Чухта исполняет просьбу

«Если снег не идет к нам, мы поедем к снегу», – сказала я и отправилась в Анди Ботлихского района. Очень уж хотелось посмотреть на настоящие андийские бурки, воспетые в стихах Лермонтова и Гамзатова, и разгадать тайну андийского чохто, ну, вы знаете, такого, с рогами.

Поехала в гости к очень гостеприимному заместителю главы местной администрации Хизри Ибрагимову и его замечательной жене Мадине.

С Хизри мы были знакомы заочно, и потому очень удивила его молодость – лет тридцать, не больше. Не могла не спросить: «Что молодому человеку делать в таком далеком селе, ведь в городе интереснее?»

– После школы поехал в Махачкалу учиться. Окончил институт, но оставаться навсегда в городе не планировал. Зачем? В лучшем случае запер бы себя в квартире, жил, не зная, кто твои соседи, и бегал, как белка в колесе, не видя толком ни семью, ни детей. Дома намного лучше. Построил дом, родные рядом. Вокруг – красота, свежий воздух. В общем, где родился, там и пригодился.

Хизри и его брат Митар, школьный учитель, рассказали мне, что в предании говорится, что Анди основали разоренные какой-то войной пришельцы – несколько семей, которые в густом лесу обнаружили отелившегося оленя. Люди решили, что место безопасное и благодатное.

– Считается, что нашему селу около 2500 лет. Первое письменное упоминание об андийцах было в записи ассирийского царя Саргона, жившего в VIII веке до н. э. Кроме того, римский ученый и писатель Плиний Старший, живший в первом веке нашей эры, также писал об андийцах, проживавших на Кавказе, – рассказывает Митар.

Само селение Анди делится на три квартала: 1 – верхний (Гьилареххун), 2 – нижний (Гьикъуреххун) и 3 – Саталал. Каждый квартал (реххун) имел свою квартальную площадь (кав) и мечеть.

Село славилось овцами знаменитой андийской породы. Черные, как смоль, давали неплохой настриг тонкой, мягкой, волокнистой шерсти, из которой изготавливались бурки.

Ну вот я и дошла до первого интересующего меня вопроса. Помните, как у Расула Гамзатова:

Андийская бурка – не просто подарок,
Андийская бурка – признанье в любви.
Она красотою своей знаменита,
Она – как фиалка на дикой скале.

Андийская бурка – символ горцев Кавказа, в XIX столетии стала модным предметом гардероба российских военных. Не раз о ней писали Пушкин и Лермонтов, символ революции Василий Чапаев навсегда останется в народной памяти облаченным в национальный андийский костюм.

Бурка – наплечная одежда, свалянная из шерсти уникальных андийских баранов черного или белого цвета. Накидка отличалась прямым кроем, зауженными плечами, отсутствием застежек, широким подолом, способным укрывать не только хозяина, но и лошадь. Особенность андийской бурки заключалась в особом способе валяния, состоявшем из 15 последовательных этапов. Особые свойства придавало использование для создания материала шерсти особой породы овец.

Благодаря этому бурка служила в качестве бронежилета и щита: в ней застревали пули, ее невозможно было прорубить кинжалом или шашкой. О воинах в черных одеждах упоминали еще античные источники, знали об исключительных свойствах наряда по всему миру. Ежегодный экспорт андийских бурок в начале XX столетия составлял более 30 000 штук на сумму порядка 50 000 рублей.

Об андийской бурке мне рассказал, не поверите, обычный школьник местной школы Магомед Зайпулаев.

– Раньше бурки делали все женщины в селе. Это вообще считается женская работа, потому что очень кропотливая. Мои бабушки Маржанат и Загроил тоже их делали. Правда, мы их называем не «бурка», а «буртина». Чтобы изготовить одну бурку, нужно было вложить в нее немало сил. Шерсть промыть, просушить, отсортировать, разрыхлить, расчесать особым гребнем, взбить. А потом приступали к основной работе – уваливали шерсть, сушили, вычесывали ворс, красили, кроили и шили. Теперь уже, правда, бабушки мои бурки не делают: возраст не позволяет. А мои ровесницы этому учиться не хотят.

