Маленький мир воспоминаний

Потом уже вечером мы пошли загонять во двор коров. И напрасно я думала, что в обращении с животными никаких навыков иметь не надо. Подумаешь, сложное дело – травки им накидать, навоз за ними убрать. Вроде справилась. А вот на счет подоить не сложилось. Случайным людям в этом деле не место. И мне это как-то сразу дали понять, лягнув копытом и вытолкнув прочь жгучим взглядом из-под роскошных ресниц.

А вот еще была история.

… Когда меня везли к дидойцам, очень я была рада обещаниям откушать неизвестные деликатесы. Думаешь, что все уже перепробовала, а, оказывается, есть еще блюда, о которых даже и представления не имела. Ехали, размышляя о еде и о прочем вкусном. А надо бы о высоком, например, душеустройстве, о краях, где люди уже не живут, о том, где кончается эта бесконечная дорога и что скрыто за горами. И о том огороднике, который взялся выращивать разноцветную иностранную малину на высоте 2500 метров над уровнем моря. А она не возражала, прижилась вопреки прогнозам сельчан. Мы же говорили о хинкале и его неизменной половине – сушеном мясе.

Эпизоды из сельской жизни, прожитые в командировках в горы, стали всплывать одна за другой. Воспоминания ожили при виде трехмерных «театрализованных» сценок-макетов Абдулы Магомедова. Они настолько реалистичны, что, глядя на них, кажется, вот-вот жители импровизированной жизни заговорят, корова замычит, осел поднимется в гору, хинкал закончится, зажурчит родник, зазвучит пандур и закрутится гончарный круг… Смотрю и удивляюсь: «Но как? Как работа может быть настолько детальной?»

– Все просто – я же часовой мастер, а работа часовщика – это филигранный труд, – говорит он. Первую работу мастер сделал пятнадцать лет назад. Затянуло. С тех пор в его часовой мастерской появляются новые серии из быта сельской и не только сельской жизни. Здесь и зубники, и кузнецы, и сварщики, и продавец арбузов…

Самое сложное – вынашивание идеи, рисование, и только после воплощение в фигурах. Мастер родом из знаменитого аула гончаров Балхара. И, конечно, цикл работ рассказывает о старинном балхарском керамическом искусстве.

– Вот смотри – это глина, эти камни для сакли я собрал на море и разрезал на мелкие ровные кусочки, а это прутья веника, сорняк, корень, фольга, – говорит он.

– А подносы на стене из чего? А узоры на них? – не перестаю удивляться.

– Ну приглядись. Все просто. Это задние крышки наручных часов. У меня таких полно. На выставке всех посетителей больше всего умилял поднос с хинкалом и сушеной колбасой, – рассказывает Абдул Магомедов. – И всем охота потрогать, пощупать.

Спрашиваю, откуда такие таланты. Отвечает, что всему научился от безделья, никаких специальных художественных институтов не кончал. Что-что, а времени для безделья у него явно нет. Он часовщик, художник и к тому же тренер по теннису.

Все его картины – отражение нашей с вами жизни. Мы пройдем мимо и не заметим, а мастер тут же цепляет взглядом, достает из кармана блокнот, карандаш и делает первые штрихи. С этого момента начинаются муки творчества. Так появились три старика в парке, аксакалы на годекане, женщины у родника, рыбаки… Кстати, рыбалка любимое занятие. Но даже здесь в голове все время крутятся персонажи, которые требуют скорейшего выхода в мир. Сейчас он строит сторожевые башни и новый аул, потом заселит его героями.

– Я пока не закончу работу, не успокаиваюсь. Бывает, конечно, выдыхаешься, но это творческий процесс, без этого никак. А часов сейчас, как раньше, не приносят, поэтому времени для творчества хватает, – рассказывает Абдул Магомедов.

Среди сотен работ есть и его часовая, и часы на стене точь-в-точь, что в мастерской, только уменьшенные во много раз.

Абдул Магомедов визуализирует истории в невероятно детальных сценках, которые сложно отличить от реальности. И каждый в них найдет свою миниатюру, прожитую или увиденную. Это настоящий маленький мир воспоминаний! Кропотливая работа принесла ему известность в республике, но не денег…