Институты гражданского общества и стратегия развития

Хочу заметить, группой разработчиков во главе c Абасом Шапиевичем Ахмедуевым проделана огромная работа, дан объективный анализ современного состояния республики, прогнозированы сценарии развития, даны оценки перспективным приоритетам в экономике. Работа, безусловно, сложная и выполнена в кратчайшие сроки. Пожалуй, впервые силами наших специалистов разработан столь масштабный, сложный и системный проект за короткий срок. Вместе с тем с учетом всех достоинств проект Стратегии имеет ряд недоработок и шероховатостей, которые не умаляют, на мой взгляд, его достоинства. В первую очередь это касается содержания вопросов социального развития и роли институтов гражданского общества.

Не останавливаясь подробно на экономических деталях, я бы хотела осветить ряд проблем социального характера, факторов институционального сопровождения разработки проекта Стратегии, в частности, вопросы взаимосвязи институтов гражданского общества и субъектов экономики, социальной сферы и экономического развития, которые были бы полезны в доработке проекта.

Стратегия — это целостное видение социально-экономической сферы на какую-то определенную перспективу, то есть такое целеполагание, в котором просчитываются «ходы» на годы вперед, это такая матрица, в которой алгоритм поведения субъекта экономики дает четкую картину последствий ее действий…

Поскольку экономика существует не сама по себе и не для самой себя, то речь должна идти о тех последствиях, к которым приведет экономическая политика в социальной, политической сферах, как изменится формат общественных отношений. Тут очень тонкая грань, где интересы субъектов экономики и интересы государства пересекаются, поскольку государство несет ответственность за последствия своей политики. С учетом этого их интересы должны быть четко очерчены и взаимозащищены, в том числе и в процессе стратегического проектирования.    

Мое понимание Стратегии — это определение долгосрочных целей и траектории их реализации. Экономическая составляющая стратегии — лишь средство реализации более значимых целей, к которым я, в первую очередь, отношу улучшение жизненных условий отдельного человека, качества его жизни, увеличение, если говорить экономическими категориями, стоимости человеческого капитала… Экономический рост сам по себе не самоценность и не самоцель, если он не изменяет именно качество жизни человека.
Учитывая общественно-политическую обстановку в регионе, проблемы социально-экономического развития, определение приоритетов социального и общественного развития должны быть особо озвучены в Стратегии.

Потребность в долгосрочной стратегии развития страны и республики возникла давно, но в силу сложившихся политических и социальных условий во главу угла ставилась банальная сиюминутная целесообразность, основанная на латании дыр на уже донельзя «продырявленном одеяле». В экономической политике наблюдался системный дефект, связанный с игнорированием объективных социальных факторов. Мы только недавно заговорили о таком показателе как качество жизни, включающем в себя и здравоохранение, и образование, и продолжительность жизни, и жилищные условия, и уровень доходов населения. В современных условиях во главу угла экономической политики, в первую очередь, должны быть поставлены интересы отдельного человека, проблемы развития человеческого капитала. На необходимость учета данных проблем неоднократно указывал и Президент республики М.Г.Алиев.

Исходя из этого, Стратегия должна базироваться на сотрудничестве государства, бизнеса, населения и нацелена на решение социальных задач через экономическое развитие. Речь идет о наполнении понятия социального государства, которое мы декларируем конкретным содержанием.

При всем уважении к разработчикам проекта следует заметить его слабую прогностическую методику. Дело в том, что в проекте не видно прогноза развития социальной сферы, динамики внутренних и внешних факторов при благоприятном экономическом росте. Привязывать развитие данной сферы лишь к результатам реализации приоритетных национальных проектов нецелесообразно.

Нацпроекты — это поиск путей оптимизации подходов к социально значимым направлениям. Эта такая форма политической концентрации ресурсов и диагностика для тактического маневра государства в социальной сфере, исходя из чего, перед ними не ставилась задача решить все социальные вопросы. С учетом того, что в социальной сфере экономические стимулы в сегодняшних условиях работают неэффективно, методика нацпроектирования показала себя неплохо. Более того, как опыт государственного инвестирования они продемонстрировали возможности использования также региональных и федеральных программ в качестве государственного и регионального инвестиционного воздействия на социальные процессы. В частности, в образовании, которое должно стать в перспективе локомотивом инновационной экономики — экономики знаний. В качестве примера можно привести строительство многих школ через финансовые инструментарии таких программ. Это особенно важно, учитывая специфическую роль образования (хотя ни одна из социальных сфер не является в этом ряду исключением). Качество образования, современные его стандарты формируют идеологию общества: чем больше качественно образованных людей, тем мобильней общественное развитие, тем общество открытее для внедрения инноваций.

