Атеистов – в угол?

Когда мы были воинствующими атеистами, нам все было нипочем. Нет бога! Вот и все. Мы опирались на науку и единую непоколебимую идеологию и все, что хоть на йоту противоречило ей, нещадно пресекали и преследовали. Никакого инакомыслия. В Конституции, правда, все было вроде в порядке. А в жизни? Начинали с самого низу, с не окрепшего еще детского ума. Октябрята — со всеми присущими возрасту атрибутами, главным среди которых был значок с изображением юного еще, но дедушки Ленина; пионеры — с красными галстуками, всегда готовые на все за дело Ленина и Сталина; комсомольцы — это уже входящее в зрелость энергичное племя, последняя ступень перед восхождением на пик — компартию.
 

Но туда попадали не все — это был удел избранных, почти небожителей. Почти — потому что небожители были уже из другой идеологии — религиозной, против которой и воевали эти «почти небожители». Воевали беспощадно, не только словесно, но и физически. Но корни религии были настолько глубоки, что через даже три поколения они не прогнили и давали живучие ростки. Запретный плод сладок — этим старались объяснить все.

Я, видно, увлекся. Об этом столько писано и наговорено, что повторяться нет необходимости. Вы можете удивиться: чего, мол, это автор вдруг взялся старые раны бередить. Да, признаюсь в опрометчивости, и все же не упомянуть об этом было нельзя, и что тема разговора сложная, имеющая прямое отношение к прошлому.

Дело в том, что теперь все перевернулось. Не знаю, что ближе к случившемуся — то ли историческая память, то ли очень простой и просто изложенный закон механики — действие всегда сопровождается противодействием. Как только ворота, запертые при Советах, были распахнуты в виде закона о совести и т. д., в них устремился такой людской контингент, что никакие социологические исследования не могли предсказать подобное. Сначала – ТЕ, кто верил всегда, за ними — ТЕ, кто уверовал спонтанно, не зная сути, третьи — ТЕ, кто уверовал по необходимости.

Не будем философствовать по поводу первых двух категорий: «участь — участь честных приверженцев своей веры. А вот насчет третьей возникают большие сомнения.

Короче, все перемешалось в подлунном мире. Поменялось местами. Конституция и новый взгляд на вещи просто, перечеркнув былое, определили: да будет кто как хочет! И вдруг оказалось, что многие не только хотят, но долго подпольно жили мечтой о чем-то «определенном», но которое явилось им в виде свободы совести.

Верующие получили широкую дорогу. Шагайте — куда хотите. И зашагали. У нас, в Дагестане, когда в дореволюционное время лишь несколько десятков, ну совсем уж если быть объективным, сотня паломников посещала Мекку в хадж, теперь тысяч правоверных ежегодно устанавливают палатки у горы Арафат. Сейчас, говорят, спад, лишь около 5-6 тысяч поклонников ислама допущены по квотам. Какое горе! Многие из них уже по несколько раз проделывают этот тяжелый путь. Хвала и им.

Но хочется остановиться и передохнуть. Да, даже государственные мужи первой величины участвуют в религиозных обрядах и демонстрациях. Это объединяет людей, говорят, правда в этом есть. Однако снова встает еще один серьезный вопрос: а как быть тем, кто не верует? Ведь и для них закон о совести определил свой коридор. Кто их защитит?

Вопрос не праздный, господа.

По одному из каналов центрального телевидения прошла передача, в которой участвовали люди разных взглядов, так сказать, на явления природы и разных профессий — от врачей-практиков до философов и академиков-технарей. И что же? Как только возникали сомнения насчет проблем соответствия религиозных догм и научных доктрин, все единодушно поворачивались в сторону божественности всего происходящего в мире. Иногда даже не понимая, что сторонники божественности проповедуют просто суеверие, отрицаемое начисто религией.

Академик-технарь, явный атеист, беззлобно улыбался всей преподносимой чепухе и даже оговаривался: «Я не хочу задевать чувства верующих, это их дело, однако…» Но его «однако» звучало чуть ли не как оправдание суеверных сценок, происходивших в жизни некоторых явных верующих артистов, музыкантов и домохозяек. Он ни разу не смог сыронизировать или подвергнуть научной оценке происходящее. Ничего, мол, потерплю эту ерунду, но лишь бы не обидеть чувства оппонентов. Впрочем, этот академик не одинок. Ныне как бы вне закона не принято сомневаться в религии. Иначе сам окажешься вне закона.

Получается, что конституционно не преследуемые проповедники атеизма, имеющие полное право на свой взгляд, оказались поставленными в угол. В последнее время в атеизме признался лишь один крупный деятель науки — академик Гинсберг. И то, видимо, под эйфорией, что он лауреат Нобелевской премии. Чего только, мол, мы, лауреаты, не можем себе позволить! Дай Бог!