Хаджи-Мурат, Ума и Никита

– Никита Генович, рады видеть вас на земле предков, в Дагестане! Ваши впечатления о республике, о Махачкале. Расскажите о себе.

– Прежде всего хочу отметить очень теплый прием, который оказали мне. Последний раз в Дагестане я был, когда хоронил бабушку. Она покоится на старом мусульманском кладбище в Махачкале. В нынешней поездке с самого первого дня мы путешествовали по горному Дагестану, ожидая приглашения в Хунзах, где прошел юбилей моего прапрадедушки Хаджи-Мурата.

Если коротко о себе, я профессор Московского архитектурного института, лауреат премии Московского Союза архитекторов «Золотое сечение» и национальной архитектурной премии «Хрустальный Дедал».

— Если не ошибаюсь, вы принимали участие в реконструкции Большого театра…

— Да. Я принимал в этом не только непосредственное участие, но и являюсь автором проекта реконструкции.

– Словом, не только ваш знаменитый предок вошел в историю, но и вы внесли свою лепту. Каково быть потомком исторической личности?

— У нас в семье нет какого-то особого культа Хаджи-Мурата, есть уважение и ответственность. Вообще родство с Хаджи-Муратом осуществляется по нескольким ветвям. Я продолжатель так называемой русской ветви. Моя бабушка – внучка Хаджи-Мурата Ума Хаймуратовна  Хаджи-Мурат, уроженка Хунзаха. Самые близкие мои родственники – это родственники, живущие в России. Моя родная сестра давно живет в Англии. В доме моей бабушки в Хунзахе долгое время пребывал знаменитый художник Евгений Лансере, который собирал эскизы к произведению Льва Толстого «Хаджи-Мурат». Есть его этюд гуашью, где внучка Хаджи-Мурата, моя бабушка, изображена в 7-летнем возрасте.

Между гибелью Хаджи-Мурата и рождением моей бабушки прошло 53 года. Лансере посодействовал в получении образования Умы Хаймуратовны. Она окончила мединститут в России, по возвращении была одной из первых врачей-горянок в республике. Характер у нее был деда – она вышла замуж по любви за русского, чем вызвала гнев родственников, и дядя пожелал, чтобы она не возвращалась в Хунзах. В Махачкале бабушка работала со знаменитым хирургом Михаилом Кумаритовым. В 30-е годы прошлого столетия, когда он подвергался травле, единственной, кто заступился за него, была Ума Хаймуратовна. Вскоре она уехала в Москву и до самой смерти прожила там. Ее последним желанием было, чтобы похоронили в родном Хунзахе.

— Неоднократно поднимался вопрос о возвращении останков (головы) Хаджи-Мурата. Как относитесь к этому?

— Ну, что здесь говорить. Мы были шокированы официальным ответом музея кунст-камеры, что голова является экспонатом музея. Здесь особая психология музейных работников: то, что находится в музее, ни при каких обстоятельствах нельзя выносить…

Мы неоднократно обращались во многие инстанции, но безрезультатно. Надеемся, что рано или поздно все же вернем останки нашего предка.

Встреча с Никитой Шангиным проходила в одном из махачкалинских кафе, затем продолжилась в городском сквере, и незаметно для себя мы оказались у памятника Льву Николаевичу Толстому на пересечении улиц М.Гаджиева и Л. Толстого. Никита Шангин, осмотрев памятник, заметил, что со дня написания повести «Хаджи-Мурат» прошло 120 лет, что тоже является знаменательной датой, своего рода юбилеем… На этом наша небольшая беседа закончилась, а потомок легендарного Хаджи-Мурата отправился на родину предков – в Хунзах.