Воспитать в себе патриота

– Главная опасность, на мой взгляд, не в том, что мы называем экстремизмом, – говорит Заид Магомедович. – Я использую другое понятие – экстремальное сознание. Если человек свои отношения с государством строит на основе доминирования религиозных ценностей, то это уже экстремальность сознания.

В определенных обстоятельствах оно может выйти на практический уровень. Опасно, когда школьники говорят, что главная их идентичность религиозная, а не государственная. Это, я считаю, экстремальное сознание, потому что мы живем в светском государстве, которое должно являться главной нашей защитой. А современные проблемы воспитательной работы в школе как раз в дуализме подхода, в смешивании светского и религиозного направлений.

– В первую очередь сами родители, выросшие в советскую эпоху на идеях приоритета общественных ценностей, сегодня автоматически восприняли религиозную идеологию, ведь она во многом повторяет идею приоритета общественных ценностей…

– Я вообще других институтов воспитания не могу найти достаточно мощных и хорошо оформленных. Когда я спрашиваю учителей, должны ли мы воспитывать в детях патриотизм, только одна треть отвечает утвердительно. Среди молодых ученых такого мнения придерживаются лишь 22%, у старшего поколения показатели намного выше – до 40% и больше. И это прямой результат многолетнего воздействия на общество идей либерализма.

Проблема в том, что, оставаясь в рамках традиционной культуры, мы адаптировать молодого человека к современным условиям не сможем. Он должен быстро добиваться своих целей, эффективно решать социальные проблемы. А постоянная оглядка на коллективные ценности его притормаживает, он становится неконкурентоспособным. В условиях, когда идут мощные, фундаментальные, трансформационные процессы, традиционная культура, предписанные нормы, жизнь по привычным установкам начинают давать сбой, и дети видят, что родители не могут научить их самому важному в адаптации к современному миру.

Когда мы провели исследование среди молодежи, то лишь 4% хотели походить на своих учителей, еще меньше – быть похожими на имамов своих мечетей. Значит, они не могут научить тому, чтобы молодой человек стал успешным и реализовал себя в жизни. Да что говорить, даже родители не имеют такого авторитета. Обычно мальчики хотят быть похожими на отца, а девочки на мать, но и этот показатель ужасающе мал – всего 17-20%, и то среди совсем еще маленьких детей. Остальные находят себе героев в Интернете, в фильмах.

– Если в семьях разделены поколения, как нам в подобных условиях решать проблемы экстремизма и терроризма?

– Начнем с того, что в светском государстве господствующей и доминирующей должна быть светская идеология. Школа – это очень большая площадка в смысле профилактики экстремизма, но эта площадка не работает. Поскольку школы немотивированы, перегружены бумажной волокитой, совершенно ненужной отчетностью. Государство должно иметь свою воспитательную политику в этом плане.

Никто и не ожидал, что с экстремизмом, с экстремальным мышлением справиться будет легко, но ученые этим занимаются, и это обнадеживает. И стране нужна своя идеология. Конституция – не догма, в нее можно вносить поправки…

Кроме того, когда мы говорим об идеологии, я считаю, что она должна опираться на науку. Вот министр печати и информации Дагестана Сергей Снегирев доходчиво поясняет, что нельзя научную идеологию путать с информационным противодействием экстремизму, это не одно и то же. За информационным противодействием должна стоять научно обоснованная идеология. Но она не всегда совпадает с идеологией государственной, политической.

Семья и школа должны обратить внимание на то, что воспитание исключительно только на основе религиозных ценностей может сослужить нам плохую службу. Оно должно быть, но с учетом приоритетов светского государства.

– Ислам – религия, давшая миру большой научный толчок в свое время, она всеми силами способствует и призывает к развитию науки, к развитию человека, его интеллекта. Сейчас что-то изменилось?

– Есть в исламе понятие «ижтихад», что означает усилия мусульман по адаптации к современному миру, его новшествам. По мнению мусульманских ученых, начиная с X-XII веков исламское религиозное сознание начало терять свою жесткую структуру и четко обозначенную конфигурацию, исламская культура якобы могла потерять свою первоначальную значимость. И тогда ижтихад стал менее заметен.

Но как пример могу привести Татарстан, где есть активные сторонники ижтихада, адаптации к современности, освоения даже европейской культуры, других культурных ценностей. Эта процедура ассимиляции у нас слабо развита. Но я не сомневаюсь, что дагестанский ислам имеет возможность вернуться к этому процессу: у нас очень сильные алимы, они хорошо знают историю и современность.

Я убежден, что научная идеология может сыграть колоссальную роль в формировании государственной политической идеологии. Но самая большая проблема в том, что эксперты в разных сферах нашей общественной жизни не пришли к единому мнению о том, как мы должны это решить. Эта моя убежденность сильна еще и потому, что каждая подобная встреча заканчивается конфликтом. Если сами эксперты не могут прийти к общему мнению, то к какому консенсусу может прийти наше многонациональное и многоконфессиональное общество?

– Спасибо вам за откровенность, Заид Магомедович. Да никто и не ожидал, что с экстремизмом, с экстремальным мышлением справиться будет легко, но ученые этим занимаются, и это обнадеживает. И стране нужна своя идеология. Конституция – не догма, в нее можно вносить поправки.

— Молодежи нужно посоветовать опираться на те ориентиры, что ближе сердцу, применять в развитии все технологии, научные разработки, все то, что дает современный мир человеку, чтобы воспитывать в себе патриота России.