Противоминное открытие

Мина похожа на смертельно опасного хищника, который не издаёт лишних звуков перед атакой. Не знаешь, где и когда этот «зверь» тебя подкараулит, но отчётливо понимаешь, что внезапная встреча ничего хорошего не несёт. Да, в наставлениях подробно описаны правила обращения с этими устройствами, однако современная война постоянно вносит дополнения в учебники и инструкции. С одним из военных специалистов, которые сейчас нарабатывают на боевых задачах базу для новых методичек, военнослужащим с позывным «Ирбис» из Забайкальской гвардейской обще­войсковой армии, удалось побеседовать военкорам.

Ирбис – командир разведвзвода инженерно-сапёрного полка в звании «младший лейтенант». Родился и вырос Ахмед-Паша в Сергокалинском районе Республики Дагестан. В 2018 году воин проходил службу по призыву на Дальнем Востоке, там же решил подписать контракт с Минобороны России. На спецоперации он уже третий год.

– Что повлияло на ваше решение принять участие в спецоперации?

– В Дагестане, как и во всей России, человек служивший имеет больше уважения и перспектив, поэтому мужчины стремятся отслужить хотя бы по призыву. Мой отец – учитель, преподаёт труд и рисование, служил в армии, и с самого детства я вижу, что он следует армейской дисциплине. Его образ жизни передался и мне, – рассказывает Ахмед-Паша, – например, помощь маме мы называли «ПХД» (парко-хозяйственный день. – Авт.). За то, кем стал сегодня, я благодарю моего уважаемого отца. Я старший ребёнок в семье, есть ещё сестра и брат. В свои 28 лет я не женат. Как закончится спецоперация, тогда и женюсь.

Когда Ирбис заполнял анкету в военкомате, он указал, что желает выполнять задачи в инженерном подразделении.

– Вообще, я оператор минного заградителя, – говорит Ахмед-Паша. – В инженерном подразделении меня обучили всему от «а» до «я», включая обращение и работу практически со всеми инженерными боеприпасами российского производства. Преподаватели были хорошие, в учебке я находился в течение трёх месяцев и прошёл полный курс. Например, одна из моих воинских специальностей – водолаз, который занимается подводной инженерной разведкой.

В течение года каждый день идут на врага наши накаты, а если штурма нет, то противнику не дают поднять голову наши артиллерия, танкисты и FPV-дроноводы

После обучения Ирбис убыл в Хабаровск, где принял должность командира сапёрного отделения, и был распределён во вновь созданный инженерно-сапёрный полк.

– Как в самом начале СВО обстояла ситуация с беспилотниками?

– Наши товарищи, которые ими занимались, начали работу в этом направлении несколько позже противника, на тот момент они ещё не вполне вникли в тонкости работы оператора БПЛА, да и самих дронов было недостаточное количество. Не было ни инструкторов, ни курсов по обучению.

– И всё-таки удалось наверстать упущенное? Изменения в вашей работе касались только техники или «прокачать» пришлось и тактику?

– Помогало то, что у нас очень сообразительные и инициативные ребята. Небольшие неудачи нас подстёгивали, нужно было догонять противника, и мы смогли организоваться.

Применение БПЛА значительно изменило работу разведки и инженерных служб. Но стопроцентной гарантии отсутствия минных заграждений после воздушной разведки никто не даст – противник может закопать мины в землю или просто замаскировать их. Как правило, враг устанавливает взрывные устройства на перекрёстках, в прогалинах лесополос, на подъездах к населённым пунктам. Поэтому в свободное время пытаюсь «полететь» подальше и посмотреть, чем занимается противник, готовится ли он к инженерной работе. Враг заранее рассчитывает продвижение наших войск, а когда они подходят, установленные мины уже зарастают травой и становятся особенно опасны из-за незаметности. Если сегодня, например, я увидел их, а через месяц мы оказались там, то я уже знаю, что здесь враг заминировал местность, и сбросами с БПЛА мы буквально нащупываем места минирования. Если нашли одну, значит, где-то рядом есть и вторая, а когда находишь вторую, то можно понять направление, в котором расположено минное поле.

– Разминирование сбросами?

– Да, мы придумали разминирование с помощью БПЛА и кое-каких дополнений.

