Спектакль – это маленькая жизнь

– Я пошел по пути немногих, – поясняет Алиев, – и это был мой осознанный выбор. Поступая в медицинский институт в Махачкале, провалил экзамен. Тогда я увидел объявление о наборе даргинской студии в Ереванский художественно-театральный институт. Дороги назад не было, в родном селе Леваши после смерти отца остались мать, сестра и четверо братьев. Возвращаться мне не хотелось больше всего из-за того, чтобы их не расстраивать.

В сентябре 1955 года специальная комиссия Ереванского института под руководством профессора, актера и режиссера Вавика Вартаняна организовала прием студентов в Махачкале. Было отобрано 15 человек, которые впервые познакомились с театром. Руководителем курса первопроходцев из нашей республики был известный сценарист, народный артист Армении Рафаэль Джрбашян.

В 1969 году Нариман Алиев возвращается в родной театр и параллельно с актерскими работами впервые пробует себя в роли режиссера. Широко были освещены в республиканской прессе его постановки «Лекарь поневоле» и «Жорж Данден» Ж.-Б. Мольера, «Без вины виноватые» А. Островского, «Женитьба» Н. Гоголя и др.

– Исходя из вашей практики, кем лучше быть – актером или режиссером? – спрашиваю у моего героя.

– Все говорят, что это две разные профессии. Но я не считаю, что актер может быть плохим режиссером, а из режиссера получится плохой актер. А как же величайшие театральные деятели Станиславский, Табаков, Ефремов? Отсюда вывод: актером быть – хорошо, а актером и режиссером – еще лучше.

– Какой театр близок вам по духу?

– Театр естественный, человеческий, по системе Станиславского, с переживаниями и эмоциями, когда грустно – со слезами на глазах, и со смехом на лице, когда смешно. Кто-то скажет, что это консервативно, но кто я такой, чтобы искажать классиков мировой литературы, умнейших людей? Другое дело – внести свое видение в поведение героев, посредством этого передав замысел автора зрителям. Тут главное – знать, чего режиссер хочет добиться в итоге. К примеру, показать на сцене не физическое убийство, а игрой, состоянием и мыслями дать понять, что чувствует человек от измены, подлости, предательства, ведь это не физический, а моральный удар. А чего стоит слово, которое порой острее и больнее ножа может ранить и даже убить.

– Нужно ли зрителю перед просмотром спектакля прочесть произведение?

– Кто не знает языка, должен прочесть, а те, кто знает, наоборот, таким образом приобщаются к произведениям классиков мировой литературы и наших дагестанских авторов. Я очень ратую за сохранение и распространение родного языка, особенно среди нынешней молодежи. Горжусь, что за свою жизнь перевел с русского на даргинский язык 28 пьес!

– Кого, по-вашему, играть сложнее – положительных или отрицательных героев?

– Спектакль – это маленькая жизнь, прожить ее на сцене нужно без фальши – вот бы и в реальной жизни так (смеется). Что касается персонажей, то негодяев играть намного легче, ведь в них можно воплотить все неуместные в жизни качества, чуждые обществу и самому себе. Герой положительный – пример для подражания, потому играть его большая ответственность!

– Кто-то из ваших детей пошел по стопам родителей-артистов?

– Мы воспитали четверых детей, семерых внуков и даже увидели первую правнучку, но по нашим стопам пошел лишь внук Казбек. Слежу за его первыми шагами и становлением как актера на сцене Даргинского театра.

– Расскажите о самых запоминающихся гастролях в вашей жизни.

– Для меня самые гостеприимные, благодарные зрители (не в обиду остальным будет сказано) – это жители Дахадаевского района. На всю жизнь я запомнил гастроли в с. Кища в конце 60-х – начале 70-х годов. Я поехал с артистами в качестве руководителя труппы. Вечером мы сыграли спектакль и, так как раньше в гостиницы мы не селились, остались ночевать у сельчан. И когда я распределил всех артистов по домам, а сам остался не у дел и уже было решился ночевать в автобусе, ко мне подошла пожилая женщина и предложила переночевать у нее. Дом был маленький и небогатый, обстановка простая, помню, горел очаг, вся стена была черная от копоти, но для гостя женщина сделала все возможное: вытащила из сундука и постелила новые белоснежные простыни, а утром досыта накормила простой горской едой. С того дня эта ее душевная теплота долгие годы греет мое сердце. Жаль, женщины этой давно нет в живых, но ее гостеприимство и доброе отношение ко мне я не забуду никогда.