Однако центральное место в этом собрании ценностей занимает неповторимая трость, ее набалдашник в виде головы орла усыпан полудрагоценными камнями и таит в себе немало секретов: часы, фонарь, штык.
С 1953 по 1956 год дедушка служил в Германии. По возвращении работал дальнобойщиком, за сорок лет исколесил на своем КамАЗе почти всю Россию. Он рос в обычной крестьянской семье в селении Верхний Дженгутай Буйнакского района. Дед – первый в роду оружейный и ювелирный мастер. А все началось с увлечения мелкой насечкой по металлу – мастерил для себя небольшие ножи. Пошел учеником в ювелирный комбинат, когда ему было уже лет 50. Он был, естественно, самым взрослым среди учеников, многие из них обучались ремеслу не один год, а он – самоучка. Поначалу неравное соседство немного смущало его. Шевкет Бутаев – учитель и товарищ, поддерживал новичка.
— Он садился рядом, показывал, рассказывал, а я повторял за ним, — вспоминает дедушка. – Но скоро однообразная работа по шаблону мне наскучила, и стал потихоньку фантазировать, придумывать новые и новые узоры и насечки.
Как это похоже на моего дедушку, думаю я. Он всегда был смелым и азартным человеком. Его изделия, конечно, отличались оригинальностью и новизной и скоро стали пользоваться спросом. Молва о мастере Магомеде Алакаеве облетела всю страну. Даже став мастером-ювелиром, он учится и учится. Теперь он украшает посуду, делает женские браслеты, даже соорудил макет хаджа, шил каракулевые папахи, был у нас и фонтан, в водах которого плескались рыбки, – тоже работа дедули.
Утром перед работой я всегда захожу к нему, как он говорит, «поздоровкаться».
– Привет, дедуль!
— О-о-о, Малишка, привет. Как дела? Каждое его восклицание по-особенному греет мне сердце. Так приятно осознавать, что меня он любит не меньше маленькой Патюли, еще одной его внучки. С утра дом начинает трясти, точно вагончик у железнодорожной станции. «Ну все, сейчас взлетим», – говорит мама. А тем временем мотор в мастерской набирает обороты – это дедуля оттачивает клинок.
Прихожу после работы домой, он либо творит молитву, либо новое чудо.
— Что-нибудь новенькое «натворил», дедуль? — спрашиваю.
— Я тебе натворю, хулиганка! – отвечает он мне.
А тем временем достает из загажника женский браслет филигранной работы со сверкающими камнями.
– Да, очень нравится! Ты у меня лучший мастер!
Три часа ночи, а он все еще не спит. Молча сажусь рядом и наблюдаю, как в его руках оживает металл. Гравирует на ноже дату и свои инициалы, придавая клинку индивидуальность и еще большую ценность. По пути рассказывает мне очередной эпизод из своего детства.
– Я был старшим сыном, мне приходилось работать, чтобы помочь родителям прокормить братьев и сестер, их у меня было четверо, осталась лишь одна сестра Айшат. До войны и сразу после войны я пас коров и лошадей в одном хасавюртовском колхозе. Помню, как однажды на меня чуть было не напал волк, а мне всего-то было лет восемь. Вот я тогда испугался! Всю ночь я проводил верхом на лошади, частенько слышал вой шакалов. Было жутко. А однажды меня чуть не ужалила змея, ели ноги унес, — рассказывает он.
«Ничего себе детство, — думаю я. И тут же вспоминаю свое, беззаботное: как он водил меня в парк, как ели мороженое на скамейке, катались на каруселях, как он раскачивал неработающую лодку в парке им. Ленинского комсомола, как, спотыкаясь, бежала к нему, как заваливались в магазин игрушек. Как всей семьей праздновали 1 и 9 Мая, ходили на парад. А у моего дедушки даже не было игрушек». А он продолжает рассказывать, как мечтал ходить в школу, как со слезами просил отца разрешить ему учиться. И в 13 лет он пошел в первый класс!
– Учился я хорошо. Учительница русского языка Любовь Дмитриевна меня всегда хвалила. А классный руководитель Бакуш Магомедовна назначила меня старостой и даже доверяла мне во время своего отсутствия проводить уроки. Честное слово, так и было! Но родители не дали закончить больше четырех классов, — вспоминает он. – Просто время было такое, очень тяжелое. Держу в руках потрепанное временем свидетельство об окончании четвертого класса, выданное Магомеду Алакаеву.
На следующий день все повторяется снова. Домашние иногда подшучивают над ним, мол, у него очередной госзаказ на кинжалы, сабли, шашки, и он пытается перевыполнить план. «Кто не работает, тот не ест!», – отмахивается дед. Как бы шутит, на самом деле он так живет.
Мне приятно находить в себе его черты. Он мгновенно улавливает все оттенки моего настроения. Ведь всю свою сознательную жизнь я провела под опекой дедушки и бабушки, которой, к сожалению, с нами уже нет. Самое любимое место в мире — это рядом с ним! Он всегда рассказывает мне истории из своей жизни, порой грустные, порой веселые, но всегда трогательные. Он известный приколист, не упустит ни одной возможности поерничать. Порой случаются у него сердечные приступы, тогда словно весь мир рушится. Он возвращается, и я жадно вглядываюсь в покрасневшие от боли глаза, тру ладонь и жду долгожданной фразы: «Старый орел еще полетает!».
Завтра у моего любимого дедушки день рождения.
Дедуля, родной наш, твои дети и внуки: Иса, Кавсарат, Мадина, Хайбат, Патюля и я очень тебя любим и искренне восхищаемся тобой! И хотим, чтобы дом наш трясло от шума мотора еще долго-долго, чтобы твой искрометный юмор лился как вино из рога горного тура на твоих праправнуков. Новых свершений в жизни и побольше сил, чтобы удивлять мир! Ну и, разумеется, крепкого тебе здоровьица (это еще одно слово из активного словаря моего деда).