Мир, где царит тишина

Трудно поверить, что Мир­исмаил Сеидов (на снимке) страдает тяжким недугом – отсутствием слуха и речи. Но то, что он пытается донести до зрителя, понятно без слов. Художник? Да еще какой. Правда, специального образования не получил. Просто потянулся к краскам и карандашу и словно заговорил, обратив на себя внимание поначалу друзей семьи, далее привлекал в свой круг тех, кого притягивали работы сначала подростка, позже зрелого человека, когда увлечение его переросло в искусство – настоящее, не наивное, не примитивное.

Откуда же в нем это? Родители, Эльмира Габиловна и Мирбала Сеидисламович, только руками разводят, говорят, что в роду не было художников. К «особому» сыну они относятся трепетно и иначе как божьим провидением не называют его увлечение.

Впервые на работы Мирисмаила обратил внимание друг дома Кахриман Ашуров. Тогда о выставках и речи не было. Но в просторный дом семьи Сеидовых, прослышав о самородке, который рисует «по-настоящему», толпами шли люди. Кахриман Велиевич не просто взялся опекать талантливого художника, он организовал первую в жизни Мирисмаила выставку в выставочном зале Союза художников республики.

Тогда, в 2013 году, Мирисмаил поразил профессиональное художественное сообщество многоликим разножанровым искусством. В его картинной галерее оказались по настоящему авторские работы: акварель, графика – жанры особо ценимые в художественном мире, удающиеся не каждому, требующие особого мастерства профессионального художника. Что уж говорить о самоучке, рукой которого водит нечто такое, что заставляет задуматься о предопределенности судьбы каждого на земле.

Дагестанские искусствоведы по достоинству оценили работы эксклюзивного автора. И на очередной выставке «Поэзия души» искусствовед Татьяна Петенина высоко отозвалась о талантливом художнике, заявив, что в дагестанской изобразительной школе прибавилось еще одно новое имя, отличающееся самобытностью, мастерством, ощущением цвета, сочетанием красок, граничащих с ностальгирующими 60-ми прошлого века и нового, насыщенных неожиданными мазками кисти, творящей необыкновенные сюжеты, привлекающие внимание отстраненной сосредоточенностью, философской созерцательностью.

Близкие Мирисмаила вспоминают его удивительное упорство, порой граничащее с исступленностью. Как только он обрел возможность передавать языком красок восприятие мира на холсте, он взялся доводить каждую свою композицию до совершенства, самостоятельно натягивал холст, приобретал подручные средства, краски, кисти, графические карандаши. При этом экспериментировал, добиваясь максимальной приближенности к естественной палитре природы.

Язык красок стал для него средством общения. И он ничуть не ощущает свою особенность, непохожесть на других людей, органично существуя в устроенном им созерцательном мире, где царит тишина. Она ему не мешает, скорее помогает чувствовать и передавать на холст, бумагу всю полноту жизни. Художник находится в гармонии с окружающей действительностью. И во многом ему помогают близкие: родители, жена Марина. Он не просто чувствует, но на подсознательном уровне проникается удивительной способностью мыслить в унисон с природой, бесконечной жизнью, которую подмечает зорким взглядом художника, разбирая на мельчайшие детали образы, символы, эстетику времени, в котором он существует.

Его мир лишен диссонансных красок, он старается обходить стороной цвета времени – давящего, нагнетающего тяжелое настроение. И поток сознания, выплескиваемый на холст, бумагу, он не реактивный, а словно струя свежего воздуха, наполненного кислородом, пробуждающим силу жизни, силу эмоций – живых, чувственных, обретающих иное звучание позитивным сгустком новых ощущений, того идеального цвета, что очевиден ему одному. И каждый находит в его работах близкое, понятное, что притягивает, придает ощущение тёплого, родственного незаметными на первый взгляд штрихами, позволяющими ощутить вкус жизни. В этом его удивительная способность творить чудо.

