Шелест купюр часто заглушает шепот разума

А отсюда вытекает, что антикоррупционеры — это не только оторванные от жизни идеалисты, но и ограниченные в эмоциональном плане сухари. Они ведь не понимают, что нет ничего более радостного для глаз и более тревожного для сердца, чем взятка. Это же адреналин рекой.

Говорю же – злопыхатели. Не хотят войти в шкуру чиновников, которые уверены, что за их каторжный труд им платят очень мало и все, что им остается, – это, как выразился один остроумный гражданин, зажевывать свое горе взятками и просить окружающих не раздражать их своей неподкупностью. Злопыхатели не понимают, что взятка – это своего рода компромисс в войне реальности с совестью. Не видят, как мучаются чиновники: и большие, и маленькие взятки брать страшно, но маленькие ещё и противно.

А реальность уже давно ввела поправку в нашу человеческую конституцию: каждый гражданин имеет право давать и брать взятки. Ведь не так редки случаи, когда берущие ассоциируются с людьми, готовыми протянуть тебе руку помощи за небольшое вознаграждение. И для таких дающих взятка не видится корыстью, а, наоборот, благодарностью, даже человеколюбием.

Дело доходит до того, что деньги, взятые чиновником за то, что он и так обязан сделать, уже называют не взяткой, а на манер времен язычества пожертвованием. И что тут на самом деле поделаешь: спрос рождает предложение, поэтому избавиться от взяточничества нереально. Его даже называют мощным и эффективным двигателем частных дел.

Все согласны, что без взяток ничего не делается. Поэтому среди чиновников уже в чести такие, которые не готовы удавиться ради лишней копейки и берут «на лапу» не корысти ради, а позволяют это себе, чтобы не нарушать традиции. Поэтому простые граждане крайне редко относятся к представителям этого устоявшегося явления с нетерпимым раздражением, жгучим желанием или их изолировать от общества, или самим отстраниться от их присутствия. Даже сами пострадавшие от этой необходимости не считают, что дали взятку, они «гневно выразили свою благодарность».

Антикоррупционной деятельностью у нас занимаются только люди во власти. И потому кампании по этому поводу в России во многом формализованы и к заметному результату не приводили даже при Сталине.

В связи с такой непробиваемостью этого дьявольского зла хотелось бы еще отметить, что власть все же пытается не остаться безучастной. Ведь положение таково, что власть денег над моралью стремительно охватывает всех и каждого. Ныне, к примеру,  открыто и цинично российские граждане рассматривают «материально-осязаемую благодарность» за свое поступление на государственную службу как «удачное вложение» в успешный бизнес.

И в этих условиях руководство страны, наконец, обратило внимание на низость чиновника, которого возвышают дорогими подарками. Решено, что они, помимо цветов и канцтоваров, должны их выкупать или сдавать государству и тем самим спасать свою репутацию.

А это какой ни есть шаг к минимизации взяток. А что, если вторым шагом установить 50% премию тому, кто добровольно сдаст денежную взятку государству? Два зайца на прицеле: и заработок чиновника заметно подрастет, и доход государства.

Кстати, с учетом природы этого явления меня не единожды посещала мысль: берут ли черти в аду и, если берут, то чем? Думаю, они не мелочатся, берут сугубо душами за то, чтобы тело быстро сгорело. А для нас, еще земных, к большому сожалению, актуальна лишь мечта о том, когда в противостоянии человека и техники победит техника и в России появятся роботы, не берущие взятки. У нас тогда появится шанс хоть так условно уводить  души от этого дьявольского искушения.  

Правда, и тогда перед нами наверняка встанет вопрос, как запрограммировать этот искусственный интеллект так, чтобы шепот его разума заглушал только шелест купюр.