«Жизнь этой армии, её храбрость меня поразили»

Расчёт террористических сил на провоцирование внутреннего конфликта, в том числе на противостояние народов Кавказа и всей России через апеллирование к истории завоевания Кавказа, попытки взывать к некоему комплексу обиды ничего не дают и не могут дать, потому что история – это развитие, это общая судьба, проверенная и общими испытаниями, и общими победами. Пытаться манипулировать сознанием наших людей и архаизировать его – это значит не знать ни Кавказ, ни Россию в целом. И та же история убедительно объясняет причины единства народов нашей страны, если идти по ее следам, а не превращать в служанку своих низкопробных интересов.

В 1858 году на Кавказ приехал Антуан Жиль, швейцарец на русской службе, один из руководителей императорского Эрмитажа. По материалам поездки он издал книгу «Записки о Кавказе и Крыме». Книга создаёт представление как о самом Кавказе, так и о большой археологической и собирательной работе, которая велась русскими властями на юге страны. Пятигорск, берега Терека, Дагестан, Владикавказ, Тифлис, Севан, Мингрелия, Поти, Крым – маршруты странствий любознательного швейцарца.

«Сношения, в которых я жил на Кавказе, военное гостеприимство, коим я там пользовался, подвигли меня к тому же собрать об этих горских народах множество подробностей, преданий, что я особенно заполучал у некоторых сведущих офицеров рыцарской армии, живущих среди этих народов и служащих делу их покорения в интересах человечества, – писал путешественник. – Жизнь этой армии, ее храбрость, ее энергия, ее самоотречение очень меня поразили. Имея пристрастие к военным исследованиям, я подчинился необходимости описать характер этой борьбы и этой армии, и я постарался это изобразить».

Многолетняя кавказская война была не только фактом противостояния, но и опытом установления отношений и развития политики взаимопонимания

В его суждениях прослеживается определенная ограниченность человека, полагающего, что весь мир за пределами религии, к которой он принадлежит, требует приведения в соответствие с его мировоззрением. Но в этом миссионерском подходе нет ничего обидного, потому что по сути своей Флориан Антуан Жиль исходит из желания добра (как он его понимает) для коренного населения. Исследователь, историк, этнограф, он наблюдает, анализирует, чтобы оставить свое свидетельство о поразившем его крае: «Это прекрасный и величественный край – Кавказ. Здесь связь с Европой поддерживается письмами и газетами, сюда приходящими, но в то же время чувствуется, что находишься в Азии, на пути, что христианская вера, непременно поддерживаемая силой оружия, прокладывает для цивилизации посреди воинственных племен, защищающих остатки своей дикой независимости, ежедневно все более и более исчезающей перед лицом героических легионов, с ними сражающихся и все теснее их окружающих».

История шла по пути роста империй и уничтожения естественной жизни народов, опыт судьбы требовал от них культа воинских умений и смелости, развитие которых шло своим путем, в стороне от процессов, которые спустя более чем столетие назовут интеграцией и глобализацией. Подробно записывая увиденное, путешественник дает характеристику ментальным особенностям разных народов Кавказа, показывает своеобразие их обычаев, образа жизни, национального характера. С тревогой он пишет о будущем кавказских народов, выражая надежду на их вхождение в поток общемирового развития: «Что станет с этими народами? Не отступят ли они мало-помалу, подобно краснокожим Америки, дабы в конце концов исчезнуть перед этим валом цивилизации? Или, может быть, появится новое устройство, кое, сохранив для них их неоспоримые добродетели, смягчит их нравы, заставит их почувствовать благодеяние международных связей и выгоды торговли, что дадут им богатство и огромную ценность естественным продуктам их гор и их еще пребывающей в младенчестве индустрии?».

