Гений танца

Незабвенный Шалуми Самуилович Матаев (на снимке). 26 апреля легенде дагестанской хореографии исполнилось бы 85 лет. Он внёс неоценимый вклад в воспитание нескольких поколений талантливых танцоров, поднял на качественно новый уровень наше хореографическое искусство. Ему ансамбль обязан успехом и славой.

Выпускник Московского института культуры, Шалуми Матаев более 45 лет работал в Махачкалинском дворце пионеров бессменным художественным руководителем, главным балетмейстером и директором вышеупомянутого творческого коллектива.

Мне посчастливилось оказаться несколько раз на финальных репетициях фестивалей и концертов, проводимых Республиканским домом народного творчества, и наблюдать за работой худрука.

Вот ведущий объявляет о выходе танцоров, а за процессом – увлекательным для зрителей и волнительным для руководителя – наблюдает Шалуми Самуилович. Человек огромной внутренней силы, он не просто подводит воспитанников к хорошему исполнительству – «матаевских» детей отличает интеллигентность, притом не только на сцене. В составе ансамбля самые лучшие, самые стойкие…

Не терпел он ни малейшего проявления безалаберности и несобранности. Собственные чувства выражал языком танца. Этот язык понимали все, кому довелось побывать на ярких, колоритных концертах, где выступали его многочисленные воспитанники.

t.me/old_makhachkala

«Чем больше мы отдаем себя детям, тем больше обретаем самих себя» – незыблемый жизненный девиз народного артиста РД лишь подтверждает тот факт, что он максимально посвящал всего себя творчеству. Обладая глубокими знаниями танцевального фольклора, высоким педагогическим мастерством, он вкладывал титанический труд в развитие одного из лучших в стране ансамблей.

Недавно в социальных сетях прочла публикацию известного российского поэта, переводчика Миясат Муслимовой, где она приводит одну из своих бесед с Шалуми Самуиловичем. Даем с некоторыми сокращениями:

«Ты упрекаешь меня, что я не записываю свои мысли, не рассказываю, как воспитываю детей. Согласен с ними, в каком-то ракурсе я же невежа. Создав прославленный коллектив, я же никаких трудов не создал, никаких методических пособий. У меня даже два танца не описаны. Один товарищ сказал: «Шалуми, всё, что ты знаешь, уйдет же с тобой!»

…Я уже дохожу до кондиции, нет сил больше нервничать. Мы, что, воспитываем детей? Телевидение – там же ничего поучительного нет, ни воспитательной пользы – это же шоу! (с ужасом). Заработок им идет, а нам – поганая передача. Я не могу привыкнуть, у меня нет сил привыкнуть. И главное дело, «Жди меня» – эту святую передачу перекидывают, показывают ее в два часа дня, когда люди на работе, а «Дом-2» – в самое лучшее время. Эту божественную передачу «Жди меня», я кланяюсь ей… Что за подлость! Кто-то же руководит этим процессом?

Я поражен тем, что доступ к экрану дан всем, это бактериологическое оружие для деградации. Слушай, Миясат, неужели я, Шалуми, горский парень, грамотнее рассуждаю, чем человек из Останкино? Это разве не преступление: «Жди меня» – в обед, а «Дом-2» – в то время, когда брат с сестрой, сын с матерью, отец с дочерью перед телевизором сидят, ведь конфуз какой – у отца и матери, когда такая передача идет…

Не надо искажать слово «демократия». Я понимаю демократию, но не надо искажать это слово и позицию. Демократия не говорит же, что человек, если его ударить по голове, заулыбается. Он не заулыбается, он может скончаться – такой демократии я не признаю. Демократия в доме – это когда ребенок говорит: «Я, мама, хорошо учусь, помогаю по дому, дай мне выйти во двор, встретиться с друзьями». А мать говорит: «Да, сынок, ты заслужил».

Это демократия, я понимаю. Когда по уму-разуму живем, а не по обману и унижению. Есть ли разница между детьми тех лет и сегодняшними? Ты меня на преступление толкаешь! Идет маленькая деградация, если не большая. Какие у меня были дети в восьмидесятых-девяностых годах! И какая сложность – встречать их в 2000–2013 годах. Мне сложнее работать. У детей иное восприятие, иное понимание. Я всегда хвастаюсь, не умаляя достоинства всех детей. Все дети талантливы, все способны, но дети, которые танцуют, – они не от мира сего. Потому что то, что сделает ребенок за час, танцующий мальчик сделает за 10 минут. То, что в восьмидесятом году делал ребенок за час, сейчас эти дети делают за три часа. Нет, они не тупые – реакция другая. Мало, что они хотят танцевать, надо иметь возможности, надо иметь физическую силу и обязательно нравственный подход, без него нет искусства, так же, как нет жизни в обществе. А что наши дети делают? Ведро воды на пятый этаж несут? Отару пасут или дрова во дворе колют? Они даже колбасу не хотят есть. Сникерсом увлекаются, и сникерс губит их возможности. Мы сделали их обществом потребления, но оно к чему движется? От сникерса к чипсам, от чипсов к кока-коле и так до исчезновения. Производители не думают о нации, о воспитании организма подрастающих детей. Они думают о прибыли.

