«Слово, настоянное на скорби и любви…»

Фильмы Северо-Кавказской студии кинохроники были продемонстрированы  в статусе мастер-класса, и я была свободна от треволнений ожидания результатов.  Сулиета Кусова, замечательный культуролог, политолог и известный в России журналист, одна из организаторов фестиваля, сопредседатель общества «Кавказский дом», объявила о предстоящей встрече с поэтом Миясат Муслимовой. Я осталась в зале. Каюсь, чаще всего я вежливо уклоняюсь от того, что обещает быть нудным морализаторством, или демонстрацией автором «оригинальности своего видения», или закрученной изысканностью метафор (не ирония, цитата), или, как сейчас принято выражаться, креативностью.

Когда она тихо и ясно начала говорить (я знаю, что надо сказать «читать», но хочу сказать «говорить») свои стихи,    я потеряла ощущение веса, плотности, контроль над «здесь и сейчас». Миясат как будто бы взяла за руки всех, в ком есть сердце, и опустилась  с ними на самое дно  боли. Если оттолкнуться оттуда по закону всесилия жизни, то можно смотреть на солнце, не пряча глаз. «Я похоронил затылок сына» — слова, за которыми бездна, куда не долетит слеза. Она высохнет. Может быть, самый великий дар поэта заключается в том, чтобы из простых, нелукавых слов строить вселенную. Чтобы тот, кто этих слов сказать не умеет, узнал в этой вселенной и себя. «Моя боль нашла свое место», — так я сказала Миясат.   Вернувшись домой, во Владикавказ, я немедленно отправилась к Руслану Тотрову, главному редактору литературного журнала «Дарьял». Журнал открыт как для кавказских, так и для российских и зарубежных авторов. Порукой высокому уровню издания – тонкий литературный вкус и редкое редакторское «чутье» Руслана.  Как только редактор и его заместитель Таймураз Саламов ознакомились со стихами, пошли звонки, а за ними допросы «с пристрастием»: «Какая она? Когда начала писать? Как читает свои стихи? Что думает о своем даре? Где работает? Где публиковалась?» и так дальше. Я отвечала нелукаво: миловидная кавказская женщина, конкретно – лачка, работает чиновником в нешуточном ранге, имеет двоих взрослых детей, о себе говорит мало, все время беспокоится о матери, когда читает стихи – не завывает  и не раскачивается, читает тихо и ясно, слышно бывает в самом отдаленном уголке аудитории. Что еще?  Не знаю, мы едва знакомы. Знаю только, что она – явление, настоящий феномен, который явил себя на Кавказе, в Дагестане, где, как известно, поэтическая планка высока традиционно. Что поэзия ее не отвечает никаким национальным, социальным, гендерным параметрам. Как ее ни назови – поэт или поэтесса, это не прибавляет смысла и не убавляет его.  Блестящая филологическая культура и обширные литературные  аллюзии не усложняют поэтический слог. Ясность и первозданность смыслов отличают ее слово.

На все эти и многие другие вопросы ответила  сама Миясат Муслимова во Владикавказе, где была организована совместная литературная конференция  на базе филологического и журналистского факультетов Северо-Осетинского государственного университета имени Коста Хетагурова и редакции журнала «Дарьял». Конференция состоялась 27 марта и собрала полный зал педагогов, студентов и журналистов республиканских СМИ. На вопрос о том, когда начала писать, Миясат Шейховна ответила: «Я до поры запрещала себе писать, очень строго относилась к тому, что я несу в мир. Но после Беслана у меня не осталось выбора. 

Если бы я не начала писать, я бы физически не выжила от боли». И родился сборник «Ангелы во крови». 

Когда в зале зазвучали стихи из этой книги, студенты, многие из которых знают их наизусть, плакали, скрывая слезы кто руками, кто тетрадью. 

Через поэтическое слово Миясат Муслимовой Осетия услышала голос братского народа Дагестана. Как написал известный осетинский писатель Борис Гусалов о ее поэзии, «для творца, имеющего дело с материалом языка, самая высокая отрада и самая великая награда, когда само Царственное Слово с радостью является к нему, чтобы из рук его с превеликой охотой переселиться на бумагу и на вечные времена зажить доселе никому не ведомой жизнью святыни света. Такого именно света, который негасимо горит в нас в любое наше ненастье; который освещает нам тропу к жизни даже из мглы вселенского горя. Который освещает саму жизнь, порой невыносимо трудную. И эту силу Слову, настоянному на скорби и любви, придает Любовь – любовь поэта-творца к родным без исключения людям человеческой породы – так легкоранимым и трудноизлечимым».

Цикл «Диалоги с Данте» вызвал особый интерес аудитории, как равно и всех читателей «Дарьяла», которые более года имеют возможность знакомиться с творчеством Мариян Шейховой (псевдоним поэта) на страницах журнала. Кто дал более точную характеристику судьбе Кавказа, особенно за последние двадцать лет: «Здесь в ад никто не сходит, в нем живут»? Глобальность, масштаб понимания мира и выражение этого понимания средствами поэзии – фирменный литературный почерк Муслимовой. Как сказала Римма Заурбековна Комаева, декан филологического факультета, со времен Анны Ахматовой Россия не знает такого поэта, как  Миясат Муслимова. Был задан вопрос, который интересовал многих: как она выходит на такой уровень обобщений, под которыми может подписаться каждый, кто чувствует время и его трагичность? Как, не обращаясь к иронии, к профанации как безотказному средству (Тимур Шаов, Тимур Кибиров – черкес, осетин), ей удается не впасть в пафос, в лукавство? Ей удается быть, а не казаться. В наше время это дорогого стоит. Даже слово – паразит «как бы» прекрасно характеризует коллективное восприятие этого времени. Все понимают, что оно бесчеловечно, и этим «как бы» получают возможность отстранения. Миясат и на этот вопрос ответила просто: «Знаете, я как все. Я чувствую, понимаю все, что происходит. И когда наступает миг откровения, я воплощаю в слове это общее дыхание. Это случается тогда, когда времена и эпохи выстраиваются для меня в одну линию, без «было» и «будет». Все всегда было. И во всем этом человек – хрупкий, у него есть право выбора, но не всегда есть различение добра и зла».

