Закон сохранения престижа

Помните, как только отменили цензуру, которая раньше держала все средства массовой информации в ежовых рукавицах, появилась лавина критических оценок. Притом подвергали уничтожающей критике все и вся без исключения — от детских садов до правительственных учреждений, от вахтеров до государственных мужей, от трепа на лавочке до философских идей.

Знай наших: если застой — то до гниения, если начинаем рушить — то до основания.

Каких только бирок не понавешали. В лексиконе появилась вся рать бранных слов: взяточники, мздоимцы, коррупционеры, просто воры (о бизнесменах и олигархах), трепачи, говоруны, болтуны, краснобаи (это об ораторствующих политиках) и т. д. и т. п.

Бирки вешали и раньше, чего греха таить. Вспоминается чудная басня Сергея Михалкова. В зоопарке какой-то озорник прицепил к хвосту Льва бирку с надписью «Осел». Лев рассвирепел и хотел было сорвать оскорбительную для царя зверей картонку, но остановился. А вдруг здесь что-то таится? Ах, как бы чего не вышло! И, подумав, чтобы не потерять престижа, возмущенно обратился к зверью: «Я Осел или Лев?» На что получил резонный ответ: «Конечно, не Осел. Но ты уже не Лев». Так что бирки иногда несут довольно достоверную информацию об их владетелях.

Однако природа мудра, она не дает нам увлекаться односторонне, природа требует равновесия. Вспомните ломоносовское: ежели где что убавится, то прибавится в другом… И вот появляется противовес — восхваление того, что совсем недавно мешали с грязью. «Не все так противно и гадко, как казалось». Есть среди них и честные, и даже честнейшие — нельзя с водой и ребенка выплескивать. «Правильной дорогой идете, товарищи!» переделали в «Мы сделали свой выбор и не сойдем с этого пути». Вместе с носителями этого вектора появились, естественно, и их летописцы (одописцы, льстецы-дифирамбисты, подхалимы, лизоблюды и просто лизуны).

Стоит какому-нибудь сколько-нибудь значительному начальнику подать элементарную идейку, мыслишку такую малюсенькую, как десяток апологетов-борзописцев бросается облизывать эту идейку и вытягивать из нее целые пласты будущего благоденствия. Оказывается, не все еще потеряно, и из хилых ростков нынешней экономической ситуации вырастут цветущие сады. Это мы выводим из великолепной формулировки «средняя температура на палату больных». Притом иные политики от экономики умудряются, как при оценке прыжков в воду, крайние (самую низкую оценку и самую высокую) баллы не брать в учет — только середину. Так более убедительно выходит.

Некоторые экономисты напоминают эквилибристов на свободной проволоке — видите, держимся ведь, опасно, но держимся; можно сломать шею, но ловкость спасет.

Но ловкость, действительно, спасает. Нет, не нас, а самих эквилибристов от экономики.

Мне это напомнило анекдот об охотничьей яме. Так вот в эту самую охотничью ловушку попало несколько зверей — лев, волк, лиса и заяц. Попали и несколько дней сидят злые и голодные. Первой не выдержала лиса: «Мы так все здесь с голоду умрем,- сказала она. — Давайте бросим жребий, кого съесть первым». Проворней всех оказался заяц. «Жребий жребием, — сказал он, прыгнув на спину царя зверей, и с пафосом завершил. — Но льва тронуть никому не дам!»

Это вам не эквилибристика. Это фигура высшего пилотажа, недоступная никому. Надо учиться у зайца, чтобы внедрить повсеместно закон сохранения престижа.