Исповедь перед вечностью

Два гения

Родился Станислав Павлович в Башкирии. Он был от роду талантливым человеком. Потомственный историк, рос в интеллигентной среде. Его будущая супруга родилась в Казахстане, училась в театральной студии им. М. Горького в Днепропетровске и в ГИТИСе (ныне Российская академия театрального искусства). Служила актрисой в Днепропетровском русском драмтеатре. В период работы в Башкирской госфилармонии они и познакомились. Стоит отметить, в Уфу на протяжении 4 лет отсылали творческих людей: писателей, учителей, академиков… Поэзия была флагом Башкирии, билеты на поэтические концерты брали заранее.

В 1969 г. Станислав Павлович принес домой (супруги еще жили в Уфе) первую часть книги «Мой Дагестан» Расула Гамзатова. Прочитав её, заинтересовались орлиным краем, поразившим огромным количеством языков и народов. У них были планы ехать в Москву: Сущевского пригласили работать редактором отдела в Литературную газету, а Графченко – в Москонцерт.

«Решили сначала заехать в Дагестан. И заехали на… 43 года, – вспоминает Фаина Фёдоровна. – Машина у нас была, мы купили себе двухэтажный дом на берегу моря».

Так судьба творцов – башкирского книжника и украинской актрисы – навсегда переплелась с Дагестаном. Их союз – тот редкий случай, когда любовь и творчество стали единым целым.

Книги говорили со всех полок…

А дом в Махачкале стал поэтическим ковчегом. Книги говорили со всех полок, рукописи размножались как клетки живого организма. Каждое утро начиналось с работы над текстами… Именно в этом доме жил человек, который перевел произведения около 40 дагестанских авторов, он владел несколькими языками. Пожалуй, не было ни одного нашего поэта того поколения, чьи произведения не перевел Сущевский. Русскоязычный читатель благодаря его блистательной работе знакомился с творчеством Р. Гамзатова, С. Рабаданова, А. Аджаматова, А. Саидова, М. Митарова, М. Гамидова, С. Увайсова…

Его собственные стихи (первые были опубликованы еще в 1959-м в альманахе «Охотничьи просторы» и журнале «Охота и охотничье хозяйство») звучали в эфире Гостелерадио «Дагестан», а в книгу оформились лишь после смерти. Сборник «Щедрость» стал своего рода поэтическим завещанием.

Не гнался за званиями

Открывший миру дагестанскую поэзию, он говорил супруге: «Если когда-нибудь захочешь, чтобы я стал чиновником, то прости – это не для меня». И она понимала: его стихия – поэзия. Неприемлемым было для него и просить для себя звания.

Гамзатов часто повторял: «То, что сделал этот гениальный человек, несравнимо с другими трудами. Сущевский открыл путь дагестанской поэзии».

«Если узнаю, что приложила руку к тому, чтобы меня чем-то награждали, в тот же день разведусь», – говорил он супруге.

“И я подчинялась. Наш дом дышал книгами и только одна, как семейная реликвия, стояла под стеклом. Это были письма Николая II жене Александре Федоровне, которую царь очень любил. Внимание мое в этой книге Станиславом Павловичем было акцентировано на строках Николая II, обращенных к известному человеку, занимавшему пост. Царь, награждая его, сказал: «Хочу преклонить пред вами колени и благодарить бога за то, что рожден с вами в одно и то же время. Вы сделали для этой земли столько, столько не сделали другие. Почтение вам…», – вспоминает Фаина Фёдоровна.

Благодаря ее ораторскому мастерству, энергии и переводческому таланту Станислава Павловича имена дагестанских поэтов стали известны в городах России, Белоруссии и в отдалённых горных районах Дагестана.

Сущевский знал: стихи – не текст, а судьба. И Графченко несла эту судьбу в люди – громко, страстно, без компромиссов. Теперь, готовя литературный концерт к его 90-летию, она собирает их общее наследие – стихи, переводы, память…

Каждое стихотворение – чужая жизнь

Диктор высшей категории Фаина Графченко с уникальным тембром голоса и строго выверенной выразительной речевой манерой всегда придавала особую значимость торжественным мероприятиям. Возможно, секрет её успеха в том, что она не читает стихи – она вселяется в них, как в чужую кожу, заставляя биться в такт каждому слову, каждой паузе…

Для нее быть мастером художественного слова – не увлечение, а непростая и очень любимая профессия. Стихи Графченко читает с двухлетнего возраста. Сначала были «Волга» Н. Некрасова, «Парус» М. Лермонтова, затем появились басни.