Из культуры извлечь прибыль? Умеют некоторые. Слава богу, наконец-то наша власть догадалась фонограмму ограничить. Цензура умерла – это трагедия. Трагедия, что нет гос­контроля, ОТК, нет цензуры совести. Люди раньше боялись не только профкома, но и сами себя, я всегда стеснялся на себя посмотреть в зеркало – а вдруг есть за что стыдиться? Люди сейчас никого не боятся, никакого стыда. Насколько укрепляют свои позиции иудаизм, христианство, ислам, а зла в обществе не уменьшается. Ни крест, ни звезда, ни полумесяц никого не отрезвляют. Знаешь, наверное, мало стало Учителей. Вот ты говоришь, зачем я столько нервов и сил вкладываю в детей, почему я так болею за них. А потому, что у меня был Учитель – Казим Абасович Манафов. Наследие моего Учителя – боль.

Я рос на руках своих предков, которые нас мудростью воспитывали… Я благодарен судьбе, что у меня была возможность учиться в Москве, у меня был учителем сам Моисеев. В 1974 году приехал на родину. Приехал я, и мой учитель Казим Абасович, выслушав меня, – а я не мог найти работу – сказал: «Оставь всё. Стань моим наследником». Что я и сделал. И я скажу вам, вы не станете педагогом, если не будете помнить свое детство. Никогда не смейте врать детям, если взрослые простят, дети этого не прощают. А у нас сейчас дети, заканчивая школу, уже на ЕГЭ такой пример цинизма и низости от взрослых получают… И что, мы с них вправе спрашивать?

И самое обидное, перечеркивается труд честных учителей, их пример, вся их жизнь. Я в детстве чувствовал воспитание отца и своих учителей. Учителей, не богатых материально, а богатых сердцем. Хотя у них не всегда был пятачок на троллейбус, но богатство любви к детям у них всегда было в сердцах, и любовь была не на обмане, не на подкупе, а на собственной честности. Ни один ребенок еще не родился, ни один папа, ни одна мама, кому я врал. Во мне это почерк моего Учителя Казима Абасовича. Вот так и наши дети должны встретить в жизни хоть одного Учителя. А Учитель – он всегда Отец, любящий, потому требовательный.

Каких детей люблю? Хулиганистых. Они поддаются перевоспитанию, у них есть энергия, от них солнце, тепло, они надежнее, только с такими можно в разведку идти. Когда я вижу ребят, которые на вопрос: «Как тебя зовут?», 18 секунд думают и потом мямлят свое имя, мне в этот момент хочется сказать ему: «До свидания!» Родители – это высокий народ эгоистов, которые не хотят признавать слабости своих детей. И признавая авторитет педагога перед своими детьми, родители поднимают и свой собственный авторитет в глазах детей.

Мне говорят некоторые, кто не был в Дагестане: «Как ты, еврей, живешь там?» А я говорю: «Если меня один лакец обидит, пятеро заступятся, если один кумык не так поступит, пятеро кумыков его исправят». Почему я не уехал? Ты сама рассказывала мне, что многие говорят: «Если бы не родители, уехали бы». Вот они, старики, и спасают сегодня свою землю, иначе бы предали, уехали. А куда я уеду, если меня держат могилы отца и матери? Я благословляю всех моих родных, которые уехали, зная, что я остаюсь с родными могилами. И еще, знаешь, не родился еще ни один из моих друзей, который скажет, что я его предал. Я не говорю, что уезжать плохо, я их ни в чем не обвиняю – все они уехали из-за детей, думая об их будущем. А что, дагестанцы здесь не хотят думать о своем будущем? Что должно случиться, кто должен прийти к ним и достучаться, чтобы они задумались о том, куда идут, что происходит. Мой прадед и дед родились в Аксае, мы, два брата, родились в Махачкале. Я сам себя воспитал в том, что святыню Израиля не признавать нельзя. У меня две родины – Дагестан и Израиль. Если государство разрешает иметь два гражданства, почему я не должен разрешить себе две родины?

У меня за всю мою жизнь не то что машины – велосипеда нет, я отказывался от стольких предложений работы в других городах, мне ключи от квартиры в руки давали. В Карачаево-Черкесии я три постановки подготовил после окончания вуза в Москве, все были очень довольны. Завотделом культуры – это как сейчас министр культуры – показал мне ключи от квартиры: «Позволь, чтобы мы запрос сделали на Москву, чтобы ты остался здесь».

Протянул мне ключ от двухкомнатной квартиры. А я сказал: «Я хочу ехать в Дагестан». И в Пятигорске отказался, и во многих других городах. Нет, здесь мне ключи не дают, но разве поэтому любят свою родину? Сейчас не в моде гражданственность? Запомни, у кого не в моде это понятие, те – нелюди, у них нет святого, на их глазах разорвут землю на куски, а им не будет больно. Знаешь, что хуже всего? Равнодушие со злом. Равнодушие – это преступление, убийство».

Уход из жизни (2022) этого замечательного человека – невосполнимая потеря для Дагестана. Кавалер ордена «За заслуги перед РД», заслуженный деятель искусств РД, почетный гражданин Махачкалы Шалуми Самуилович Матаев внёс значительный вклад в сохранение и развитие традиционной культуры, является гордостью и достоянием нашего края.