То, что с изготовлением бурок все плохо, я поняла, когда не смогла во всем селе найти ни одного экземпляра. Мне сказали, что в мечети есть одна, ею накрывают тело покойника, когда несут на кладбище. Согласитесь, это не та бурка, которую хотелось бы сфотографировать и уж тем более примерить.

Но к мечети я все-таки пошла. Было на что посмотреть, тем более что она является объектом культурного наследия федерального значения. Говорят, что построена она была в 1751 году. А огромные деревянные колонны, и сегодня украшающие ее, были подарком вайнахов и буйволами притащены из лесов близ Ведено. И в это особенно верится, потому что чеченцы стараются приезжать сюда из соседней республики на каждый пятничный намаз.

Гуляя по селу, незаметно дошла до нижней его части – Гьикъуреххун. А там, оказалось, недалеко и до местного зиярата Умар-хаджи, о котором хотелось рассказать особо.

Большая часть мусульман горного Дагестана из тех, кто проповедует суфизм, относится к тарикату Накшбанди. В соседней Чечне более распространен кадырийский тарикат. В андийских селах кадырийский тарикат также имеет больше сторонников. Большую роль в ощущении своей значимой религиозной роли играет святое для почитателей этого тариката место – могила шейха Умар-хаджи Андийского, ученика высоко почитаемого в Чечне шейха Кунта-хаджи Кишиева. Могила Умар-хаджи стала значимым зияратом, на поклонение сюда собираются не только жители окрестных андийских селений, но и последователи кадырийского тариката со всей Чечни.

История жизни шейха иллюстрирует тесные связи между андийскими и чеченскими селами: родившись в Анди, он впоследствии переселился в Чечню, затем был сослан в Новосибирск, а по окончании ссылки проживал в Астрахани вплоть до смерти. Позже его прах был перевезен чеченцами-последователями в Чечню и захоронен там (сначала в Эндирее, затем в Кешен-ауле). В 1951 г. останки шейха были перевезены сельчанами-андийцами в Анди, где он и был окончательно захоронен. Андийцы стали истинными последователями Кунта-хаджи еще и потому, что его бабушка была андийкой из селения Гунха.

Гуляла я по селу, гуляла и, сама того не заметив, заблудилась. На мое счастье, люди здесь очень благожелательные и отзывчивые, довезли до местной школы, а там…

– Это вы журналистка из Махачкалы? Ну что вы так долго ходите? Мы же для вас старинное блюдо готовим, – встретили учительницы. В школьной столовой они решили приготовить для меня лъурлъола игьибул къинилол – что- то вроде местной разновидности хвороста, только с добавлением в тесто сгущенного молока.

Фото автора

Оказывается, в старину это угощение готовили для невесты, когда ходили ее сватать, и форма у вкусняшек была разная, причем каждая имела свое сакральное значение. Женщины вози­лись с тестом и рассказывали мне еще об одной особенности Анди, о которой я так хотела узнать, – женском чохто.

Головной убор женского костюма андиек чохто, или, как здесь говорят, чухта: шапочка в форме полумесяца с опущенными вниз «рожками». Боковые части чухты оббивали красным шелком, среднюю – лиловым, сзади пускали шлейф, касавшийся подола платья. Головной убор имел важное значение в традициях. Если андийка снимала шапочку и произносила любую просьбу с добавлением «во имя этого чухто-кази», ее желание беспрекословно исполнялось, будь то прекращение дуэли или даже развод.

Вот так-то. А вы говорите – бесправные сельские женщины!

Чухто у меня нет, а вот желание имеется. Поскорее поехать домой и рассказать обо всем, что увидела, вам, дорогие читатели. Ради такого дела андийки сняли чухто с манекена в местном доме культуры и пожелали за меня. Пожалуйста!