«Сириус»

1983 год. Махачкала. Мы – восьмиклассники, и уже меломаним всерьёз, а это значило, что в доме каждого из нас был магнитофон (у меня отцовский «Спутник-403») и несколько кассет, аккуратно (!) выставленных на полочке. Ещё, конечно, если позволяли родители, рядом на стенке должно висеть печатное изображение любимого исполнителя. У меня висели «Земляне» – обложка «Студенческого меридиана»,подаренная мне Мухтиком (кстати, у этой обложки-плаката сложилась удивительная судьба: потом она поехала со мной в Москву учиться, потом – «в армию», в БССР, а потом вернулась в Махачкалу). Слушаем Музыку! Я люблю «Землян» и «Машину Времени», Мухтик – «ЭЛО» и «Рэинбоу», Кама слушает всё подряд, Детина – «итальянцев», Султик – «Карнавал» и «Динамик». А ещё Султик умеет играть на гитаре и лихо воспроизводит всё, что мы слушаем на кассетах. Вообще, Султик немного отличался от нас – носил в школу джинсы, допускал в речи разные философско-вольнодумные высказывания, да и вообще был как-то взрослее и самостоятельнее.
Нам, начинающим меломанам, очень было интересно, как вся эта музыка создаётся (вообще, в те времена любознательность была в цене). Никаких «музыкальных» каналов тогда не было, и мы ждали редких музыкальных передач («Утреннюю почту», например), чтобы увидеть настоящих музыкантов. Особенно ценились в таких передачах кусочки «настоящих» концертов, где музыканты на сцене играют «вживую». Очень хотелось рассмотреть усилители, колонки, провода, как всё это соединено и работает. Клипы, где музыканты просто «кривлялись» с неподключёнными гитарами, нами всерьёз не воспринимались.
И вот однажды в нашей школе появилась аппаратура: две гитары, ударная установка, усилители и колонки. На задних панелях колонок было написано карандашом слово «целая» – наверное, выбрали их где-то из кучи «не целых». Вот не помню точно того момента, откуда вся эта «музыка» взялась, – видимо, «выделили» из ГорОНО или откуда там всё выделяли тогда? Всё это сокровище разместили в пионерской комнате, и, после того как Мухтик (а он неплохо разбирался в электронике) всё скоммутировал и включил, а Султик взял на электрогитаре пару мощных аккордов, доверие школьной администрации было завоёвано и аппаратура была отдана в полное наше распоряжение. (Помню, Кама тогда изучал электрогитару и всё вопрошал, как можно её подключить «напрямую» в сеть, как в «Танцоре диско».По всему выходило, что нельзя: ток по струнам не пойдёт, а стало быть, в «Танцоре» показывают «лажу».)
So, в этот день время и пространство раскололось на «до» и «после». В этот день мы стали школьной группой (тогда говорили – «ансамбль»). Султик, понятно, – гитара и вокал.Мухтик как-то быстро освоил бас, Кама пытался «стучать» на ударных. Я при всей своей любви к музыке так ничего и не освоил, но «репетировали» мы всегда вместе. Мы «чухали» с уже порядком поднадоевших уроков в пионерскую комнату, закрывались изнутри и вполголоса (чтобы не «засекли» учителя) обсуждали планы «настоящих» репетиций. А настоящие репетиции случались после уроков. Если в тот день у нас водились деньжата, мы подкреплялись в школьном буфете песочными коржиками и сметаной (больше там ничего никогда не бывало) и отправлялись репетировать. Репетировали мы обычно допоздна – время летело незаметно. Помню, однажды за нами в школу пришли целой делегацией наши родители.
Ансамблю было придумано название «Сириус» (очевидно, навеянное «Спейсом»), разучены несколько песен «Машины Времени», и сочинена собственная песня о загадочной планете Фаэтон, которая, по нашей версии, погибла в результате ядерной войны, учинённой глупыми «фаэтонцами»:

Тихо мерцают звёзды,
И мрачный космос молчит,
И посреди Вселенной
Живая планета летит.