Общаться с художником не составляет труда. И как-то сразу устанавливается невидимый контакт, когда понимаешь своего собеседника, читая в глазах всё, что он хотел сказать, чем хотел поделиться с тобой. И для любого зрителя, а в его жилище множество гостей, изобразительная философия художника – открытие, обогащение внутреннего мира, импульс, придающий его мироощущению иное видение, открывающее, словно параллельный портал, то, что неосязаемо, но реально существует вопреки законам физики. У художника немало друзей. Глава Дербента, ныне Госсекретарь республики Хизри Абакаров не раз бывал гостем семьи Сеидовых, во всем поддерживал талантливого художника, отмечал, что его творчество удивительно по сути.

Акварель, масло, графика. Художник одинаково бережно относится к манере письма, тонко чувствует природу вещей. Его акварели, тонкие, изящные, словно подсвеченные изнутри, со временем приобретающие неповторимость, влекут необычайной стилистикой, растворяющейся, каждый раз зрительно приобретающей новые краски, попавшие под обаяние утра, жаркого солнца, сгущающегося вечера. Он избирателен в графике, которую невозможно приукрасить, где нельзя сфальшивить, иначе исчезнет эффект достоверности.

Художник разный в своих композициях. И в его картинной галерее есть работы, предназначенные как тонкому ценителю искусства, так и тому, кто впервые открывает для себя художественный мир. В этом он видит свое предназначение. Сюжетная канва, словно нить Ариадны, ведет зрителя по стезе личности размышляющей, творчество которой можно потрогать руками, оно осязаемо, а шероховатые неровности создают выпуклые образы. И это те самые опорные детали, что создают целостное представление о его мировоззрении, глубоком, трогательном и одновременно философском. Это могут быть улочки родного города и храмы, крепость Нарын-кала с ее удивительной энергетикой и вечностью, соединяющей древнее с современным, прослеживающей связь времен, народов, исторически зацепивших наследственную притягательную генетику, создавшую особую идентичность. Панорамные композиции позволяют оглядеть любимый город с высоты орлиного полета, почувствовав энергетику ветра, головокружительной бездны, узрев строгую графичность исторических построек и современных многоэтажек, органично вписывающихся в архитектуру двухтысячелетней давности. А горные, морские пейзажи, кажется, рождены самой природой, столь естественны краски. И рука стремится ощутить прохладу тихой волны, прикоснуться к тянущемуся вверх полевому цветку среди скупых скал, вглядеться в синеву неба с замысловатыми по форме облаками, пройтись по пшеничному полю, слушая легкое колыхание колосьев.

Художник находит общее в мудрой храмовой устроенности разных верований, которая объединяет поклонение зороастризму, вечным как мир истинам, заповедям, мудрым наставлениям высших сил, откуда сам он черпает многоликость бытия, отдавая людям все, что умеет и что пытается донести до них. А это то неизбывное – добро и красота, – что совершенствует человеческую природу. Автор убежден, что мир бессмертен и дети его неразумные защищены вселенской силой, оберегающей от напророченного – гибели всего сущего на земле.

Реалистичные картины сменяют сюрреалистичные образы. Они словно многослойное полотно, приоткрывающее завесу тайного, того, что происходит без участия человека. И даже в «бытовых» композициях он остается верен себе, указывая на предназначенную символику, исключающую случайность. Есть в нем некая загадочность, секрет которой таится в его натуре, той, что дается свыше. Мир­исмаил сам себе учитель. Нет, неверно, его учитель – природа, создатель, и он крепко держится за неведомую силу и верит в то, что он только в начале пути во всем, что изображает, к чему стремится, достигая максимальной приближенности, достоверности образов. В этом его главная предназначенность, его путь к совершенству.

Заслуженный художник РД, обладатель гранта Президента России, лауреат госстипендии для молодых деятелей культуры и искусства Минкультуры РФ Мирисмаил Сеидов – участник многих престижных международных, всероссийских выставок, форумов. И работы мастера находят почитателей его таланта среди самых разных зрителей. В этом-то и суть искусства художника – вызывать интерес у каждого, кто обращается к его творчеству.