Опасайтесь потерять друзей

Знай, мой друг, вражде и дружбе цену
И судом поспешным не греши.
Гнев на друга, может быть, мгновенный,
Изливать покуда не спеши…

Щемящее стихотворение! Щемящая песня!

… Люди, мы стареем и ветшаем,
И с теченьем наших лет и дней
Легче мы своих друзей теряем,
Обретаем их куда трудней.

Живет и поныне человек, который не только дружил с Расулом Гамзатовичем, а был его помощником, референтом в творческих делах, сопровождал на склоне лет нашего прославленного земляка по самым различным тропам и стезям, коих у него было много до конца жизни. Я говорю про Магомеда Насрулаева (на снимке справа), поэта и очень неравнодушного к своей малой и большой Родине человека. Это ему Расул посвятил строки:

Прощай, мой госпиталь, и в этот раз
Ты милосердным был к седому горцу.
Вновь утро. Я проснулся в ранний час,
И теплится подушка белой горкой.

Запомнят пациенты мой привет,
Что спал с реанимационной койкой.
Спасибо, Насрулаев, друг, тебе,
Я в мире никому не должен столько.

В канун 100-летнего юбилея Расула Гамзатова мы поговорили с Магомедом Шахбановичем.

– У каждого был свой Гамзатов. Я расскажу о своем, – говорит Магомед Насрулаев. – Когда учился в школе села Цемер в Чародинском районе, я очень любил литературу и особенно стихи на родном языке. Увлекшись поэзией, я, конечно, открыл для себя Расула Гамзатова. Многие его стихи уже тогда знал наи­зусть. Во всех школах в то время регулярно проводили конкурсы чтецов. Еще в младших классах я в них участвовал.

В классе, наверное, восьмом я сам начал писать стихи. Продолжал участвовать в конкурсах чтецов, теперь уже районного масштаба, и занимал первые места. В те годы районы проводили отчетные концерты, и Чародинский район не был исключением. Руководство местного отдела культуры пригласило меня как многократного победителя принять участие уже в республиканском конкурсе и отчетном концерте.

Концерт проходил в Дагфилармонии, там я должен был прочитать стихотворение Расула Гамзатова «Родина». Когда мне сказали, что он сидит в зале в первом ряду, меня охватило волнение: я вживую увижу поэта, которого много лет знал заочно через его стихи. Наверное, у любого мальчишки было бы такое состояние. Когда до меня дошла очередь, я прочел стихотворение и, как мне сказали, неплохо.

Пока продолжался концерт, я разговаривал с нашим чародинским известным исполнителем Шагавом Абдурахмановым, который дружил с Гамзатовым. Говорю ему: «Если вы поможете, я бы очень хотел познакомиться с Расулом Гамзатовичем». Он по­обещал, что обязательно познакомит. После концерта Расул Гамзатов сам поднялся к нам на сцену, поздравил, поблагодарил всех, а потом говорит: «Где этот молодой человек, который читал мое стихотворение как я?!» Я заволновался, застеснялся и от волнения не смог подойти. Он сам подошел ко мне, обнял. И это было началом моего знакомства с ним.

– Расул Гамзатов был вашим кумиром, воплощенным гением. Он оказался таким же человеком, каким вы его себе представляли?

– Конечно, нет. Да это и невозможно. Может быть, так оно и было бы, если б я не имел возможности видеть его живого, жизнерадостного, быть рядом с ним и в самые тяжелые, последние годы его жизни.

Благодаря ныне покойным Омаргаджи Шахтаманову и Абдуле Даганову я имел возможность постоянно общаться с Расулом Гамзатовым, участвовать в его встречах с начинающими поэтами. Я читал ему свои стихи. Правда, не все они ему нравились. Но вместе с тем он очень хорошо ко мне относился, говорил: «Ты понимаешь смысл слов, и у тебя получается передать его на родном языке». Если ему не нравилось стихотворение, он говорил: «Это очень сложная тема, не удалось довести ее до логичного конца». У него всегда были лаконичные оценки и замечания.

