нашей действительности? 

 

Обычно считается, что в любом деле для устранения последствий прежде всего необходимо устранить причину. Это классика. Причина — коррупция – известна, но дело в том, что до неё, как было показано, никак невозможно добраться. Тогда давайте вопреки всем правилам начнём вместо болезни лечить температуру. То есть перестанем ловить чёрную кошку в темной комнате, а предметно и жёстко займёмся эффективностью. 

 

Безусловно, причиной низкой эффективности в любых областях социально-экономической жизни может быть не только коррупция. Здесь и некомпетентность, и отсутствие желания напрягаться, и слабохарактерность… 

 

Но разве нам будет легче от того, что у нас, например, плохие дороги или плохо учат не от того, что коррумпировано, а только потому, что где-то сидят какие-то честные недотёпы? 

 

* * * 

Не нужны меченые деньги, записи скрытой камерой и прочие ухищрения, нет необходимости кого-то сажать, скальпировать или сжигать на костре. Я вообще являюсь противником репрессий и убеждён, что многие проблемы в жизни можно спокойно решать, если грамотно использовать механизмы, заложенные в гражданском законодательстве. В нашем случае для получения результата нужно начать решительно избавляться от чиновников, ответственных за тот участок работы, где нет должной эффективности. А от коррумпированности это или непрофессионализма пусть разбираются сами уволенные. Не получилось с очередным назначенцем? Уволить и его. И так далее. В конечном итоге претенденты поймут, что на вожделенной должности надо работать, а не стричь купоны или просиживать тёплое кресло. Из претендентов останутся только те, кто в состоянии трезво оценить свой профессионализм, готов серьёзно трудиться и сознает — любые движения коррупционного характера не могут не сказаться отрицательно на эффективности работы, что неминуемо приведёт к отставке. Вот вам и мотивация, перебивающая коррупциогенную ментальность. В свою очередь такие назначенцы, поверьте, смогут разобраться с вертикалью собственного подчинения, обеспечив честную конкуренцию во всём, начиная с кадров и кончая тендерами и преференциями разного характера. 

 

В конечном итоге через год – другой не может не возникнуть ситуация, когда одна из сторон коррупционных сделок — те самые дающие, управу на которых государство не в состоянии придумать, вроде как и готова дать что-то, да некому. Берущие куда-то исчезли, и нет другого выхода, кроме как поступать по закону. Что и требовалось доказать. 

 

* * * 

Кстати, тогда и выборы станут поспокойнее – без стрельбы и убийств. Чего так рваться на должности, не сулящие ничего, кроме головных болей за ЖКХ, школы, больницы…? Это только для любителей. Полегчает и ситуация с терроризмом. Для чего браться за оружие, если вокруг итак всё прилично устроено? С ним останутся лишь те, которых волнуют совершенно другие вещи, нежели идеи социальной справедливости. 

 

* * * 

Вопрос – где найти “железных Феликсов”, способных совершить такую революцию? 

 

Вообще-то следует заметить, что предлагаемые действия не являются чем-то необычным. В любом нормальном сообществе разумная требовательность начальника к своим подчинённым есть нечто само собой разумеющееся, и даже как-то странно её обсуждать. Вся беда в том, что мы бесконечно далеко ушли от нормы. Поэтому любые действия, направленные на нормализацию ситуации, будут рассматриваться как аномальные, встретят всеобщее, причём искреннее непонимание (а как же родственные узы, земляки, односельчане, одноклассники, однокурсники, соседи, просто знакомые, просто хорошие люди?) и ожесточённое сопротивление не только со стороны тех, кого изменения лишают каких-то уж особых благ. Покушение на ментальность миллионов “это вам не лобио кушать”. От тех, кто на неё решится, потребуются незаурядная воля и мужество. Естественно, что бремя принятия такого решения прежде всего ложится на первых лиц страны и республики, от которых уже должна пойти цепная реакция по всем вертикалям. 

 

Альтернативой же является продолжение безуспешных попыток поймать чёрную кошку в темной комнате с довольно печальными перспективами. Выбор драматический. Но в этой жизни за всё приходится платить. Мы слишком долго шли не тем путём.