От сотворения мира…

Изначально считал он себя последователем дела своего отца, не мыслил в иной ипостаси. Ведь ему как старшему сыну по наследству досталось дело, что в крови каждого кубачинца. Потомственный златокузнец, Гаджибахмуд взял на себя почти непосильную задачу – возвысить мастерство, обогатить классические каноны кубачинского серебра. Совершенствовал мастерство гравировщика в ювелирной артели «Художник». И уже тогда ему, как отличившемуся ученику, вместе с товарищем поручили выполнить ряд работ для международной выставки в Нью-Йорке.

Тогда же он был направлен на Всемирную выставку в Японию, где выполнял роль не только экскурсовода по залам прикладного искусства СССР, но и демонстрировал процесс работы златокузнеца, уникальную авторскую технику.

В первый же год Великой Оте­чественной войны молодого кубачинца направляют в г. Орд­жо­никидзе на вагоноремонтный завод, где изготовлялось холодное оружие для кавалерийских частей Красной Армии. На лету схватывающий любое новое дело, он и здесь достиг мастерства, выделяясь из общего числа. Вернувшись в родной аул, начал разрабатывать в экспериментальном цехе ювелирной артели новые виды серебряных изделий, включающие авторские серийные предметы быта: ажурные подстаканники, конфетницы, разного рода чайники, женские украшения…

Именитый мастер вступал в творческую пору, когда его изделия признавались как высокое искусство, что вошло в сокровищницу национальной культуры страны. Эмаль, насечка золотом и серебром по вороненой стали и железу, слоновой кости, техника зерни и скани, резьба по камню и дереву. Ему многое было по силам. Выпускаемые в те времена Кубачинским художественным комбинатом, где он работал, изделия обретали всемирную известность, а кубачинская ювелирная школа считалась непревзойденной, куда за опытом приезжали ювелиры со всей страны, чтобы полюбоваться уникальными образцами дел рук человеческих.

Гаджибахмуд Магомедов на тот момент считался единственным кубачинцем, работавшим в сложной технике насечки золотом по металлу

Диковинная художественная обработка «музейных» орнаментальных произведений влекла идеальными линиями, образующими дивной красоты узоры, от которых невозможно было глаз оторвать. Отдельное место в его творчестве занимали изобразительные сюжеты, связанные с древним эпосом, животным миром. Отмечая особую стилистику мастера, специалисты акцентировали внимание на удивительной ауре, исходящей от его работ.

В них ощущалась притягательная своеобразная гаджибахмудовская энергетика – искренняя, светлая, наполненная радостью.

Ученики, многое почерпнув от своего именитого учителя, говорили, что он щедро делился секретами ювелирного искусства, не признавал в работе дилетантизма, вкусовщины, штамповки. И многие его изделия, даже будучи близки к идеологическим датам, оставались произведениями искусства.

Юбилейная ваза «30-летие Октябрьской революции» с вырезанными из слоновой кости портретами вождей социализма и сегодня остается в техническом решении недосягаемой для современников, работающих в иных условиях, использующих новые технологии, но всё же проигрывающих работам умельца. Костяная накладка на эфесе знаменитой сабли Надир-шаха – еще одна превосходная работа народного художника. По свидетельству современников, он мог любой традиционный образец превратить в произведение искусства. И его более чем 300 эксклюзивных авторских работ было с успехом внедрено в производство совершенно новых по технике изделий из серебра.

Член Союза художников СССР, Г. Магомедов при жизни был признан как всемирно известный автор, работы которого экспонировались в Брюсселе и Осло, Вене и Хельсинки, Монреале и Тегеране, Осаке и Ханое. В 70-х годах прошлого столетия он стал лауреатом Госпремии РСФСР им. Репина, ему было присвоено звание заслуженного художника РСФСР.

Так в чем же секрет его мастерства? – задаются вопросом нынешние ювелиры. Только ли в том, что исторический период, в котором творил мастер, отличался тем, что искусство каждого могло стать достоянием не только огромной страны, но и всего мира. Эксклюзивность его творческого почерка, не похожего ни на какой другой, заключается в даровитости, преемственности, что отличала «школу Гаджибахмуда», строгую и одновременно изысканную, великолепную по технике исполнения и вдумчивую, мудрую по содержанию.

Развивая традиционную технику ювелирной школы, он вписал в историю культуры новую страницу размышляющего художника, наблюдающего издалека будущее искусства, вечное и современное, что и послужило основанием для причисления мастера к вечному искусству на все времена. Виной тому и его жизнь, полная испытаний, лишений и потерь, которая выковала целеустремленный, цепкий, крепкий, не боящийся никакой, даже самой тяжелой работы характер. Он и сам тянулся к наставникам, являвшимся для него образцом, знаменитым кубачинским мастерам, как и отец, учившим его не следовать слепо канонам, мыслить, отталкиваясь от высоких образцов искусства.

Потомственный мастер-ювелир Абдулгамид Канаев вспоминает годы общения с ним. На тот момент Гаджибахмуд Магомедович считался единственным кубачинцем, работавшим в сложной технике насечки золотом по металлу. Учитель тогда устроил показательный урок, выстругав из деревяшек подобия резцов и долот, чтобы продемонстрировать, как правильно они должны быть заточены.

А другой известный на весь мир мастер Манаба Магомедова так вспоминала коллегу по работе, учителя:

«Я не раз пользовалась помощью и советами Гаджибахмуда. Иногда была, может, навязчивой. Порой надоедала своими нескончаемыми вопросами, но мастер был терпелив ко мне и с радостью делился своими знаниями. Постоянно держать в руках резец стало для меня не только жизненной необходимостью, но и большой радостью. О хорошем мастере говорят, что у него волшебный резец. Однако волшебство не в резце, а в руке, которая его держит. Такие руки у мастера с большой буквы Гаджибахмуда Магомедовича».

Подобный пиетет в отношении него не случаен. Всё, что он делал, отличалось скрупулезностью. По воспоминаниям современников, он был удивительно скромен, не кичился своим талантом. Был открыт для людей, гостеприимен, приветлив. А односельчане в нем души не чаяли.

Его заслуги в творческой и общественной деятельности были оценены по достоинству. Г. Магомедов награждён орденами Ленина, Трудового Красного Знамени и «Знак Почёта», Золотой медалью ВДНХ, Почётными грамотами и дипломами отечественных и зарубежных выставок. Ему были присвоены звания «Заслуженный деятель прикладного искусства», «Народный художник РСФСР». Избирался депутатом Верховного Совета ДАССР.

Был счастлив в семье. Жена, Аматулла, приветливая гостеприимная хозяйка (а в доме всегда было много гостей), хорошо разбиралась в старинной восточной фарфоровой, фаянсовой и металлической посуде, вышивала женские головные уборы. Она же являлась первым и главным ценителем и судьей работ Гаджибахмуда Магомедовича.

По стопам мастера пошли его дети, сыновья Магомед и Умаргаджи. Он обучил традиционному кубачинскому искусству множество своих земляков, передавая бесценный опыт молодежи. Его работы хранятся во многих крупных музеях страны, в частных коллекциях.

Такая вот счастливая судьба…