Гимринский тоннель: слухи и реальность

— Рамазан Гаджиевич, расскажите, что сейчас происходит в тоннеле?

— Я бы назвал этот этап невидимым. Непосвященному может показаться, что вот, мол, непонятно, куда идут деньги – в тоннеле по-прежнему темно и страшно, ни проехать, ни пройти. На самом деле мы сегодня делаем самую трудо – и капиталоемкую часть работы. С августа прошлого года в основном идут работы по бетонированию свода тоннеля и цементационные работы. Кроме того, выполняются работы по лечению ранее выполненных бетонных обделок, водоподавлению, снятию гидростатического давления грунтовых вод, строительству постоянных зданий эксплуатационной службы, подстанций 35/10 кВ для постоянного энергоснабжения и т.д. Просто все виды одновременно выполняемых работ перечислить невозможно.

— Насколько я понимаю, это подразумевает непрерывный цикл?

— Совершенно верно: паузы недопустимы, потому что чреваты образованием трещин, через которые может сочиться вода, а в случае землетрясения они могут сдвинуться. Но у нас так четко организован процесс, что это исключено.

Сложности были зимой из-за того, что работа велась со стороны северного портала. Высокая влажность, холод, замерзал растворобетонный узел.

— Как же вы вышли из положения?

— То, что тогда внедрили, – наше ноу-хау, можно патент оформлять на изобретение. Построили крытый склад инертных материалов с теплым полом на двух тысячах квадратных метров. Не пожалели электроэнергии, стали подогревать бетонную массу. В результате  подача бетона не прекращалась ни на один день, обеспечивая беспрерывность цикла: вот цемент завозится, выгружается, изготавливается бетонная смесь, все это подается миксерами в строго определенное время к насосам. Параллельно устанавливают опалубку, что требует синхронности действий.

— Режим работы также подчинен этой цели?

— На тоннеле трудятся 330 человек вахтовым методом. Одновременно в зоне объекта 150 человек, выходят на работу 75 рабочих, другие 75 – отсыпаются после смены.

Рабочий день у них – ненормированный, по 11 часов. Люди приезжают на 15 суток. Потом они сдают смену, а другие принимают. В городке можно увидеть их во время пересменки, но никак не в другое время.
Дисциплина строгая: ведут учет рабочего времени в табелях начальники участков, мастера. По документам видно, что пропусков нет, ни одного часа.

— А как с зарплатой?

— Зарплата хорошая, оттого и много желающих работать здесь. Но мы берем только специалистов.

— Сегодня все испытывают трудности, финансовые поступления урезаются, задерживаются.

— Не избежали подобных проблем и мы. Два месяца у нас не было возможности выплатить людям зарплату. Последний раз деньги поступили в декабре. Все необходимое для строительства – а это порядка ста позиций — пришлось приобретать в долг. Учитывая неблагоприятный финансовый прогноз, я, конечно, мог бы остановить работы, а людей отправить в отпуск. К чему бы это привело? Прежде всего к нарушению технологического цикла, не говоря уже об ущемлении интересов строителей.

Они же в таком случае вовсе не получили бы денег. Мы предпочли другой вариант. Я поговорил с рабочими, объяснил им ситуацию, прямо спросил их, смогут ли они продержаться месяц-другой без зарплаты, учитывая важность объекта. На собрании коллективом было принято решение: продолжать работать.

— Когда же вы с ними рассчитаетесь?

— Наш основной заказчик – ГУ «Дагестан-автодор» доложил о создавшейся ситуации руководству республики. Президентом РД Муху Алиевым было продемонстрировано понимание проблемы и предприняты действия, которые помогли в ее решении. Минфин перечислил 70 млн.рублей. Этих денег хватит, чтобы приобрести самые необходимые материалы. По заработной плате за февраль и март мы уже рассчитались с работниками. Но вот когда пойдет федеральное финансирование, еще неизвестно. Чтобы продержаться в мае, нам пришлось вновь обратиться к руководству республики. И на этот раз, несмотря ни на что, руководство республики обещало перечислить еще 70 млн. рублей. Повторюсь, что сейчас строительство находится на самом затратном, капиталоемком этапе: в день нужно не менее двух вагонов цемента.

— А «налево» цемент не уплывает?

— Воровство – бич строек, что говорить. Но на этом объекте украсть что-либо по определению невозможно. Еще одно наше ноу-хау – уникальная система контроля. Находясь в Махачкале, можно видеть в реальном времени, что там происходит. Специально люди сидят за мониторами и следят, чтобы ни одна машина не повернула куда-нибудь в сторону. В прошлом году тонну арматуры кто-то хотел «сплавить» – не получилось. Засекли, поймали, вернули. Больше таких фактов не было.

На днях приезжали коллеги из Осетии. Так они были поражены и масштабами строительства, и его организацией, и системой контроля. У вас, говорили, сразу видно, что все средства идут в дело, иначе откуда бы взяться такому современному рабочему городку с комфортными условиями: душевая, клуб, медпункт, столовая. Причем горячее питание бесплатное, кормим и тех, кто на смене, и тех, кто отдыхает после смены.

