Набат Хатыни

I
В зимнюю седую стынь,
Распластавшись черной птицей,
По равнине белой мчится
Скорый поезд мой в Хатынь.

Ветер. Вьюга. Снег в окне…
Полночь за окном вагона
Вспоминает поименно
Всех погибших на войне.

Лес, как колокол, гудит,
Рвется из-под снега пламя,
Обжигая нашу память,
Пеплом в прошлое летит…

Эй, прохожий!
Шапку скинь
Перед этим красным снегом,
Перед этим дымным небом,
Перед именем
Хатынь!

Где еще на всей земле
Есть такое пепелище?..
Всё село – одно кладбище,
Даже снег и тот в золе.

Как похож на саван он!
Спеленал и лес, и поле…
Только вырвался на волю
Колокольный звон.

Дин-дон…
Дон-дин-дон!
Дрожит слеза…

Трубы всех домов спаленных
Устремили к небосклону
Ослеплённые глаза.

Дон-дин-дон!
Пылает крик
Умирающей Хатыни,
Чтобы всей земле отныне
Стал понятен тот язык.

Дон-дин-дон!
Колокола
Набирают мощь и силу,
Чтоб земля не допустила
Никогда такого зла.

Дон-дин-дон!
Хатынь, не зря
Твой набат гремит по свету –
Скорбным звукам вторят ветры
И пустыни, и моря.

II
Из сверкающего поля,
Там, где светел первый снег,
Вырос памятником боли
Непокорный человек.

Лютой смерти вызов бросив,
С горькой складкою у губ
Поднялся кузнец Иосиф,
А по-нашему Юсуп.

Весь покрытый пеплом серым,
Из минувшего придя,
Он протягивает Миру
Бездыханное дитя…

Ни пожары, ни морозы
Не страшны ему уже –
Только каменные слезы
Тяжким камнем на душе.

Только каменные руки
Ночью черной, как смола,
Ноют от несносной муки –
Слишком ноша тяжела…

Да еще под камнем серым
Слева, в каменной груди,
Человеческое сердце,
Будто колокол, гудит:

– Люди!
Вам дано немало:
Солнца ярь да неба синь –
Всё, что в муках отстояла
Белорусская Хатынь.

III
Рвется из-под снега пламя –
Вечный негасимый свет –
Наша боль и наша память
Столько дней, ночей и лет.
Рвется пламя из-под снега
Год за годом,
ночь и день…
Сколько черным дымом в небо
Улетело деревень…

Сколько?
Сосчитай, попробуй…
Слёз не хватит у тебя.
Ждет вдова солдата с фронта,
Сорок с лишним лет скорбя.

Ждет старуха сына, брата…
Почитай, на всю страну
Каждая из них когда-то
Провожала на войну.

В каждом доме есть, я знаю,
В черной рамке на стене
Фотография такая,
Что дороже всех вдвойне.

И в моем ауле горном
Выдь на улицу, взгляни!..
Столько женщин ходит в черном,
А ведь были и они

Тоже молоды когда-то…
Только все теперь равны:
Та – жена, та – мать солдата,
Не пришедшего с войны…

Эх, разлучница слепая,
Чур, тебя! Навеки сгинь!
В каждом сердце полыхает
Вечным пламенем Хатынь!

И грядущим поколеньям
Завещает навсегда
Год победный, год весенний,
Год бессмертный, как звезда.

IV
Нам об этом помнить нужно,
Потому что на земле
Снова слышен лязг оружья –
Ворон вьёт гнездо в золе.

И, пугая хищным взглядом
Птиц, поющих по весне,
Роковой посланник ада
Помышляет о войне.

Точно клюв, свои ракеты
Он нацелил в нашу синь…
Волю дай – и всю планету
Превратят они в Хатынь…

Но от люльки до могилы
Будут люди повторять:
Против силы только сила
Может в мире устоять!

И пускай лютует ворон
И плодит птенцов своих,
Знает он, недобрый ворог,
Наша сила – в нас самих.

В нашей памяти и в кровной,
Отвоеванной земле.
В каждом городе огромном,
В каждом маленьком селе.

Дон-дин-дон!
Кузнец Иосиф
Снова бьет в колокола…
В бороде от снега проседь,
В сердце – черная зола.

Дон-дин-дон!
Как стон, несется,
Землю сонную будя…
Но от звона не проснется
Бездыханное дитя.

Дон-дин-дон!
Вставайте, люди!
Вещий колокол гудит.
Если мертвых не разбудит,
То живых расшевелит.

Дон-дин-дон!
Гремит по свету
Твой набат, Хатынь, не зря…
Скорбным звукам вторят ветры,
Горы, долы и моря.