На последнем расширенном заседании Госсовета Президент Российской Федерации В.В.Путин отметил необходимость утверждения концепции развития России на долгосрочный период до 2020 года. В частности, он заявил, что «восстановление России нельзя вести за счет людей, ценой дальнейшего ухудшения условий их жизни». Таким образом, в плане стратегического планирования развития республики мы получили четкий сигнал — никакая экономическая целесообразность не может быть оправданием игнорирования жизненных условий отдельного человека. В связи с этим нам необходимо вновь посмотреть на основные концептуальные положения Стратегии и откорректировать с учетом всех аспектов, затронутых Президентом России. Не буду подробно останавливаться на ключевых положениях его выступления, однако отмечу, что повышение производительности труда  более чем в 4 раза по стране накладывает на Дагестан особые требования, если мы на сегодня отстаем от среднероссийского уровня в разы. То есть мы должны найти такие точки прорыва, которые позволят нам использовать и реанимировать наши скрытые резервы. Тут складывается дилемма — либо мы будем экономически и социально догоняющей республикой, либо мы встанем в ряд развитых регионов. Наиболее благоприятная оценка — 33% дотационности, ставит под сомнение наш оптимизм. Я понимаю, что экономика — сложная наука и параметры современного состояния экономической сферы не позволяют нам смотреть радужно на наши перспективы. Тогда следует изменить концептуальные и методологические подходы к выработке Стратегии, изменить приоритеты. В этом плане, думаю, нам стоит более системно подойти к вопросу и более четко определить свое место в федеральном, в региональном развитии, что, на мой взгляд, может выявить конкурентоспособные перспективы в межрегиональном «разделении труда». Мы часто говорим об инновациях, однако четко не представляем, что нужно подвергнуть инновации. Одно дело — инновации в процессах управления социально-экономическими процессами, формой которого выступает и стратегическое планирование, другое дело — переход на инновационную промышленность, сельское хозяйство, общественные процессы. Пример некоторых стран, например, Финляндии, которая, не имея серьезных ресурсов, за 20 лет, используя точечно инновации в сфере высоких технологий, вышла в самые развитые страны и подтянула социальные стандарты на очень высокий уровень. Более подходящий пример — инвестиционный климат и экономический рост в Кубани, где обосновали свои производства ряд ведущих западных компаний.

Нашей республике следует найти те прорывные точки, которые дадут рост через стимулирование и господдержку, чтобы наши текущие слабости, такие, как трудоизбыточность, большую долю молодежи в структуре населения республики, использовать как базовые. Многие ведущие регионы находятся в тисках дефицита трудовых ресурсов, обостренных старением трудоспособного населения. Использование, к примеру, ресурсов рекрутингового бизнеса, в формах организованного обеспечения нашими трудовыми ресурсами промышленные центры России вахтовым методом, чтобы республика не теряла налоговые поступления и решала текущие проблемы занятости, обретала более высокие стандарты производительности труда внутри республики. Этот момент я выделяю, учитывая состояние современной трудовой миграции из республики, которая имеет множество серьезных недостатков, начиная от защиты прав работников- мигрантов — дагестанцев, их психологического дискомфорта, заканчивая аспектами общественных трений на почве национальных отношений. Подобные, возможно, малозначимые для Стратегии вопросы остались вне внимания как стратегически значимые.У нас в республике на самом высоком уровне обсуждаются проблемы становления гражданского общества, тот факт, что у нас создан Координационный центр по проблемам формирования гражданского общества при Президенте Дагестана, говорит о политическом значении данных вопросов.

