ГьакI: праздничные и рабочие

– Они так же прекрасны, как природа, как люди, как руки, которые их связали! – воскликнула я, крутя в руках сапожок, сотканный из лучших бежтинских красок. Сотканный так плотно, что не разглядеть петлей, не просунуть даже самую тонкую иглу. И снова восклицание: «Как?!».

Знакомство с историей началось в местном историко-краеведческого музее (филиал Национального музея РД им. А. Тахо-Годи). Мастерицу, которая бы показала и рассказала, как вязать знаменитые сапожки, искали всю ночь и страшно переживали: «Вдруг откажется, вдруг передумает».

Ашура Меджидова пришла, как и обещала. Раз, два, три, четыре… один за одним она вытаскивает из тряпичной сумки традиционные гьакI, за ними клубочки ниток и спицы. Усаживаемся на полу.

Это сейчас бежтинские сапожки – музейные экспонаты и атрибут национальной одежды, в которой выходят в свет по особым случаям. А раньше их носили круглый год и дети, и взрослые

– Каждый гьакI начинается с подготовки, то есть с подбора пяти специальных спиц и ниток, которые наши женщины привозили из Грузии и вязались они из нитей кокона шелкопряда, – рассказывает научный сотрудник музея Патимат Назарикова.

За нити расплачивались шерстью, чаще сыром. Окрашивали корой определённых пород деревьев, свеклой.

Это сейчас бежтинские сапожки – музейные экспонаты и атрибут национальной одежды, в которой выходят в свет по особым случаям. А раньше их носили круглый год и дети, и взрослые. Были они повседневные, рабочие и парадно-выходные. Легче всего вязались мужские рабочие сапожки из тугих шерстяных нитей белого цвета вперемешку с цветными со строгими рисунками. Сыну их вязала мама, а когда он женился, по традиции и теща приносила ему в подарок пару сапог. И в приданое невесте клали несколько пар на все случаи жизни. На изготовление одной праздничной пары уходило более месяца.

С Ашурой Меджидовой рассматриваем подошву сапога – то еще произведение искусства. И каждый узор на нем не случаен, он не просто для красоты, эти узоры – обереги. Ашура Кебедмагомедовна указывает то на звездочку, листья, то на оленьи рога, произносит название на бежтинском. Я пытаюсь повторить за ней – не выходит, в моем произношении меняется весь смысл слова. Названия такие же сложные, как и техника вязания, которую она унаследовала от мамы. Впервые она взялась за спицы в тринадцать лет. Только через пять лет каждодневного труда появилась лучшая пара. И в ней она вышла замуж. За свою жизнь связала их столько, что не пересчитать.

– У меня четыре дочки. Для них я вязала, когда они были еще маленькие, а потом и в приданое, – рассказывает мастерица.

– Вязание бежтинского сапога уникально тем, что состоит из нескольких частей: скрученный вверх язычок, подошва и та часть, что облегает ногу. Каждая из них вяжется отдельно и соединяется друг с другом, – добавляет Патимат Назарикова. – А в нашем детстве, – продолжает она, – каждую девочку обязательно обучали вязанию и молитве.

– Сегодня мне 72 года, и никто ко мне не приходил и не просил научить их вязанию, – сетует Ашура Меджидова. – Даже свои дети не проявляют особого интереса.

Обеспокоены женщины тем, что ремесло предков может кануть в Лету, если молодежь не переймет то, что им удалось сохранить, несмотря на все тяготы: разорение и бегство в Турцию, депортацию. В середине 40-х годов часть населения бежтинцев и гунзибцев была в принудительном порядке переселена на земли чеченцев. Через 12-13 лет они были возвращены обратно. Жизнь в родных местах восстанавливалась в крайне трудных условиях. Отсутствие дорог и техники вызвали новые переселения, люди стали переезжать в более благополучные места Дагестана. Часть бежтинцев и гунзибцев вернулись в Грузию. Всё это тормозило развитие экономики и культуры этих народов, около 50% населения живет сегодня за пределами своей исторической территории.