Певец и каменотес

Гранит у нас такой,
Он полон тайной жизни,
Сожмешь его рукой –
Не влага, песня брызнет.

Коль встретиться пришлось,
Поймет и без расспросов
Певца – каменотес,
Певец – каменотеса.

И воин на войне,
Захваченный врагами,
Как камень каменел,
Чтоб стать немым, как камень.

К нам в горы не пройти!
И мой народ спокоен:
Ведь камень на пути
У ворога,
Как воин.

А если уж беда –
В часы большой печали
Гранитные уста
По-нашему кричали.

Вот почему всегда
Поймет и без расспросов
Каменотес – певца,
Певец – каменотеса.
Перевод Л. Миля

Дом мой на распутье двух дорог

Дом мой на распутье двух дорог.
Лишь окно открою, предо мною
Синий Каспий плещется у ног,
Тарки-Тау встала за спиною.

Густ, как мед, в низине летний зной,
Над волнами чайка проскользила.
А к вершине близится предзимье,
И сентябрь осыпал желтизной
Заросли багряного кизила.

Там кипят на склонах родники,
Песни их снимают утомленье.
Мудрые, как время, старики,
Речи не спеша ведут в селенье.

Канет день, туманится вода,
Море перекатывает камни.
И маяк далекие суда
Обнимает белыми руками.

Голуби воркуют за окном.
Тополя поблескивают влагой.
Тень листвы раскачивает дом,
Просится на белую бумагу.

Обо всем подумай – и пиши.
Но стою я снова на пороге:
Не сидится никогда в тиши,
От души пишу я
Лишь в дороге.

Гора Тарки-Тау

Ветками стреножены ветра,
Строже белый город у подножья,
По тропе извилистой
С утра
Я опять спешу к тебе, гора.
Для кумыка ты всех гор дороже.

Много шрамов на твоих боках
Саблями оставили века.
Кровь текла
По склонам, будто реки.
Помнишь ты, гора, наверняка,
Как страдали и любили предки.

Помнит каждый каменистый скат
Посвист пуль и батарей раскат.
На поживу грифам и шакалам
Здесь швыряли бунтарей со скал,
Развлекая хмурого шамхала.

Ты растила истинных мужчин,
Что могли пришельцев проучить,
Зная цену дружбы нерушимой.
Наскочив на острые мечи,
Захромал сильнее Темучин,
Так и не добравшись до вершины.

Путь закрыла ворогам гора,
Но, к друзьям приветна и щедра,
Дагестан с Россией породнила,
Хлебом-солью встретила Петра.
И недаром с той поры в Тарках,
Русого приветив кунака,
В честь него, под перезвон стаканов,
Мальчиков аульских нарекать
Стали О-Рус-бием, О-Рус-ханом.

Пролетели над тобой века.
Но вгляжусь – и вижу в час заката:
Подплывают к склонам облака,
Будто бы петровские фрегаты.

Один шаг

Над звонким перекатом в час заката
Мне аксакал преданье рассказал.
Купец богатый мастеру когда-то
Сковать кинжал булатный заказал.

Чтоб прочен был клинок, как эти горы,
Семь раз кузнец,
В работе зная толк,
То раскалял его в ревущем горне,
То погружал в бушующий поток.

Немало дней прошло в труде упорном,
Но наконец заветный срок настал:
Клинок покрылся трепетным узором,
И, как струна, поет под пальцем сталь.

Купец клинок достал из узких ножен
И осторожно рукоятку сжал.
– Но он в бою пронзить врага не сможет!
Мне жаль, Лукман, но слишком мал кинжал.

И вот кузнец в усах улыбку прячет
И мальчика зовет: – Взгляни, сынок,
Не чересчур ли строг у нас заказчик,
Вот говорит, что короток клинок.

– Прекрасней нет кинжала в Дагестане,
А о клинке одно сказать могу:
Он в нужный миг длиннее вдвое станет –
Достаточно лишь сделать шаг к врагу.

– Дарю кинжал, юнец! Все дело в шаге. –
Поет с тех пор недаром мой народ,
Что нету лучше меры у отваги,
Чем шаг мужчины, трудный шаг вперед.

Перевод С. Сущевского