Ему не нужно было много говорить, он мог подобрать нужные слова и сказать это кратко. После этих встреч, когда меня стали печатать в журналах, районных и республиканских газетах, я решил поступить в Литературный институт. Для этого нужно было заранее отправить туда на конкурс свои стихи с подстрочным переводом. Я получил извещение, что прошел по творческому конкурсу.

Однажды в общежитии мне оставили записку, где говорилось, что Расул Идрисов, врач, доктор наук, просит меня позвонить ему. Я позвонил. Он сказал, что Расул Гамзатович хочет меня видеть и приглашает к себе в такое-то время. Я примерно знал адрес, тогда поэт жил на Арбате, и поехал.

В то время Расул Гамзатов готовил какой-то юбилей, он сказал, что ему нужна моя помощь, и попросил меня приходить к нему каждый день после занятий в течение недели. Так я, учась в Москве, стал его помощником.

Собираясь с супругой Патимат Саидовной лететь во Францию, он сказал мне, что из Махачкалы должен приехать брат Патимат, что он доверяет мне ключи от своей квартиры, чтобы я присматривал за ней и отвечал за нее до приезда родственника. Честно говоря, я не хотел брать на себя такую ответственность, но не мог отказать. Общие знакомые мне говорили, что он доверяет мне. И пока я не перешел на заочное отделение и не вернулся в Дагестан, я помогал ему в делах.

Потом я стал работать в Доме народного творчества, был директором клуба, и тогда мы начали с ним дружить. Где-то с середины 1980-х годов я работал в бюро пропаганды художественной литературы в Союзе писателей Дагестана. В 2000–2003 годах я был его постоянным помощником. Это были самые тяжелые годы его жизни, он болел, месяцами лежал в больнице, мне постоянно приходилось быть рядом с ним и дома, и на работе, и в Москве.

– Когда вы в последний раз видели его, разговаривали с ним?

– Это было примерно за две недели до его смерти, он мне позвонил и сказал: «Магомед, без тебя мне очень плохо», попросил найти адрес одной женщины – врача. Это был последний наш разговор. Его голос был такой печальный, грустный…

Он был умнейшим человеком, философом, который побывал во многих точках земного шара, человек, который жил в славе… И когда СССР уже не стало, когда к нему пришел журналист и писатель Феликс Бахшиев брать интервью, я помню, он сказал: «Это не мой Дагестан». Он предвидел то, что произойдет с нашей страной и республикой, рушились его идеалы. Это был человек сложной, своеобразной натуры, в какой-то степени капризный, особенно в последние годы жизни. И это понятно. В молодости он никогда не позволял себе такого. Он был настоящим мужчиной.

– И всё-таки каким он был лично для вас?

– Для меня он был обычным человеком, непостоянным, часто меняющимся, но человеком гениальным, очень много знающим. Единственным человеком, который по-настоящему знал Расула Гамзатова, был ныне покойный Иззат Алиев. Сейчас много гамзатоведов, но все они пишут одно и то же, все одинаково…

– То есть пока мы знаем Гамзатова по шаблонам?

– Да, и причем от тех, кто, возможно, даже не был с ним знаком.

– Можете сказать, что Расул Гамзатов сыграл в вашей жизни исключительную роль?

– Я благодарен ему за школу жизни. Раньше мне казалось, что я многое знаю, но, общаясь с ним, начинал понимать, что в сравнении с ним я не знаю ничего.

Несмотря на то, что его все уважали, просили совета, восхищались его талантом, мудростью и был он для окружающих абсолютным авторитетом, находясь в кругу близких и друзей, он всегда спрашивал их мнение. Неважно, что он знал больше нас, он всё равно спрашивал мнение других, он не считал себя всезнающим. А близких людей, друзей у Расула Гамзатовича было очень много. Ты правильно в начале нашего разговора заметил, что «Берегите друзей» – одно из лучших его стихотворений. Это, наверное, потому что это исповедь перед друзьями, покаяние и гимн настоящей дружбе:

И теперь я всех вас видеть жажду,
Некогда любившие меня,
Мною не прощенные однажды
Или не простившие меня.