— Для гастарбайтеров отдельное меню не разрабатывали?

— Ни одного гастарбайтера на объекте нет. У нас работают специалисты из Италии, представители всемирно известных компаний «БАЗ» и «Формула смол». Они как субподрядчики выполняют уникальные виды работ, которые не под силу ни одной из существующих не только в Дагестане, но и в России фирм. Они прибыли по приглашению для производства работ по водоподавлению. Не решив проблему утечки почвенных вод, было бы сложно продолжать.

— А вьетнамцев у вас нет?

— Недавно, как мне доложили, появились там три вьетнамца в сопровождении дагестанца, просились штукатурами. Понятно, что им отказали, – нас гастарбайтеры  не интересуют, да и штукатурить пока ничего не надо.

— Рамазан Гаджиевич, все-таки почему именно ООО «Дорстройхолдинг» доверен этот объект. Первоначально ведь тендер был выигран другим подрядчиком?

— Информация в прессе о том, что тендер был выигран ООО «Мостстройотряд-99» не соответствует действительности. Более того, эта организация даже не принимала в нем участия, и она никогда не работала с «Дагавтодором». Первоначально тендер выиграло ОАО «Мостовое ремонтно-строительное управление», но в последующем оно отказалось от объекта. У них не было ни специальной тоннельной техники, ни специалистов. Они отошли – и на их место пришел «Дорстройхолдинг», как организация, занявшая в тендере второе место. Надо сказать, много желающих нашлось, но тендерная комиссия подошла к выбору взвешенно. В нашем активе – Ашильтинский тоннель, тоже сложный.

— Чем же объяснить эти домыслы насчет откатов?

— Их инициируют те, кто рассматривал Гимринский тоннель в качестве удовлетворения меркантильных интересов. Они и подогревают весь этот нездоровый ажиотаж, вплоть до того, что появляются статьи «Нужен ли нам Гимринский тоннель?», в которой предлагалось реанимировать дорогу царских годов, а тоннель закрыть. Компетентные люди разнесли эти бредовые идеи в пух и прах, но их инициаторы все равно не успокоились. Какие откаты? Да будь они, разве реально было бы строить такие рабочие городки. Вот если прежде были откаты, оно и видно невооруженным глазом в тоннеле – по тому, какой цемент, какой бетон.

— Объект сложный, управитесь ли в  установленные сроки?

— Все зависит от финансирования. Планы могут быть нарушены в связи с финансовыми трудностями, а могут и не быть нарушены. Во всяком случае мы в состоянии выполнить взятые на себя обязательства и делаем для этого все, что от нас зависит. Тоннель уникален как по протяженности, так и по климатическим и геологическим условиям. Он расположен в толще известняков, песчаников на глубине 900 метров от поверхности. Диаметр сечения – 9 м, ширина проезжей части – 7 м. Строительство ведется в сложных условиях высокого обводнения вмещающего массива и тектонического разлома пластов. Сменяют друг друга разные породы, из-за чего приходится на ходу менять технологию.

Другой момент, что обычно работы ведутся с двух сторон, а мы ведем – с одной, к южному входу пришлось бы везти материалы через пол-Дагестана, что вело бы к удорожанию. Нельзя было не учитывать и менталитет: попробуйте нашим джигитам на железных конях объяснить, что это строители только для себя открыли.

— Честно говоря, проезжать по тоннелю раньше было неуютно: слабый свет, по стенам сочится вода…

— А люди в таких условиях по 10-11 часов работают, можете представить. Не у всякого психика выдержит, фобии возникают. Тем обиднее им, когда искажают факты, что-то выдумывают. Они готовы терпеть, сколько нужно, и не в деньгах дело. Важны настрой, мотивация, а не только материальная заинтересованность. Я беседую с ними и убеждаюсь, что они хорошо сознают, как важен этот объект для республики, что на нас жители стольких районов смотрят. Они понимают, что строить дорогу – дело, угодное Аллаху, и трудятся на совесть. А когда разные измышления публикуют – у людей руки опускаются. Мешает в работе и давление, которое пытаются на меня оказывать. По логике главы администрации с.Гимры, если тоннель называется Гимринским, то и строить его должны исключительно местные жители.

Оппоненты в упор не видят наших достижений. Ни того, что за прошлый только год более 20 млн.рублей уплачено налогов, создано 300 рабочих мест. В этом году будет создано дополнительно двести, сразу же после поступления федеральных средств. Это наш вклад в антикризисную программу.

— Что такое Гимринский тоннель лично для вас?

— Я бываю там 4-5 раз в неделю. Для меня большая честь строить Гимринский тоннель и вместе с тем – жизненное испытание. Все мои силы, старания сегодня подчинены одной цели – выдержать это испытание достойно, завершить объект в срок и выйти победителем.