Россия, завоёвывая новые земли, несмотря на жестокость войны, все-таки стремилась сохранить и учитывать особенности их жизни, обычаев, веры. Опыт установления отношений США с туземным населением и опыт России по расширению империй абсолютно различны. Россия несла миссию защиты завоеванным народам при всей однозначности имперской политики и умела ценить их достоинства. Автор книги убежден, что Россия и Кавказ нужны друг другу, верит в будущую особую роль этого края в истории: «Мы почти не знаем Кавказ, разве что его название в Европе: необходимо приехать сюда, дабы понять этот чудесный край, его нынешнее значение и то, что Кавказ может однажды обрести».

Кавказская армия вызывает особо пристальный интерес путешественника. Служба на Кавказе была школой формирования высшего уровня личности, сохраняющей свою индивидуальность и ощущающей свое единство со всей армией, и это во многом связано с влиянием горцев. «Кавказская армия состоит из людей необыкновенной закалки, – пишет Франсуа Антуан Жиль. – Мне казалось, что я вижу древние римские легионы в каком бы ни было сражении, что провидение приберегло, вероятно, для России такие полки, как Кабардинский, Кюринский, и вообще все полки этой армии исполняют чудеса отваги и самопожертвования, что могут совершить сильные люди.

Это абсолютно рыцарская армия, счастливая повиноваться любимому и уважаемому командиру из-за его рыцарской натуры. В этой армии царит то, что именуется истинной дисциплиной. После дневных тягот, вечером в непринужденных разговорах во время ужина, восстанавливающего утерянные силы, все в ней являются братьями. Если посреди этой беседы возникает служебный вопрос, вы тотчас увидите, как нижестоящий оказывается перед вышестоящим так, что внушает чувство нравственного послушания. Кавказ является школой больших опасностей и больших вдохновений. Здесь человек всегда готов умереть с той безмятежностью, что придает чувство исполненного долга. Посреди местности, что следует оберегать и за коей следует повсюду беспрестанно присматривать, будучи окружёнными недремлющими врагами, примечательный своей большой отвагой, но особенно своей крайней дерзостью начинаний простой лейтенант может оказаться предназначенным исполнить важную задачу. А его ответственность может быть просто великой; отсюда и то чувство, что возвышает душу и придает облику нечто особенное, сразу вас удивляющее. Я утверждаю, что по первому же отблеску его взгляда можно признать солдата кавказской армии. Это взгляд немного мрачный, гордый и добрый, исключительной решимости говорящий, что тот, кто им наделен, видел все трудности, все опасности, что человек может быть призван безбоязненно встретить. И все это соединено с полным радушием и простоватостью абсолютно очаровательных манер. Я встречал на Кавказе огромное число образованных, сведущих, скромных офицеров».

Таких больших эмоционально окрашенных пассажей в книге немало.

Многолетняя кавказская война, как ни парадоксально это звучит, была не только фактом противостояния, но и опытом установления отношений и развития политики взаимопонимания. Воинская доблесть и отвага горцев формировали не ненависть, а уважение к достойному врагу. Автор книги напоминает: «Если хочется иметь представление о трудностях войны, что цивилизация здесь присовокупляет к состоянию дикой независимости этого края, нужно вспомнить с самого начала хорошо известный исторический факт: противодействие, что во все времена горские племена оказывали завоеванию. В наилучшие времена могущества Рима кантабры в Испании оказывали ему столетнее сопротивление, кое никогда не было полностью сломлено. Даже в эпоху царствования Августа, а доблестные легионы Наполеона никогда и не смогли справиться с потомками этих горцев, даже тогда, когда им удалось поселиться, хоть и ненадолго, на равнинах Иберии».

Несомненно, кавказская поездка произвела на путешественника и исследователя огромное впечатление. Кавказ, по его мнению, своеобразный точильный камень, необходимый великому народу и великой армии. И всё, что помогало находить общий язык между достойными друг друга воинами, будет способствовать благу всех народов, исторически объединённых уже общей судьбой. Особенно был интересен обычай куначества среди кавказских войск, заимствованный войсками у горцев. Но это уже отдельная тема.