Вдруг ядерный взрыв раздался,
Планету собою накрыл,
И атомный гриб поднялся
И по вселенной поплыл.

Тихо мерцают звёзды,
И мрачный космос молчит.
И посреди Вселенной
Планета погибшая спит.

(Вот в этом месте Султик «выдавал» умопомрачительное соло, от которого однажды прослезилась суровая завуч!)

Давайте же, люди,
наш мир сохраним,
Чтоб жилось спокойно
под небом большим,
И чтобы помнили люди о том,
Что стало с планетой Фаэтон.

(И снова патетическое соло Султика.Директор школы – железобетонный мужик – грызёт палец и моргает.)
Песня про Фаэтон, что называется, шла «на ура» на всех школьных вечерах самодеятельности. Школьные вечера самодеятельности! В этот день над школой витал страшный дух праздника. После уроков нужно было сгонять домой, скинуть школьные шмотки и принарядиться. Как сейчас помню себя, спешащего по ул.Дахадаева, надушенного отцовским «Консулом» и в новеньких моих первых джинсах – дивного шоколадного цвета вельветовых «GoldenStar».
На этих вечерах я сидел в зале, радовался за друзей и жутко им завидовал. Мне тоже хотелось быть частью «Сириуса». Хотя нет! Забыл! Я ведь был главным школьным художником, ну и, конечно, я нарисовал замечательный плакат, на котором был изображён «Сириус» в полном составе! Плакат мы всегда вывешивали в фойе школы перед выступлением. Кроме того, если необходимо было куда-либо «выехать» (это происходило пару раз – на городские смотры школьной самодеятельности), я просил отца помочь нам автотранспортом. Мой отец – директор автобазы – выделял нам роскошный «ПАЗик», да и вообще он во всём нас поддерживал. Моему отцу принадлежала идея установить педаль акселератора от автомобиля «ЗИЛ» на устройство «фузз», который сам собрал Мухтик. Устройство это, как известно, включается нажатием ноги. Вот так я участвовал в жизни «Сириуса»; я бы назвался администратором, если бы знал тогда о существовании таковых.
А потом как-то сразу всё закончилось. Экзамены, институты… Встретились мы снова в 1989-м. Султик уже не играл на гитаре – был каким-то деланно «блатным», входило тогда это в моду. Султик погиб через год, нелепо погиб. Мухтик и Кама работали и подумывали о женитьбе. Детина… Детина на волне отъездов из Дагестана уехал в Ростовскую область, и связь с ним утерялась. Хорошо, если его не постигла судьба Ивана, моего соседа и старшего товарища, у которого дома я впервые в мои десять лет услышал «ДипПёрпл». Иван был меломан и бог в радиоэлектронике. Он уехал из Махачкалы вместе с семьей в 1990 году в какую-то деревню под Астраханью, купил домик под камышовой крышей и открыл там «Рембыттехнику». И через полгода кто-то ночью, предварительно снаружи подперев дверь, поджёг дом Ивана. Сгорели все. Заживо. Потом я узнал, что вроде бы по той деревне ходил слушок, что так «деревенские» проучили «дагестанского буржуя», который попытался зарабатывать в деревне, где единственной волютой была бутылка самогона.
Сейчас 2017 год. «В музыке» из всей нашей компании остался я один. И часто, выходя на улицу, я снова вижу себя, в моих первых джинсах спешащего по слякотной махачкалинской улице на школьный вечер, где друзья уже настраивают аппаратуру, а девчонки, слегка подкрашенные и надушенные (только слегка!), притащили собственноручно напечённые вкусности. В кармане у меня несколько сигарет «Мальборо» (жуткий дефицит!), утянутых из отцовской пачки. Будет играть «Сириус», и я буду дико гордиться, что мои друзья – часть того волшебного музыкального мира, который живёт в наших компакт-кассетах, бережно и красиво расставленных на полочках в наших комнатах.

Всем Мир!