Каждый из нас по-своему Шими Дербенди
В этом году исполнилось 110 лет со дня рождения классика татской литературы Хизгила Давыдовича Авшалумова. Он ушел из жизни в 2001 году, не дожив два года до своего девяностолетия.
В разное время вышли его повесть «Судьба Сосуна», сборник рассказов «Как я воскрес», повести «Дочь пастуха», «Жена брата», «Сын ряженого». В Москве были изданы книги: сборник рассказов «Встречи у родника» и «Возмездие». Но самую большую популярность приобрел цикл новелл писателя о хитроумном Шими Дербенди.
Вот высказывание выдающегося русского писателя Леонида Леонова об этом литературном герое: «Новеллы Хизгила Авшалумова, кажется, настолько близки каждому жителю Кавказа, что именно в результате этого персонаж стал невероятно популярным и любимым, как в свое время это произошло с Молла Насретдином или бравым солдатом Швейком. Когда читаешь новеллы, то не можешь остановиться…».
Действительно, новеллы печатались продолжительное время на страницах республиканских газет, большей частью в «Дагестанской правде», где некоторое время работал и сам автор, а также в таких известных центральных журналах, как «Советская литература» и «Наш современник». Они вызывали большой интерес у читателя. А спустя некоторое время новеллы были также изданы за рубежом на немецком, английском, испанском и французском языках.
Как-то главный редактор журнала «Наш современник» Станислав Куняев, выступая по каналу «Культура», сказал: «Мне принесли два новых рассказа Астафьева. А я в это время собирался давать в журнал несколько коротких новелл дагестанского писателя Авшалумова, которые не публиковались у нас до этого. Я колебался. И все-таки в ближайший номер утвердил новеллы Авшалумова».
А вот что сказал когда-то кумыкский поэт Аткай Аджаматов.
«Когда Хизгил начал работать над новеллами о Шими Дербенди, то я не думал, что они станут такими популярными. Даже говорил ему о том, что, может, не стоит на это тратить много времени. Однако в итоге новеллы стали явлением».
***
Хизгил Авшалумов родился в 1913 году в селении Нюгди (недалеко от Дербента). Учился в совпартшколе. В силу своей природной одаренности в учебе (особенно в литературе и истории) пользовался большим авторитетом среди ровесников. Первые заметки в газету «Захметкеш» («Труженик») на татском языке стал писать в 1934 году.
В 1940 году была издана его первая повесть «Влюбленные».
Высокую оценку этому произведению дал в то время известный татский писатель Манувах Дадашев.
Во время Великой Отечественной войны Авшалумов воевал на Северо-Кавказском и Белорусском фронтах. Был заместителем командира кавалерийского сабельного эскадрона казачьего полка. Несколько раз ранен
и контужен. День Победы встретил в Берлине.
Он, как и Эффенди Капиев, вел фронтовые записи. Но все заметки пропали в 1944 году в одночасье во время авиационного налета.
«Это было в Белоруссии. Наш полк попал под вражескую бомбежку. Налетели «Юнкерсы». Я вместе с другими офицерами успел покинуть блиндаж. А вот заметки, которые находились там, в планшете, забыл второпях. Решил вернуться. Но блиндаж уже разбомбили. Все записи пропали…», – писал впоследствии Хизгил Авшалумов.
Стоит еще добавить, что писатель имел звания заслуженного деятеля культуры РСФСР и ДАССР. Был награжден орденом Знак Почета и медалью «За доблестный труд».
Мне доводилось встречаться с Хизгилом Давыдовичем несколько раз.
Помню, в 1992 году я присутствовал в Союзе писателей на каком-то заседании. Было интересно послушать, о чем будут говорить старейшие писатели. Но дело в том, что собрание никак не начиналось, так как некоторые писатели запаздывали. Хизгил Авшалумов был недоволен. У него испортилось настроение, и поэтому он угрюмо молчал. Потом подошел к Расулу Гамзатову и что-то ему сказал.
И вот наконец началось собрание, и Авшалумов, мельком взглянув на Расула Гамзатова, стал выражать недовольство тем, что молодые литераторы опаздывают на такие серьезные мероприятия, как собрание писателей, что такое недопустимо и за это надо серьезно наказывать вплоть до исключения из рядов Союза писателей.