В Стратегии указывается на необходимость становления и укрепления гражданского общества в республике, даются некоторые оценки. Убеждена, что гражданское общество должно выступать неким мегаиндикатором стратегического планирования, некой красной строкой, которая пересекает весь текст, затрагивает все сферы. Это обусловлено тем, что гражданское общество является коллективным субъектом и объектом экономических отношений. Оно, будучи сообществом собственников, различных организованных групп интересов, реагирует на экономическую политику, фиксирует свой оптимум. От того, насколько оно институциализировано, зависит эффективность рыночных отношений. Рынок как эффективная саморегулирующая система имеет место быть при условии наличия здорового гражданского общества, присутствия в его структуре институтов собственников, заинтересованных в рациональных и предсказуемых экономических отношениях. Исходя из этого, те болевые точки нашей экономики, как коррупция, теневая экономика и прочие, являются, в первую очередь, проблемами гражданского общества.

Другим важным аспектом гражданского общества является его способность социального проектирования. С учетом автономности хозяйствующих субъектов институты гражданского общества гипотетически должны вырабатывать пути взаимодействия с государством через механизмы социального проектирования, внутренне присущие ему. Гражданское общество через отдельные личности, организации, структуры бизнеса, социальные институты должно инициировать социальное проектирование. Этот атрибутивный момент гражданского общества как непосредственное участие в процессе социопроектирования, на мой взгляд, должен учитываться в Стратегии как методологический инструментарий социального планирования.

Однако остается ощущение, что факторам гражданского общества в Стратегии уделено недостаточно внимания, точнее, оно выглядит как само собой разумеющийся результат мультипликативного эффекта, который зависит от изменений в других сферах. Кроме того, в проекте Стратегии ни параметров, ни прогнозируемой роли, ни ожидаемого эффекта в социально- экономической сфере от развития институтов гражданского общества нет.

Нам следует отходить от упрощения картины социально-экономического развития, мол, решение определенных задач, скажем, инвестиционных, не умаляя их значение, автоматически приведет к безусловному решению всех социальных. Стратегия должна быть системой, комплексом взаимодействующих элементов. Здесь комплексом методик должны быть даны оптимальные оценки, разработаны алгоритмы влияния экономических факторов на социальные – образование, здравоохранение, пенсионное обеспечение, защиту материнства и детства.    

Аксиоматичность роли государства в этих вопросах, к которому мы все привыкли, зависит, на мой взгляд, именно от детальной проработки и прогнозирования поведения и действий экономических игроков на долгосрочной перспективе, чтобы власти не бросались из крайности в крайность и имели представление о будущем, на перспективу. Вот наглядный пример: в нашей республике уничтожили систему среднего профессионального образования, а сегодня республиканская промышленность, да и производственная сфера в целом ощущают на себе эту кадровую «демографическую яму», отсутствие квалифицированного низового и среднего звена.

Я бы хотела обратить внимание философов, политологов, общественность республики, интеллигенции на необходимость более детальной проработки этих вопросов. Необходимо серьезно рассмотреть вопросы, касающиеся роли институтов гражданского общества в вопросах вывода экономики из «тени».Этот сложный вопрос, который оказывает колоссальное влияние на современное состояние республики, и будущее вряд ли удастся решить без изменения общественного сознания, без участия институтов гражданского общества. По большому счету, государство и бизнес должны стать партнерами этих институтов. В них агрегируются интересы различных сегментов общества, и от хода решения тех или иных экономических вопросов напрямую зависят его интересы. Как эти вопросы будут озвучены и формализованы в рамках Стратегии, я не знаю, но, думаю, специалисты найдут выход. Речь должна идти о действиях государства, общества и экономических институтов в рамках их компетенции на долгосрочную перспективу в сфере становления и укрепления гражданского общества, например, создание нормативной базы со стороны государства, обеспечивающей его институты соответствующими правовыми гарантиями и условиями.

В этом контексте, например, увеличение налогооблагаемой базы напрямую зависит не столько от эффективности работы фискальных органов, сколько от того, как интересы бизнеса — крупного и малого, в основном защищают и выдвигают те или иные их ассоциации, союзы и т.д. и несут ответственность. Более того, от их доверия и партнерства с государством зависит открытость бизнеса. Налогоплательщик должен знать, куда идут его налоги и как они расходуются. А эффективно сотрудничать с государством могут лишь организованные в различные институты группы интересов, будь то собственников, бизнеса или граждан. Это основные принципы структурирования гражданского общества.