Бандиты исчезают в полночь

А мои друзья стали называть меня военным журналистом, а некоторые — Антоном Павловичем Чеховым как продолжателя короткого рассказа. Скажу откровенно, я гордился своим удостоверением и даже стал писать о недостатках в деятельности некоторых отделов партийно-советских органов города Перемышляны. О моих критических статьях стало известно моему комбригу полковнику Штенну.

— Кто вам, сержант, дал право критиковать деятельность нашей коммунистической партии? Вы что, хотите испытать, как живут наши критиканы за колючей проволокой? Мне уже как-то докладывал наш особист, но я его разубедил. Так что мой вам совет: вы молоды и оставайтесь молодым, правду искать я вам не советую. Мы победили. В этом вся правда. 

Вскоре после этого разговора меня пригласил к себе вновь назначенный начальник клуба Михаил Кац: — К тебе большая просьба. У нас в скором времени состоится концерт. Каждый артдивизион выставляет своих «артистов». А вот чтобы это первое мероприятие прошло на высоком идейно-политическом уровне, напиши пару хороших статей в районную газету. 

— А за колючую проволоку меня за это не посадят?

— Ты что, смеешься?

— Да тут не до смеха. Ты разве не знаешь, что наш особист считает меня ярым антисоветчиком и заявил, что мне разрешалось во время войны вместе с моими дружками Малфыгиным, Пушкиным, Рыловым, Точилиным в кругу солдат рассказывать различные анекдоты, за это сейчас посадить можно.

— Так особист, видно, тупоголовый, что не понимает солдатского юмора, — сказал Кац.

Несмотря на все, смотр самодеятельности прошел на высоком идейно-политическом уровне. И мне перед строем была объявлена благодарность комбрига за активное участие в проведении этого мероприятия.

Но вскоре относительную тишину в городе стали нарушать «щири украинцы», а по-простому сподвижники обер-бандита Степана Бандеры. Они нападали на партийно-советских работников и всех, кто не хотел быть с ними. Для нас началась вторая война. Почти каждый день они кого-нибудь убивали.

Как-то я шел по главной улице города с одним из офицеров нашей батареи, и этот офицер заметил, что у идущего навстречу нам мужчине орден Красной Звезды прикреплен на правой стороне лацкана пиджака, а по положению он должен быть прикреплен на левой стороне. Это вызвало у нас подозрение, и мы начали за ним следить, к нам присоединились и наши ребята. Когда подозреваемый зашел в хату и сел за стол обедать, двое наших ворвались к нему, держа оружие на изготовке. Неизвестный вытащил пистолет и хотел в нас стрелять, но мы его опередили. В ходе обыска мы нашли много патронов, немецких и наших гранат и вход в схрон, откуда вытащили еще двух бандитов.

Учитывая, что милиция не могла одна справиться с бандитами, на борьбу с ними привлекли нашу ­бригаду. Скажу откровенно, никому не хотелось получить бандитскую пулю. И мы начали бандитов уничтожать. Почуяв, что их бандитская жизнь висит на волоске, они попрятались по своим схронам, которые имели подземные проходы со своими хатами и другими селами. Все это напоминало одесские катакомбы в миниатюре. Но мы при помощи своих красавиц, 152-миллиметровых пушек, умели бандитов вытаскивать наружу.

Перед нами была поставлена задача изловить главарей бандформирований. В этом огромную помощь оказали жители близлежащих сел. Благодаря им мы обнаружили и задержали двух вожаков бандитских группировок, на счету которых числились десятки убитых или замученных жителей Перемышлянского района. Эти организаторы банд по кличке «Монько» и «Железняк» советским судом были приговорены к высшей мере наказания – расстрелу. Их и расстреляли в присутствии большого скопления жителей окрестных сел. В городе стало значительно спокойнее.