Здесь пыткой похищенья и тюрьмой
Твердыни гор и реки отравили.
Выпрашивают матери с мольбой
Своих детей, и, обмывая раны
Обманутых сынов тоской Корана,
Как боль земли, стоят передо мной.

«Не разделяй нас, Господи», «Камни моей Родины» — хорошо информированная, умная и искренняя студенческая аудитория приняла Миясат Муслимову с благодарностью за эти циклы, за возможность общения. Патриархи журналистики – Римма Заурбековна  Комаева и Зинаида Хасанбековна Тедтоева, декан факультета журналистики, поддержанные студентами, журналистами и гостями конференции, признали Миясат Муслимову одним из самых интересных поэтов России. И тот факт, что она наша сестра, как кавказская женщина, и наша современница, дает нам право на обоснованную гордость.

Зачем они несчастны, мой учитель?
— Они еще несчастье не познали.
Кровят уста мои… Свою обитель —
Седой Кавказ — враждою оболгали.
Им нет уже призвания в великом,
Служенье Родине здесь горестно иль дико,
И камни ждать прозрения устали.

«Подстрекаемая и вдохновляемая своим мужественным и поэтому дерзновенным талантом, Миясат Муслимова отважилась на поэтические диалоги с самим Алигьери Данте и с честью выдержала этот тяжелый экзамен, предложенный самой себе. «И обоснованно думается, что суровый и божественный Данте остался бы довольным таким собеседником», — отозвалась газета «Жизнь Правобережья» на книгу дагестанского автора (№173, 1.12.2011). Первая же публикация произведений М.Муслимовой в Осетии вызвала широкий резонанс. Патриарх литературы Борис Гусалов объявил: «Слово ликует! Кто-то смог его произнести».  Он же перевел несколько стихотворений из цикла «Ангелы на крови» на осетинский язык и читал их на конференции. Осетинский перевод был равен оригиналу  полнотой слова и смысла. Он сказал, конечно, в шутку, что если в мире родились такие женщины, можно и нужно сдавать им власть, потому что власть мужчин привела цивилизацию в тупик. Конечно, он шутил, но в каждой шутке, как мы знаем, есть только доля шутки.   К тому же  она – не феминистка. Она – поэт. Прозвучало предложение выдвинуть книгу на Государственную премию имени Коста Хетагурова.

Думается, что эта книга заслуживает Государственной премии Республики Дагестан. Как пишет газета «Северная Осетия», «в Москве, Санкт – Петербурге, Краснодаре, Сочи автора знают под литературным псевдонимом Мариян Шейхова. Знают и любят – её слова, потрясающие и многоликие, находят отклик у совершенно разных людей. Возможно, кому-то при первом прочтении они могут показаться чужими и непонятными. Однако для каждого, кто решится продолжить свое знакомство с ними, откроется необыкновенный мир, полный красок и музыки, чувств, не лежащих на поверхности, а идущих из самых глубин души и так редко испытываемых современным человеком». «Мощно. И это пишет женщина?» — такова реакция многих, все отметили неженскую силу стихов. Профессор Р.Комаева во время встречи просила гостью передать правительству республики слова благодарности за создание условий для творчества, издательству «Эпоха» — за благотворительную публикацию книг, ставших явлением в современной литературе. 

Интеллигенция Осетии общалась с дагестанским поэтом. Встречи, прогулки, беседы….Их было столько, сколько нам позволили плотный график и погода, сменившая милость на гнев. В первый вечер нас принимал Борис Гусалов с супругой Фатимой. На все вопросы Миясат были даны исчерпывающие ответы. Она познавала Осетию – простодушно и глубоко одновременно. Вникала в строгую последовательность молитв традиционного осетинского застолья, которые  по незнанию называют тостами. Удивлялась строгости кровных уз, обширности родства. Она услышала много добрых, высоких и справедливых оценок. Мы поднимали бокалы за братскую землю Дагестана, за Осетию. Тысячу раз прав Булат Окуджава: «Возьмемся за руки друзья, чтоб не пропасть поодиночке». А Миясат сказала, усилив звучание слов великой русской учительницы Эльвиры Горюхиной: «Не разделяй нас, Господи! Не разделяй!». Было уже темно, холодно, шел снег, по городскому радио  звучал блюз дивной красоты. Мы вышли из кафе, где года два назад «зажигал» гость Владикавказа – небожитель, кинорежиссер и музыкант Эмир Кустурица. На стене кафе он размашисто расписался черным фломастером. Роспись законсервировали слоем какого-то прозрачного химиката. Он собирается снимать здесь документальный фильм. Постояли у  необычной, лишенной какого-либо намека на помпезность  скульптуры Коста Хетагурова. Руслан Тотров, Борис Гусалов, Володя Хатагов были верными рыцарями Миясат, а я писала летопись событий. Кто-то вспомнил стихи Коста, и мы дружно решили, что никто и никогда не сказал так ёмко о кредо поэта и человека: «Весь мир – мой храм, Любовь – моя святыня. Вселенная – Отечество мое».