Отец, расскажи мне…

– Я всегда себя считал абсолютно ни в чем не виновным, ибо все мое жизненное становление прошло при Советской власти, и служил я этой власти верой и правдой.

Родился я в селении Зидьян Дербентского района. Менее трех лет было мне, когда я потерял отца Али Алиева. Несмотря на преуспевающее материальное положение отца, который был земледельцем, с раннего детства я оказался в нужде и лишениях. Мать моя была не в состоянии распоряжаться имуществом мужа. Неприспособленная к жизни, доверчивая и наивная по натуре, она быстро попала в зависимость от предприимчивых родственников и вскоре сама была на грани нищенства, так и не узнав, куда так быстро исчезли ее материальные блага, – рассказывал отец.

22 июня 1941 г. 31-летний крестъянин Лачин Алиев одним из первых попросился на фронт. Ему отказали – работы хватало и в тылу. Когда в январе 1942 года пришла повестка, он вместе с другими сельчанами был направлен в Саратовскую область, где в это время формировалась 397-я стрелковая дивизия. 18 февраля 1942 года дивизия получила приказ об отъезде на Калининский фронт и в марте 1942 г. вошла в состав 3-й ударной армии. С апреля 1942 года в составе 1-й Ударной армии Северо-Западного фронта дивизия участвовала в тяжелых боях, где погибла половина ее личного состава.

25 апреля все три партизанских отряда, действующих в этом районе, объединились и начали освобождение населенных пунктов. Так были освобождены города Кунео, Миросон, Кастелет. 2 мая 1945 года в г. Кунео появились американские солдаты

– Хорошо вооруженная немецкая армия шаг за шагом заставляла нас сдавать позиции одну за другой. Мы стояли на смерть, но этого было недостаточно, – продолжал отец. – Во время отправки нашей дивизии на переформирование в ней оставалось всего 302 обмороженных, искалеченных бойца.

В январе 1943-го я сильно заболел, после двухнедельного лечения в госпитале был признан непригодным для дальнейшей службы и отправлен домой. А в июле 1943 года я попросился на фронт, и уже в августе был направлен в 77-ю стрелковую дивизию 276-го стрелкового полка. Я вернулся на фронт, когда наша армия уже вытесняла немцев с территории нашей Родины.

31 августа 1943 года наша дивизия закончила боевые действия на Северном Кавказе и, прорвав оборону противника на линии Нейдорф – Вишневский – Новолюбимовка, уничтожила два пехотных батальона противника, 5 артиллерийских и минометных батарей. За 45 дней боев мы отбросили противника более чем на 300 км.

Участвовал я в тяжелейших боях за Мелитополь. В конце октября мы смяли слабый южный фланг 6-й немецкой армии и начали наступление на Перекоп и Херсон, в устье Днепра. К декабрю 1943 года наш полк начал наступление в сторону Горностаевского района Херсонской области, где была сосредоточена южная группировка немецко-фашистских войск. 27 декабря был получен приказ от командира роты добраться до ближайшей высоты, захватить ее и держать оборону до прихода основных сил роты. Пятеро солдат и командир взвода выполнили приказ.

Подошли два фашистских танка, начали обстрел высоты.

Так продолжалось трое суток, на четвертые обстрел прекратился. В тот день роте фашистов удалось незамеченными подойти к высоте и забросать наши окопы гранатами. Четверо солдат погибли, я был ранен, лишь один из нас остался невредим. Нас, и раненого и здорового, взяли в плен, поместили в лагерь в с. Василевка Херсонской области, а потом отправили в Польшу.

В лагере пришлось совсем тяжко. Кроме работ до полного изнеможения, нужно было еще уцелеть при бомбежках союзников. Американские бомбардировщики Б-12 с воем заходили на цели. В июне нас отправили в Италию, где мы в основном выполняли сельскохозяйственные работы. В числе 13 узников я бежал из лагеря. Было это в окрестностях г. Кунео. Из г. Кунео мы попали в партизанский отряд Жостина Леберата.

Отряд базировался в районе села Придлив Пьемонте, около 40 км от Кунео. На горной поляне партизаны жили в шалашах, сделанных из веток. Спали на чем придется. Население помогало продуктами.

Командовал нами итальянец Олимпберг, меня и трех осетин направили в пос. Монторосов (Монтероссо), остальных в разные подразделения.

В октябре 1944 г. немцы перешли в наступление против партизанских отрядов. Отряду Олимпберга пришлось уходить в горы из-за недостатка боеприпасов, дорога была покрыта льдом. В какой-то момент Олимпберг поскользнулся, упал в ущелье и погиб.

Немцы не решились продолжать преследование и вернулись на свою базу. Вместо Олимпберга отрядом стал командовать Жинов (итальянец).

Немцы вели беспощадную борьбу с партизанами. В одном из боев при артобстреле погибли командир отряда Жинов. Командиром отряда становится Виков. В марте 1945 г. американский самолет доставил в расположение отряда боеприпасы (редкая помощь американцев оказывалась преимущественно тем отрядам, которые были организованы некоммунистами, «Джустиция и либерта» – отряды, организованные Партией действия).

25 апреля все три партизанских отряда, действующих в этом районе, объединились и начали освобождение населенных пунктов. Так были освобождены города Кунео, Миросон, Кастелет. 2 мая 1945 года в г. Кунео появились американские солдаты.

Спустя несколько дней мы обратились в советское консульство с просьбой помочь нам вернуться на Родину.

В конце мая нас собрали и, посадив в машины, отправили в сторону Австрии на территорию, освобождённую Красной Армией. Машины с прибывающими останавливались у моста, и все по одному с ручной кладью проходили через КПП на советскую сторону. Здесь нас подвергли проверке работники НКВД. Попадались явные ненавистники всех прибывших из американской зоны. Один из сержантов, проверявший вещи и документы, просто рвал все документы и раздавал зуботычины, обкладывая всех матом и провоцируя инцидент, чтобы иметь причину застрелить неизвестного ему человека. Хорошо, что вскоре пришёл пожилой старшина, видимо старый вояка, начальник сборного пункта, и сменил его.

В середине ночи под конвоем меня провели в кабинет. Старший лейтенант с крысиными глазками пытался выяснить, на кого я работаю. Потом пришли «другие» и избивали так сильно, как немцы в плену не били. Целый месяц длилась пытка. В камеру бросят, а после снова на допрос.

Потом отправили на Колыму. После отсидки в ГУЛАГе через 11 лет вернулся домой, где уже конфисковали и разрушили родительский дом. За это время умерла 18-летняя сестра, которая после получения похоронки на брата так и не успокоилась.

Мой отец Лачин Алиевич Алиев, участвуя в самых страшных битвах, имея выписки в военном билете, документы участника итальянского партизанского движения, так и не был признан ни участником войны, ни узником концлагеря. Только сейчас, когда начали рассекречивать военные архивы, мы узнаем об этих людях правду, но это правда нужна не им, а нам, нашим детям, чтобы знать и гордиться своей историей, своими корнями.

Жизнь есть жизнь… Далеко не всегда справедливой стороной поворачивается она к людям. И все-таки они выстояли, прошли через все сложности и перипетии. Потому что были настоящими солдатами. Настоящими гарибальдийцами. Настоящими джигитами. Так запомним же их героями.