– Вы думаете, что если нет прежней страны, то надо расхолаживаться? – раздраженно спрашивал он.
И появились сразу удивленные немые взгляды.
А старейший писатель продолжал:
– Нет! И в новой стране должен быть порядок. И должен он начинаться, может быть, именно с нас. Потому что мы, интеллигенция, являемся как бы зеркалом общества…
И тут Расул Гамзатович вдруг спросил:
– А исключение из Союза писателей будет не слишком суровым наказанием?
Хизгил Авшалумов помолчал, и чуть заметно усмехнувшись, ответил:
– Нет, если учитывать, что сейчас уже книжка члена Союза писателей мало что значит.
Потом медленно, растягивая слова, добавил:
– Кстати, может, оно и к лучшему…
И снова удивленные взоры. Где-то в глубине комнаты кто-то даже хихикнул.
Мне показалось, что это было сказано писателем специально. Чтобы проверить, как среагируют собравшиеся. После наступила пауза. Наконец Расул Гамзатов после обсуждения последних литературных новостей довел до присутствующих, что в Москву нужно командировать пять дагестанских писателей на какой-то важный форум.
Он посмотрел внимательно на всех и спросил:
– Кто поедет?
Желающих оказалось много.
Потом патриарх дагестанской литературы спросил у Авшалумова поедет ли конкретно он. Видимо, потому, что тот был самый старший по возрасту.
– Я не поеду. Зачем? Пусть едут молодые. Они у нас, как я вижу, очень веселые, – ответил писатель.
***
Однажды он рассказывал:
– Когда рассказы о Шими Дербенди стали появляться в печати, меня вызвали в обком. Один чиновник решил устроить мне что-то вроде разноса. Но я ничего не боялся: умел ответить. В то же время, с другой стороны, был удивлен: ведь этот смешной персонаж пользовался большим успехом у читателей.
Чиновник говорит:
– Не очень удачный всё-таки у тебя герой…
– Почему?
– Неуклюжий он какой-то и вечно в неприятные истории попадает. Как — будто насмехается над собой и людьми…
Я ответил:
– А что, никто из нас не попадал в неприятные истории? Вот сейчас, к примеру, со мной происходит довольно неприятная история. Мне приходится выслушивать ваши незаслуженные упреки…
Чиновник нахмурился, но больше слова не сказал. Это были уже восьмидесятые годы.
***
В 1993 году было 80-летие Авшалумова. Хорошо помню, как в Союзе писателей его окружили журналисты и задавали вопросы.
Один спрашивает:
– Кто, по-вашему, всё-таки Шими Дербенди? Как вы сами думаете?
Писатель, улыбнулся:
– Шими Дербенди – это вы.
Журналист чуть удивленно захлопал ресницами.
Потом писатель посмотрел на другого.
– И вы тоже…
– Как это? – не могли понять его.
– Просто, – вновь улыбается писатель. – Разве мы не смеемся, не плачем, не говорим глупости, не танцуем и не поем песни? И разве не стараемся часто выглядеть серьезными там, где это не следовало бы?
Тут уже заулыбались и журналисты. В это время по лестнице поднимался Расул Гамзатов. Видимо, он услышал последний разговор и серьезно заметил:
– Да, каждый из нас по-своему Шими Дербенди…
Последний раз довелось увидеть писателя в начале 2001 года. Это было на улице Магомеда Гаджиева. Недалеко от меня остановился автомобиль «Волга», и из салона вышел Хизгил Авшалумов. Погода была промозглая, шел мелкий мокрый снег. Он был не один, а с дочерью. Мы поздоровались. Писатель был невероятно худ и бледен. Сказал, что идет в госпиталь для очередного прохождения лечения.
– Скоро мне исполнится 90 лет, – сказал он. – Приходи на мой творческий вечер. Буду рассказывать о своей жизни и, конечно, о Шими Дербенди.
Он как бы виновато улыбнулся и развел руками:
– Народ просит, ничего не поделаешь…
Мы попрощались. Больше я его не видел. Но не могу сказать, что такой писатель, как Хизгил Авшалумов, умер. Он жив, пока живы герои его произведений. Не знаю, как другие персонажи, а Шими Дербенди, наверное, будет еще долго жить в умах наших людей.