– Кто придумал такой метод разминирования? Раньше не приходилось даже читать об этом…

– В 2024 году стояла задача уничтожить минное заграждение рядом с Владимировкой, которая возле Угледара, расположенное прямо перед противником. Наши ребята пытались аккуратно зайти туда, но были встречены огнём противника, и у нас были погибшие. Я буквально не мог успокоиться, видел, что нужно что-то придумать… Сначала пытались работать гранатами РГД со сброса, но граната ударялась о мину и улетала в сторону. Эффективность такого способа – примерно одна ликвидация на десять сбросов. На тот момент у нас не было ретрансляторов сигнала для наших БПЛА, и приходилось подходить максимально близко к противнику. На этой дистанции в присутствии вражеских беспилотников работать очень трудно, даже если есть где замаскироваться. И командир взвода тогда предложил попробовать по-новому. Я сомневался, осуществимо ли это на лёгком «Мавике», сможет ли он унести заряд, не потеряем ли дрон… Но комвзвода меня убедил, и с помощью кое-каких подручных средств в тот день мы уничтожили все мины. Именно тогда этот способ был применён впервые.

– На тот момент разминирование с помощью БПЛА, придуманное в вашем полку, нигде не применялось, и первый опыт его применения состоялся под тем селом? Какова была реакция командования?

– Да, это было первое применение. Мы вышли с ходатайством на командование, что надо создать отдельное подразделение, так как у нового метода разминирования есть хорошие результаты. Так появилось подразделение дистанционного разминирования.

Чтобы уничтожить мины, которые ВСУ сумели поставить за ночь, необходимо весь следующий день летать туда-сюда и заниматься разминированием, таскать по одному заряду. Минут 15–20 необходимо для уничтожения одной мины. А когда линию обороны противника прорвали, за ней минных полей, как правило, уже нет.

ТМ-62, британские, французские, американские мины – на СВО можно увидеть множество иностранных боеприпасов. На одном перекрёстке однажды наблюдал мины четырёх «национальностей» сразу. Чувствовалось, что все силы враг кинул на этот участок. Но мы его прорвали, и было заметно, что наши ежедневные штурмы не дают ВСУ покоя, они не могли «схватиться», создать острые клинья обороны. Нам стало легче. В течение года каждый день идут на врага наши накаты, а если штурма нет, то противнику не дают поднять голову наша артиллерия, танкисты и FPV-дроноводы. И это очень радует.

– Как беспилотникам противника удаётся работать на большом удалении от пунктов управления?

– Для примера возьмём так называемое элитное подразделение БПЛА ВСУ «Птахи Мадьяра». Если обычные украинские операторы FPV-дронов используют наземные станции передачи, то «Мадьяры» ставят ретранслятор на крупный беспилотник, который зависает на 300–400 метрах высоты, и в отсутствие радиотени от рельефа делают что хотят. Ударные же дроны в связи с отходом ВСУ и увеличением расстояния до нас вынуждены летать с уменьшенным весом боевой части и возросшим весом батареи. Убойная сила их зарядов на такой дистанции стала меньше, чем в непосредственной близости от линии боевого соприкосновения.

– Представьте, что спецоперация закончилась. Вы планируете продолжать службу?

– Если придёт мир, то вряд ли я останусь на контракте. Есть планы связать своё будущее на гражданке с тем же, чем занимаюсь здесь, то есть с миром БПЛА. Но если потребуется, то в любой момент я готов вернуться в строй.

– А если остаться в качестве инструктора или разработчика в армии?

– Если прибуду в часть и буду просто проводить там день в ожидании вечера, то к такой работе я не готов, – смеётся Ирбис, – не вижу смысла в бесконечных нарядах, говорю как есть. А если работа будет выстроена так, как в нашем полку, то смысл в ней будет. В гражданской сфере и в мирное время можно реально работать и приносить пользу, например, в МЧС, в поисково-спасательных отрядах, в охранной деятельности. В целом же и в боевой работе, и в мирное время наши методы дистанционного разминирования и опыт работы с БПЛА ещё пригодятся, вот в этом я уверен на все сто.

…Пока на передовой идут по сути дела испытания перспективной тактики, в структуру Вооружённых Сил РФ вводятся войска БПЛА с отдельной военно-учётной специальностью. В армии это решение называют крайне своевременным и приветствуют широкое внедрение собственных наработок и изобретений. Одно из таковых – дистанционное разминирование с помощью беспилотников. Остаётся ждать, какое название дадут этому, безусловно, эффективному, новаторскому, сберегающему жизни инженеров методу его разработчики из инженерно-сапёрного полка Забайкальской армии.