Трижды сплюнь и произнеси: «Машаллах»

Происходящее вчера – сегодня уже история. Ученый-этнограф, доктор исторических наук Руслан Сефербеков изучал, как трансформировалась поселенческая культура народов под влиянием глобализации и модернизации. Побывал в экспедициях в Каякентском, Табасаранском, Ботлихском, Цумадинском, Шамильском и Гунибском районах. Мне тоже доводилось бывать там в командировках. В общем, стали мы с ним делиться своими наблюдениями и тем редким, интересным, чего не встретишь больше ни в какой другой точке мира.

Историю надо беречь

Процессы трансформации начались вместе с перестройкой в стране. И ускорились они в постсоветский период в связи с либеральными экономическими реформами, модернизацией, урбанизацией. И, конечно, они не могли не отразиться на быте и культуре сел.

– Районные центры со временем укрупнились в несколько раз. Центр определяется по месту нахождения здания администрации. А в селах – по месту нахождения мечети или мельницы. Мельниц в селах уже практически не осталось. Со второй половины 80-х годов с появлением фабричной муки отпала необходимость молоть зерно, так практически исчезли водяные мельницы. Но, к счастью, есть еще районы, где такие можно встретить. Например, в селении Хоредж Хивского района взялись за ее реконструкцию, и это радует, это часть истории и её надо беречь. Такое в каждом селе не увидишь и уж тем более в городе, – рассказывает ученый.

А я вспоминаю свою командировку в Ботлихский район. Там тоже встречался мне подобный экспонат. Дело было в селении Ансалта, и было почти лето. Мельница стояла такая правильная вся, мощная, настоящая. В Ботлихском районе аж две речные мельницы. И знаете, более двухсот лет река Ансалтинка приводит в движение каменные жернова. Этапы превращения зерна в муку, семян льна в традиционный деликатес сопровождаются лекциями о том, что в нем-то и кроется тот самый секрет кавказского долголетия. При правильном приготовлении избавляет от кашля, лечит желудок. Хозяек много, а рецепт – один: смешать урбеч с топленым маслом. Уверяют, что помогает лучше всяких лекарств от всякой хвори.

Для местных этот небольшой дворик, где находится мельница, – и центр села, и любимая работа, и дорогая сердцу достопримечательность, которая вполне может потягаться славой с бурочной артелью. Горцы искренне верят, что «дом» могут сглазить или, чего хуже, напустить порчу. В борьбу с нечистыми силами вступают обереги и коровьи рога – так повелось испокон веков. Мало ли… Горцы уверяют, что сглаз и порча вполне себе обыденное явление. На всякий случай просят сплюнуть трижды и произнести: «Машаллах».

Давным-давно горцы выискивали нужный камень для мельницы по всему селу. Где найдут, там и вытесывали из него жернов. А потом командно тащили по адресу каменный круг весом в несколько сотен килограммов! Он мог легко сорваться и покалечить людей. Сейчас все проще – камни везут на грузовиках и режут специальным аппаратом.

– Вкус и полезность муки, перемолотой на старых жерновах, не сравнить, конечно, с фабричной. С годами сельские жители уже меньше держат коров и покупают магазинное молоко, которое не молоко и вовсе: завезли откуда-то из России. Люди жалуются: «Мы бы рады держать хозяйство, но пастбищ не хватает и пастухов уже нет». После того, как разрушились колхозы и совхозы, пастбищенские земли были разделены на паи и розданы сельчанам. А молодежь в пастухи не идет, не престижно, хоть и платят в сезон немало. Им проще уехать в центральную Россию и зарабатывать охранниками или строителями, – говорит Руслан Сефербеков.

Сёла двигаются

Большое влияние на трансформацию поселенческой культуры оказали и газификация, и проведение водопровода и Интернета.

– В некоторых районах качество жизни изменилось в лучшую сторону. С проведением водопровода отпала необходимость ходить за водой к роднику, во многих сельских домах условия близки к городским, – отмечает Руслан Ибрагимович.

– Рассказываю ему, как в селении Миджах Ахтынского района лично ходила за водой к роднику, расположенному в полутора километрах от дома героини моего очередного материала. Она несла два ведра и ещё кувшин на спине, и несла она все так ловко и умело, что не выплеснулось ни одной капельки. Это опыт, наработанный годами.

– Да, такую картину раньше можно было наблюдать во всех аулах. Сегодня же строят комфортное городское жилье. Улицам дают названия, дома нумеруют. Если раньше горцы экономили землю и не строили на плодородных пахотных землях, то с развалом опять-таки совхозов с колхозами началось активное строительство. Села движутся навстречу друг другу, сливаются, грубо говоря, происходит сельская агломерация, – считает ученый-этнограф. – Дагестан во многом удивителен, уникален и неповторим. И, конечно, каждый район прекрасен и своеобразен по-своему. В Каякентском районе я видел каменную бабу эпохи средней бронзы. Табасаранский район, например, славится своей пещерой Дюрк. Это место считается священным, сюда приезжают туристы из разных регионов страны за исполнением желания, но прежде всего – помолиться.

Всем приезжим рассказывают такую историю: в хорошую погоду она начинает издавать звуки, жители аула Хустиль, на окраине которого расположена пещера, часто их слышат. Давным-давно звуки были сигналом к обряду жертвоприношения. По другому преданию, мужчина из этого аула встретил ангела, и тот посоветовал сельчанам почитать Дюрк, в обмен обещал им защиту и помощь. И каждый раз, когда селу угрожала опасность, пещера издавала воющие звуки.

– Говорят, что в этом же районе, в селении Чурдаф, хранится меч арабского полководца, распространителя ислама Абу Муслима. А в селении Ричиганих Цумадинского района старинная мечеть, и в ней рукописный Коран XVIII века. В Ботлихском районе в селе Рахата – бурочная артель, – рассказывал Руслан Ибрагимович и вспомнил про селение Кванхидатли.

И я стала делиться воспоминаниями о местечке, где Андийское Койсу спешит спрятаться за гору с неизвестным названием, редкие, до безумия преданные своему делу женщины добывают соль! В день моего визита их было двое, а всего, рассказывали мне тогда, пятеро женщин села занимаются соледобычей. Самой молодой с лихвой за семьдесят. В остальном это какой-то отдельный мир. Они – последние из могикан. Съели вместе не один пуд соли. Подобных им еще трое. А когда-то здесь жизнь кипела жарче, чем в солеварных котлах, 500 «хижин» стояли впритык друг к другу.

Гамсутль – не единственный

Потом мы начали обсуждать другую, совершенно противоположную удручающую картину. Не во всех селах жизнь становится проще, где-то она вовсе вымирает, аулы опустели. Из-за полного отсутствия удобств и работы люди перебираются в районные центры, на прикутанные хозяйства, в города или вовсе уезжают за пределы республики. Все знают о Гамсутле, ездят туда, но он не единственный такой в республике. Брошенных и одиноких аулов у нас десятки…