«Каждое стихотворение – чужая жизнь. И её надо прожить, – считает Фаина Фёдоровна. — И каждый раз – не исполнение, а воскрешение. Стихи – не текст, это кровь, пульс, пот. И если ты не дрожишь, читая их, значит, ты лжёшь».

В фильме, снятом незадолго до смерти Расула Гамзатова, с которым Графченко дружила более 30 лет, он ей говорил: «Фаина, я таких стихов не писал…». Когда она декламировала произведения, народный поэт воспринимал их гораздо лучше. Речь шла о произведении «Пришла пора задуть огни селеньям, спокойной ночи, люди, надо спать…».

Когда восхищаются тем количеством произведений художественной литературы, которые Графченко знает наизусть, она отвечает: «Прочтите столько же раз, сколько я, выучите быстрее».

Но быстрее не значит лучше. Мало кто может так проживать каждую гласную и согласную, чувствовать замысел поэта, добраться до его видения и оставаться при этом собой.

– Это будет профессиональный литературный концерт, – рассказывает она о предстоящем мероприятии в память о супруге. – Планируем провести его 24 октября в большом зале Русского театра. Он станет гимном Дагестану, поэзии, слову. Там зазвучат горы, запоют реки, заговорят мёртвые и живые… За режиссерским пультом вместе со мной будет известный дагестанский режиссер Мавлет Тулпаров. Все дагестанцы увидят, каким богатым наследием они обладают, какое количество талантливых поэтов взрастила эта земля. Органично впишется поэзия с профессиональной музыкой. И никакой художественной самодеятельности! В искусстве нет места дилетантам: или ты проживаешь каждую букву, или уходишь!

«Я никуда не уезжала»

В какой-то момент Фаина Фёдоровна пропала из информационного поля, и более 5 лет о её судьбе ничего не было известно. Это стало поводом для сплетен: «уехала за границу», «живет в Москве». Звучали и другие версии. Но только близкие люди знали, что она болела.

«Я никуда не уезжала. Два года коронавирус не отпускал из своих цепких лап, потом пришлось лечиться от его последствий, были операции», – признаётся собеседница.

Любимица публики в этот тяжелый период не только справлялась с недугами, но и училась (впрочем, как и всю свою жизнь) – решила пройти психологические курсы для того, чтобы правильно говорить с детьми.

«С пиететом отношусь к юным гражданам моей страны, тем, кто завтра будет строить её будущее. Вы даже себе не представляете, насколько они гениальны… Но часто, пока дети растут, крепнут, родители кричат на них, и тогда обрывается что-то очень важное…Нельзя этого допускать. Дети для меня не просто ученики, а сосуды, которые надо наполнить живым словом. Как когда-то наполняли нас», – рассуждает Графченко и приводит в пример своих наставников, советское телевидение, несшее просветительскую функцию, дикторов, которые были примером для многих граждан.

Истинное творчество — всегда подвиг

Даже после смерти мужа она не уехала из Дагестана – не хотела предавать его память и вклад, что он внес в развитие республики. В мире, где люди боятся людей, она выбрала солнечный, добрый, приветливый, самобытный край и его открытый к диалогу народ.

Актриса Даггосфилармонии не сидит на месте: помимо основной работы она сотрудничает с «Росконцертом» и по его программе гастролирует по стране. Её любимый жанр – «Театр одного актера». Жанр сложный, редчайший и… такой интересный!

«В заявке описываю декламацию стихов разных авторов, но акцент – на дагестанской литературе. И когда меня просят: «Почитайте на своем», отвечаю, что уже два часа этим и занималась. Зрители аплодируют стоя. Значит, все-таки сумела передать ту традиционность, национальность. Артист – не профессия, а миссия. Не каждый способен «разрывать себя в клочья», проживая чужие строки, не всякий выдержит «второй заплыв в ту же реку» после испытаний, не все готовы нести правду без прикрас и без жестокости. Расул Гамзатов, приходивший в наш дом не как гость, а как единомышленник, понимал это. Мне достаточно любви, в которой всегда купалась. Моё богатство – не звания, а возможность донести до публики ту самую правду искусства, что делает нас человечнее», – говорит Фаина Фёдоровна.

Сегодня её слова звучат как напоминание: истинное творчество всегда подвиг. И пока есть те, кто готов «разрывать себя в клочья», искусство остаётся живым.