Переправа, переправа, берег левый, берег правый

Мы, маленькие, бегали на Лопань не только купаться. По кладке (узкий деревянный переходный мостик) переходили на другой берег, где было железнодорожное полотно, по которому почти беспрерывно шли поезда из многих городов Советского Союза, и мы, бывало, часами наблюдали за проходящими паровозами «И.Сталин» и «Ф.Дзержинский», с удовольствием вдыхали дым, исходивший из их труб. Кладка через речку была слабенькая и сильно прогибалась, когда по ней проходили люди. Но это никого не пугало, потому что все привыкли к «танцующей» кладке.

Шли годы, и как-то кладка все же не выдержала и развалилась. Этот пешеходный мостик мне напомнил стихотворение Александра Твардовского, где есть такие слова:

«Переправа, переправа, берег левый, берег правый…». Пешеходный мостик через Лопань — тоже своеобразная переправа. Но она не грозила человеку смертью. А переправа, по Твардовскому, всегда была под обстрелом и бомбежкой противника. Вот мы, солдаты 145-й артиллерийской бригады, после тяжелейших боев 41-го года подошли к Дону почти без материальной части. Поэтому вынуждены были отступить за реку. Переправы все были разбиты, и вдруг появился паром, но он был до предела заполнен больными, которых эвакуировали на другой берег. Мы еще не успели решить вопрос о переправе, как с нашего высокого берега подошедшие неизвестно откуда немецкие танки разбили паром.

Многие из нас подумали, что нас окружили немцы, несколько солдат в обмундировании бросились вплавь на другой берег. Дон, хоть и тихий, но шутить не любил. Мало кто из пловцов достиг берега. И вдруг мы услышали голос офицера: «Быстрее ко мне! Здесь стоят несколько рыбацких лодок!». Спустили их на воду, но они были без весел. Тогда мы своими касками стали грести. Мы ждали, что немецкие танки сейчас откроют по нам огонь. Но немцы как появились внезапно, так же исчезли. Им надо было внезапно захватить Воронеж. Появление немцев под городом застало всех врасплох. Они переправились через Дон и фактически вошли в Воронеж. И только на реке Ворона (или Воронеж), проходящей через город, были остановлены.

— Ну что, «гвардейцы», — обратился к нам старшина Опанасенко, — драп-кросс закончился. Завтра на формировку в г.Анны, наше начальство уже там.

В это же время начались сильные бои под Сталинградом. Нам было приказано стоять насмерть и не пускать к немцам подмогу. Мы, не совсем по-зимнему одетые и на очень скудном пайке, не пускали немца. Постепенно привыкли, стали получать награды. Начался новый этап боевых действий нашей бригады в зимних условиях. Артиллерийские позиции мы оборудовали трех видов: основные, запасные и ложные. А отдых артиллеристов оборудовали в подвалах здания авиазавода и в подвалах других зданий. А вот с питанием и водой было трудновато. И тут как всегда на помощь пришел старшина Опанасенко:

— Вот что, хлопцы, тут недалеко расположено село Масловка – это считай уже передовая. Так в этой Масловке колхозники не успели выкопать картофель. Он, правда, весь померз, но из него можно делать что-то наподобие оладьев, для чего нужно после оттайки выжать крахмал и жарить на «буржуйке». А вода имеется в бассейне местечка СХИ.

За картошкой ходили только ночью, немец обстреливал. Но вот в наших котелках появился и гороховый суп. Жизнь наша стала налаживаться. Немцы вели по нашим позициям усиленный артиллерийский огонь из всех своих орудий. Как ни парадоксально, но это нам было на руку. Прибывший к нам отдельный армейский разведдивизион засек все огневые точки немцев. Все, что стреляло из-за реки Воронеж, легло на планшет. И по каждой немецкой огневой точке были подготовлены данные для ее уничтожения. Мы ждали сигнала, и вот началось наше наступление. Впереди были Курская битва, переправа через огненное кольцо Днепра, румынские горные реки Прут и Серет, польская Висла и немецкий Одер. И мы, солдаты, прошли через этот ад и стали победителями. О чем говорит и название нашей бригады – 145-я Краснознаменная Черкасско-Киевская орденов Суворова, Кутузова и Б.Хмельницкого. Прошло почти 65 лет, как мы надели чехлы на столы наших 152-миллиметровых красавиц. Но. о тех днях никогда не смолкнет слава, потому что подвиг народа никогда не умрет.