Почва нуждается в заботе

– Гасан Никуевич, плодородных земель в Дагестане не так много, но и на этих участках то и дело возникают проблемы, о чем и говорил Владимир Васильев в своем Послании. В чем причина?

– У нас на равнинных территориях почвы в основном засоленные, в предгорной и горной зонах они подвержены водной эрозии, поэтому там приходится принимать меры, чтобы предупредить дальнейший рост эрозии и вторичное засоление почв. Но в целом, если судить о том, как пользуются землей, показатели плачевные: более 100 тысяч гектаров совершенно не используется. А ведь это наш основной резерв дальнейшего развития сельского хозяйства. Конечно, земли заброшены, зарастают кустарником. Особенно положение неудовлетворительное на рисовых чеках, которые не используются, именно там земли зарастают. Дел много, затрат надо вложить немало для повторной мелиорации этих земель.

– А потеря земель, их опустынивание в какой зоне заметнее?

– Серьезной проблемой является опустынивание земель Кизлярских пастбищ. Там более сотни тысяч гектаров земель подвержены дефляции, то есть ветровой эрозии. Это происходит потому, что гранулометрический и механический состав этих почв легкий. Если прикинуть количественно, в этой зоне больше 50% – засоленные почвы: солончаки и солонцы. А опустынивание песчаных массивов насчитывает около 300 тысяч гектаров. Но сейчас положение осложняется и тем, что производится нерегламентированный выпас скота. Это большая проблема. Если не принимать меры, то чем больше будет увеличиваться поголовье скота, тем быстрее она будет усугубляться.

Но я бы хотел сказать о том, что надо делать научным учреждениям, чтобы воссоздать, улучшить эти почвы. Для примера: как мы решаем подобные проблемы в отношении солончаков на территории Кизлярских пастбищ? Там всегда ветрено и воздух переносит большие массы илисто-песчаных фракций почвы с семенами дикорастущих трав и кустарников. Однако эта почва нигде надолго не задерживается, семена не успевают прорасти и закрепиться в грунте. Нам нужно создать препятствия на пути ветра, чтобы эти массы не засыпали территории пастбищ, а оседали бы там, где сейчас голые солончаки, и, прорастая, создавали новый слой почвы. Таким образом сформируется гумусовый горизонт, и продуктивность этого слоя повысится до полутора тонн воздушно-сухой массы. Но эту массу нужно еще и сохранить. Если туда пустить скот, они выбьют эту почву. Опять запустится пагубный процесс. Поэтому несколько лет нужно использовать эти площади под сенокос, а потом уже можно пускать туда скот, но соблюдая все требования: весенний перегон скота проводить вовремя, чтобы дать травам возможность отцвести и размножиться. Над этим работаем, но сейчас я еще не готов предоставить конкретные результаты.

– Понятно, что наша почва не сравнится по плодородности с землями Ростовской области и Краснодарского края, где полутораметровый слой чернозема, но у нас в горах практикуется террасное земледелие. Расскажите, как наши предки берегли почву, каким было отношения к земле ранее?

– Даже в советское время, не говоря уже о далеком прошлом, южные склоны никогда не использовались летом, скот пасли только на северных склонах. Это делалось потому, что зимой северные склоны были укрыты снегом и не подвергались водной эрозии, а южные использовались зимой. Давали обсеменяться травам, весной животные копытами вдавливали эти семена в почву, помогая растительности. Растения прорастали, сохранялся хороший травостой. Так берегли южные склоны, где снег быстро таял и вода смывала верхний плодородный слой почвы.

К сожалению, сейчас на них почти не осталось гумусового горизонта, оттого и растительность очень скудная. Поэтому нам нужно вернуться к тому же принципу использования южных склонов – только зимой. Эти земли всегда подвержены эрозии, обработка почвы проходит не вдоль склонов, по которым текут дождевые и талые воды, а поперек, чтобы создавались препятствия для стекающих потоков воды. Надо и бороздки нарезать, другие приемы применять для сохранения почвы от водной эрозии в горах и предгорьях.

А на равнине основной недостаток наших земель – высокая соленость, как я уже сказал, ведь наша равнина – это дно Хвалынского моря в прошлом. Здесь миллиарды тонн солей заложены. Какой-то слой почвы сверху образовался, но если неправильно ее поливать, нарушая технологию, то эти соли поднимаются вверх. Положено 700-800 кубометров воды на один гектар, но никто эти нормы не учитывает, туда идет от трех до пяти тысяч кубометров воды на один гектар. Такой большой объем влаги смыкается с засоленными почвами, и вместе с водой соль поднимается и оседает в пахотном слое. Так из года в год идет увеличение количества засоленных участков.

– Есть надежда, что разработки ученых по восстановлению почвенного слоя все-таки будут реализованы хотя бы высадкой естественных препятствий на пути выветривания почвы, о которых вы упомянули?

– Посадить деревья и кустарники – это половина дела. Чтобы они проросли, надо обеспечить их водой, дать им возможность укорениться. Мы над этим тоже работаем, речь идет об использовании конденсации влаги. В этом направлении у нас много было сделано в институте, и мы продолжаем эту работу. Надеемся, придем к результативному решению. Беречь землю – не только в интересах ныне живущих дагестанцев. Мы должны стараться для наших потомков.