Мать выше папахи

«Пчела и муха не сработаются в одной колоде». Да, если один постоянно несет в дом, как пчела в улей, а другой умеет только жужжать, как муха, то результат их усилий, скорее всего, будет нулевым.

«Если две головы согласны, а четыре руки работают – дом наполнится». Тут все ясно без пояснений. Мне кажется даже, что, кроме чисто «информативного» смысла, здесь передан какой-то заряд молодого оптимизма: двое начинают с нуля, но зато у них много решимости, а впереди – целая жизнь. Нет сомнения, что это путь большинства – потому-то мы, потомки, и живем сегодня на земле.

Согласие, взаимопонимание определяли судьбу и будущее семьи. «Когда начинают «твое-мое» говорить, дом дает трещину» – и это относится не только к вещам, имуществу, но и к обязанностям по дому, к обоюдным затратам труда и вкладу в общее дело. «Из риса получаются и плов, и упреки» – значит, не нужно любое домашнее дело подавать как «благодеяние», попрекая им остальных. Но если одна сделала дело, а другой, пользуясь ее трудами, лишь отыскивает в них недостатки – такого рода критика вместо необходимой помощи выглядит некрасиво. Столь же вредно нарушать исконное распределение домашних обязанностей даже под предлогом выяснения «кто в доме главный»: «Если скупой муж проверять начнет – жена воровать начнет». Как бы «в пару» этой пословице есть другая, дополняющая ее: «Щедрому мужу лучше иметь скупую жену» (есть близкий вариант: «В семье лучше, если муж щедрый, а жена скупая»). Ведь именно муж представляет свою семью в обществе, перед земляками – тогда жена должна держать в своих руках ресурсы семьи. Каждому – свое.

Женщина-мать во все эпохи оставалась хранительницей огня в семейном очаге. Стоило ему потухнуть, как семья разорялась. Это осознавалось главой семьи и детьми, а поэтому к матери относились сверхбережно.

По словам цунтинок и цумадинок, их мужья очень нежно относятся к ним, советуются и дорожат их мнением. Гимринцы вообще своих женщин не допускают к грубой и тяжелой работе.

Образ любящей матери всегда был основным для детей. Дагестан не знает случая, чтобы дети допустили глумление над матерью, да и вообще они приучались с благоговением относиться ко всем женщинам. Идеальная горская женщина в понимании дагестанца – строгая по нраву, целомудренная, честная и чистая по отношению к своему семейному очагу, родственникам.

Горянка, действительно, много трудилась и дома, и в хозяйстве, но никогда не теряла достоинства. В ней воплощались не только трудолюбие, но и мужество, бесстрашие. Она вместе с детьми приходила на помощь мужу и братьям в борьбе с завоевателями, за правое дело. Только она могла разнять кровников. Кто мог взять под свое покровительство и защитить обиженного и преследуемого? Опять же женщина-горянка. Никакое лишение, наказание и тем более убийство не могло совершиться в присутствии женщины, а она по законам адата считалась неприкосновенной. Посмотрите в кодекс дагестанских адатов, там большинство статей стерегут честь женщины. Как можно говорить после этого, что женщина в горах раболепствовала, была бесправной, не имела голоса? Это совершенно не так. Дагестанские женщины никогда не прятали лица от мужчин, и нельзя считать случайной распространенную в горах поговорку: «Мать выше папахи», а ведь папаха горца – это символ мужской чести, достоинства.

На первый взгляд ответ о ролях и главенстве в семье предрешен. Ведь в Дагестане патриархат установился еще в бронзовом веке. Отражено это и в фольклоре: «Ребенка учи с младенчества, жену – со дня свадьбы» – понятно, что в роли учителя тут отец и муж. Но дело идет, видимо, с переменным успехом – иначе не появилась бы пословица: «Не верь теплу зимы, смеху жены и улыбке хана». Другая пословица: «Муж не станет бить жену, если сама жена не даст ему палку» – смысл ее, как и сама палка, «о двух концах». С одной стороны, вроде бы конфликта не будет, если жена сама не подаст к тому повода, с другой – если жена не хочет неприятностей, то она не должна попустительствовать, поддаваться произволу мужа… Все это как-то мало похоже на представление о деспотической власти мужа в семье.

А вот еще несколько народных оценок: «Характер мужа жена крадет» – иными словами, она как бы может незаметно лишить мужа индивидуальности, его личной воли и т.п. Это преувеличение? Но вот другая пословица: «Муж, сваленный женой, не встанет». А вот еще одна: «Жены и возвышают, и унижают своих мужей». На таком глубинном, элементарном уровне народ обычно дает безошибочные оценки. С другой стороны, все эти свидетельства о могущественной власти женщины – хозяйки дома – исходят из недр горского общества, где престиж и приоритет мужчины издревле и доныне относится к главным характерным чертам общественного сознания, традиционной этики. Нет ли здесь явного противоречия? Как все это объяснить?

На мой взгляд, все встанет на место, если мы разделим «сферы господства» мужского и женского. Границы их – стены дома. Снаружи этих стен общество с его адатными нормами и т. п. – здесь, конечно же, авторитет мужчины непререкаем. Но внутри этих стен властвует хозяйка дома. Конечно, перед лицом адата хозяин дома – муж, глава семьи. Но в чем это проявляется? Только в общественных отношениях и делах. Реальные действия по поддержанию жизни в доме, распоряжение его ресурсами – в руках хозяйки. Как тут не вспомнить другую пословицу: «Хозяин лошади – тот, кто на ней, а шубы – тот, кто в ней», – кому бы эти лошадь и шуба формально ни принадлежали. Это дает хозяйке множество реальных путей, прямых и косвенных, для влияния на дела семьи, на настроение, на мысли всех ее членов, включая хозяина дома.

Добавлю для сравнения: в любом учебнике биологии можно прочесть о том, как среда формирует индивидуума. Дом – это самая близкая и глубинная среда для его обитателей. А кто же формирует саму эту среду? Хозяйка дома. Конечно, господствуя в стенах своего дома, она свободно выходит и за его пределы, здесь бывают моменты, когда ее поступки и слова могут серьезно повлиять на репутацию ее мужа – воистину и возвысить, и унизить его.