Он дарил жизнь картинам

Почти 45 лет – трудовой стаж первого в республике профессионального реставратора. В ДМИИ он пришел в 1960 году. За время своей деятельности Черемушкин восстановил более 150 картин западноевропейских, русских, советских и дагестанских художников. Занимаясь реставрацией, мастер продолжал и свое творчество. По первому образованию художник, он выпускник Ростовского художественного училища им. Грекова.

Его живопись – это полотна, написанные под впечатлением от многочисленных экспедиций, дающих богатейший материал для работы с натуры. Будучи художником-графиком ДНЦ РАН, объездил весь Дагестан в составе археологических и этнографических экспедиций. В собрании ДМИИ хранится десять его живописных картин. Это сельские пейзажи и виды окрестностей, жанровые композиции, портрет и натюрморт. Заместитель генерального директора Национального музея РД им. А. Тахо-Годи Джамиля Дагирова, говоря о работах Николая Черемушкина, отмечает их эмоциональность, исходящую от них душевную теплоту и свет, присущие и самому автору.

В течение 40 лет Николай Петрович был единственным реставратором живописи в Дагестане, причем высочайшей квалификации. Ему можно было доверить работу любой сложности, требующую большой ответственности. В его руках шедевры мирового искусства обретали новую жизнь. Добавьте к профессиональному мастерству и личную человеческую самоотверженность. Страдая от аллергии на некоторые вещества, входящие в состав красок, он, несмотря на недомогания, связанные с этим, продолжал любимое дело: работа с химикатами, вредными для здоровья, ожоги от кислот были для него просто «побочками», на которые не стоит обращать внимания ради результата.

Черемушкин одинаково тщательно и кропотливо работал и над шедеврами западноевропейской живописи XVI–XVIII веков, и над восстановлением картин современных художников.

В ДМИИ благодаря ему живут такие полотна, как «Венера перед зеркалом» (копия конца XVI – начала XVII века с картины Тициана), «Крестьяне у избы» (Тенирс Давид Младший, XVII век), «Одалиска» В. Поленова, «Буря у мыса Айя» И. Айвазовского, «Гамаюн, птица вещая» В. Васнецова и многие другие. Работая над «Святым семейством с Иоанном Крестителем», Николай Петрович даже сделал открытие: он считал, что перед ним не копия картины Андреа дель Сарто, а оригинал великого живописца эпохи Возрождения.

На счету Черемушкина много сохраненных картин классики дагестанской живописи. Он восстановил «Царскую охоту» и четыре женских портрета Халилбека Мусаева, «Портрет А. Сарыджа» Галины Пшеницыной, «Портрет Патимат Нуцаловой» Муэтдина-Араби Джемала и др.

Отдельно стоит отметить реставрацию фрагментов первой русской панорамы «Штурм аула Ахульго» Франца Рубо. Совместно со специалистами из Севастополя и Москвы еще в 1971 г., сразу же после передачи трех фрагментов панорамы в ДМИИ, Черемушкин начал работу над восстановлением полотна, которая продолжилась в 1990-х годах, когда он произвел частичную живописную реставрацию самого большого фрагмента панорамы.

Некоторое время Николай Петрович трудился в Дагестанском краеведческом музее. В числе других живописных работ там отреставрировал серии портретов военачальников, участников Крымской и Кавказской военных кампаний. Полотна второй половины XIX века были в плачевном состоянии, но под рукой мастера обрели новую жизнь.

Своей редкой для Дагестана профессии он учился в Москве во Всесоюзном художественно-научном реставрационном центре им. Грабаря. Мог реставрировать не только масляную живопись, но и керамику, и резное дерево. А когда по семейным обстоятельствам задумался о своем отъезде из Дагестана, то встал вопрос: кто же заменит мастера, единственного в республике специалиста по реставрации живописи?

Ни художественно-графический факультет пединститута, ни художественное училище таких специалистов не готовит.

И тогда Черемушкин, осмотревшись вокруг, выбрал себе в ученики Мухтара Гаджин­наева, только окончившего вуз молодого художника.

Изначально Мухтар работал по дереву и занимался живописью, хорошо копировал.

«Я часто заходил в мастерскую, где колдовал над картинами Николай Петрович, – вспоминает он. – Мне было очень интересно наблюдать за ним. И учитель, видя, что я проявляю большой интерес к реставрации, предложил мне научиться этому делу и стать его заменой в Дагестане. А уже позже я прошел стажировку в Москве».

С мастером начинающему реставратору довелось проработать без малого два года.

Прежде чем перейти непосредственно к реставрации, нужно описать поврежденный экспонат, составить план работы, подобрать материалы. Николай Петрович начал обучение с азов. Например, с рассказа о том, какие виды клея существуют и как ими пользоваться. При этом заставлял всё сказанное им записывать. То есть проводил такие вот своеобразные лекции, только без последующего опроса. Вместо этого – сразу практика. Записи и практическое применение знаний шли параллельно. С утра день был расписан. У Черемушкина всё было серьезно. Вместе с Мухтаром делали техническую часть – разгладить холст, старую краску размягчить, очистить поверхность полотна скальпелем. Аккуратно, по миллиметру. Спешить здесь ни в коем случае нельзя. Хороший реставратор – мастер на все руки: и физик, и химик, и плотник. А еще должен знать теорию живописи, историю искусств и обладать чувством вкуса, цвета и невероятной интуицией.

Николай Петрович не хвалил Мухтара, но постепенно стал делегировать ему часть работ. Потом, перед самым отъездом, сказал, что присмотрелся к нему и уверен, что может оставить на него свое дело. Это и было высшей похвалой и высокой степенью доверия для молодого реставратора.

Вспомнить о каких-то неформальных встречах с мастером у ученика не получилось – слишком велика была разница в возрасте, встречались они в основном только на своем рабочем месте. Но один эпизод всё же был. Вместе с товарищем Мухтар пришел к своему учителю в гости в краеведческий музей с бутылкой вина и нехитрой закуской. Однако прежде чем приступить к застолью, вино и провизия прошли контроль супруги Николая Петровича, которая тщательно следила за его здоровьем.

О ее трогательной заботе о муже вспоминает и Бакият Касимова, старший научный сотрудник отдела ИЗО. А о самом Николае Петровиче она говорит только с восхищением и глубоким уважением к его таланту: «Когда он работал, я любила наблюдать за ним. Почти вся наша экспозиция – это его работы, и когда я веду экскурсии, то всегда говорю, что именно благодаря ему мы можем любоваться этими замечательными картинами».

Память о человеке живет в его делах. А Николай Петрович Черемушкин сумел воспитать и своих продолжателей. И каждый раз, проходя по залам дагестанских музеев, помним, что здесь живет труд первого дагестанского реставратора.