Золото моря

– Каспийское море в течение миллионов лет пребывает в полузамкнутом состоянии, и все это время здесь формируется своя фауна. На Каспии 11 видов ракушек, двустворчатых моллюсков, которых больше нигде не встретить. Эти виды объединены в род – дидакна, открытый немецким ученым Эйхвальдом в середине XIX века.

На тему ракушек написаны и защищены кандидатские, докторские диссертации, есть множество научных статей. Взять хотя бы тот факт, что ракушки позволили проследить эволюцию Каспийского моря, выделить акчагыльский, апшеронский, бакинский, хазарский, хвалынский и новокаспийский (в котором мы сейчас и живем) периоды. Так что каспийская ракушка – это фундамент палеогеографии нашей страны. Новым направлением является установление с помощью ракушки изотопного возраста разных отложений и особенностей климата прошлого.

Девять из этих одиннадцати упомянутых видов дошли до нас с хвалынского периода, и только два последних сформировались в наше время – новокаспийский. Восемь из одиннадцати представлены на дагестанском побережье. И из этих восьми более всего – дидакна тригоноидес и дидакна баери.

На островах Тюлений и Чечень, в Аграханском заливе мы видим больше какого-то одного вида ракушек, а на южном Каспии – другого. И дело здесь не только в температуре воды, но и в ее солености.

У нас на Каспии можно найти вселенцев – гостей с Черного моря. Кардиум эдуле, по-другому – керастодерма глаукум, сюда проник несколько тысяч лет назад. В XX веке несколько видов прибыли вместе с балластными водами. Напомню, что в хвалынский период уровень Каспия поднимался до 50(!) метров, его воды соединялись с другими морями. Так и «обменялись» ракушками моря. Да и птицы тоже заносят ракушки в Каспий.

– И они приживаются, как видим?

– Нет уверенности, что все вселенцы смогут здесь выжить, размножаться. Дело в том, что уровень солености на Каспии 10-11 промилле, то есть ниже, чем в Черном море, Мировом океане, и поэтому в нашей опресненной воде не все виды ракушек могут выживать.

Но есть и такие гости, каким наш Каспий подошел. Это дрейссена – тонкая треугольной формы раковина, которая попала к нам из опресненных заливов Черного, Азовского морей.

– А от чего зависит их размер?

– Ракушки крупных и очень крупных размеров – это уже раковины, они характерны для тропиков, для тех мест, где лето круглый год. Мальдивские острова, Таиланд, Индийский океан… – вот там они есть. Ракушка, как и все живое, тянется к теплу, свету. В ее основе карбонат кальция, это ее строительный материал. Теряет она его меньше, находясь в тепле, оттого и растет, становится с ладонь и больше. Часто наблюдаем на пляже стаи голубей, воробьев, других птиц, которые усердно там что-то выклевывают. Они питаются кормовой ракушкой – кладезем кальция.

В Дагестане ракушка маленькая, потому что у нас 4 времени года, зимой стоят морозы. В холодной воде карбонат кальция растворяется быстрее. Поэтому и ракушки у нас не такие большие, как на экваторе. Но если двигаться по побережью к югу, в сторону Баку, то размер ракушек там будет больше. В Азербайджане, например, ракушки более внушительных размеров, толщина стенки у них 5(!) миллиметров. Все зависит от температуры воды и воздуха. В тот же позднехазарский период, когда средняя температура была всего на два градуса выше нынешней, на побережье Каспия было не 11, как сейчас, видов ракушек, а больше – 15.

– Вы отметили, что на Каспии 11 видов двустворчатых ракушек. Но я никогда не встречала на побережье двустворчатую.

– Моллюск – это донный организм, который закапывается в песок, поэтому на берегу его практически не увидеть. Кроме того, это живой организм, который питается планктоном. Те, что на берегу, – это уже не живые ракушки; пока они были донесены волнами до берега, разбились. А на дагестанском побережье, особенно у крупных городов, еще и скал много.

Пляж Махачкалы, например, – это динамичное образование, формирующееся за счет поперечного наноса песка во время штормов. Понятно, что пока ракушка, поднятая со дна морского, будет донесена волнами до берега, она потеряет свою двустворчатость, створки разрушатся и превратятся в песок.

– Идрис Абдулбутаевич, долог ли век ракушки? И почему наша, дагестанская, преимущественно желтого цвета?

– Как только крохотный планктон отделится от матери и окажется в воде, начинается его самостоятельная жизнь, процесс превращения в ракушку. Растет она быстро. Живет несколько лет. Те обломки ракушек, которые можно видеть на берегу – наши современники. А то, что ракушки желтые, – это от окиси железа. И именно они превращаются со временем в золотые пески, пляжи Каспия.

– А на побережье океана ракушечный песок очень мелкий. Почему у нас не такой же?

– Во-первых, на Каспии высота волны – 2-3 метра, а в океане – 20-30. Соответственно, и местные ракушки там дробятся сильнее, буквально до мучнистого (по-научному – тонкодисперсного) состояния. Но на островах в океане еще и кварцевые, белого цвета, пески. Кстати, такие у нас – на массиве Сарыкум.

Напомню, что в дельтах рек Самур и Сулак побережье вообще черного цвета. Этот песок под названием «аллювий» образуется при разрушении высокогорий сланцевого Дагестана.

– Что-нибудь угрожает будущему ракушки?

– Каспийский эндемик дидакна пережила сотни тысяч лет, поэтому вряд ли ее так просто истребить. Но в этом смысле мне есть что отметить.

Население Земли – 7 миллиардов 400 миллионов человек, и только в Дагестане морской песок с берега добывают в промышленных масштабах. В том числе и ракушки. Речь идет о незаконной выемке.

Есть угроза химического загрязнения моря тяжелыми металлами, стойкими органическими соединениями, которые не выводятся ни из организма планктона, которым питается ракушка, ни из нее самой. Так и выходит, что ракушки их накапливают. Тяжелые металлы имеются в море, но вопрос в том, в каком количестве. Большие объемы промышленных отходов и других загрязнений поступают к нам из Волги, Урала, Терека. Однако Каспий и здесь уникален. На севере раскинулись обширные тростниковые плавни, которые грязь задерживают и фильтруют. Но только на одни плавни не стоит надеяться. Надо и самим держать Каспий в чистоте!