Ценности дагестанской идентичности

А.Магомедов, как ученый, уверенно усматривающий истину,  всегда пишет категорично и эмоционально и в статье много  исторических фак-тов, фамилий, научных терминов, призванных убедить читателя в правоте авторской позиции и его широком научном кругозоре. Но остается, тем не менее, место для некоторых соображений, как по теоретическим, так и методологическим подходам политолога.  

Понятно, для устранения терминологического «сумбура» в теории этногенеза  необходимо разобраться в самих реальных этнических процессах, в решающих условиях их протекания, в  этно-нацио-народообразующих факторах. А.Магомедов считает, что в его обобщающей его исследовательские выводы книге «Мы – дагестанский народ» даны ответы на вопросы: «Какие мы?, Каковы наши ценности?, Каково ценностно-смысловое содержание  понятия «дагестанский народ»?, Каковы неосознанные базисные элементы политико-культурной матрицы, иначе говоря, неосознаваемые элементы идентифификационного образа Дагестана и дагестанцев?» и т.п. На наш взгляд, ответы на эти существенные вопросы остаются неубедительными как в упомянутой книге, так и в анализируемой статье. Профессор Магомедов исходит из посыла: «этническая самоидентификация – сугубо личное дело, результат цивилизованной мен-тальности конкретного человека, одно из условий его свободы», в числе реальных факторов упоминаются те или иные чувства, желания, мечты, автор выступает против абсолютизации языкового фактора, ратует за гражданственность, человечность, патриотизм, а также, ссылаясь на нашего земляка, известного философа А. А. Гусейнова — за надклассовую, надэтническую, надрелигиозную идею.

Кто бы спорил – и президенты, и политики, и ученые не будут Вам, Абдулла Абдуллаевич, возражать. Но задача ученого, как Вы правильно указываете, выяснить «что происходит в человеческом сознании» и какие реальные процессы идут в духовном развитии человечества и др. Без этих ответов все указанное остается общими словами и благими пожеланиями. Патриотизм как идеал провозглашается всеми народами, но без конкретного специфического содержания понятие пусто.

Более того, поскольку формирование общедагестанской и общероссийской идентичности осуществляется в условиях культурного плюрализма, в условиях засилья информационных технологий и Интернет-культуры, постольку поиск и нахождение общенациональной идеи и общественной идеологии весьма проблематичны. Но все равно их тоже надо не просто формально провозгласить, их надо содержательно обозначить. И чувства, и патриотизм, и национальная идея, и все другие  должны быть расшифрованы. В их основе должны лежать фундаментальные, емкие, интегральные духовные интенции, то, что может быть названо на языке философии онтологической основой человеческой духовности – разума, творчества, воли, эмоций, морали, свободы.

На наш взгляд, применительно к народам Дагестана таковыми являются глубинные ментальные и культурно-генетические кодовые ценности: единое географическое пространство гор и равнины с растянутой зоной морского прибрежья, общность исторической судьбы этносов, выживавших на перекрестке цивилизаций,  адаптированное к языческим адатам и обычаям мусульманство, иррациональность и мистическая интуитивность менталитета и психологии как доминирование в общественном сознании суфийского (традиционного) ислама, патриархальный архаизм тухумных отношений, авторитаризм,  коммунитаризм с истоками в джамаатстве с последующей трансформацией социалистическим коллективизмом, равновесие с природой с элементами слабого господства над ней, аскетическое самоограничение в личностном самосовершенствовании, традиционализм и консерватизм национальной культуры… Они-то и являются базовыми ценностями, которые, кстати, также раскладываются по конкретным мыслительным стилям, по поведенческим нормам, по традициям… и др. ценностям. Образуя онтологическую основу духа, эти базовые ценности – интенции, организуют смыслообразующую функцию сознания по отношению к действительности, предстают как механизм всего процесса освоения культуры и куль-туротворчества. Интегральные базовые ценности имеют множество (как положительных, так и негативных) эмпирических проявлений в познании и поведении (иррациональность, субъективность, консервативность, мистическая интуиция, категоричность, горячность, упрямство…), в религиозной вере (провиденциализм, креационизм, телеологизм, эсхатологизм, трансцендентизм, фатализм…), в общении как моральные нормы  (ях, намус, гостеприимство, уважение к старшим, кровная месть…) и др.

Задача ученых также в том, чтобы в целом сохраняя базовые ценности —  культурные интенции (если мы хотим сохранить дагестанскую идентичность),  сгармонировать их в органическую систему, придать им оптимальную иерар-хию и перспективную линию развития, обогатить их новыми региональными и универсальными ценностями, устойчивыми к разрушительным силам глобализации. Сама же система должна лечь в основу цивилизационной перспективы наших народов, стать ее идеей и идеологией. Мы неоднократно в течение последних полутора десятков лет писали о гражданском обществе регионального типа как национальной идее дагестанцев (см. монографию: Билалов М.И. «Дагестан в культуре и цивилизации», Махачкала, 2010). В эти дни началась реализация мероприятий государственной программы Республики Дагестан «Формирование и развитие гражданского общества в республике Дагестан на 2014-2017 годы». Несмотря на  сильно секвестированную финансовую сторону этой программы, в ней заложена трансформация  политики демократизации и развития институтов гражданского общества с учетом тех самых базовых ценностей дагестанских народов. Подобную же задачу решают пункты выполняемого мною  гранта Президента РД в области общественной деятельности на 2014 год: «Раз-работка, конкретизация и реализация региональных базовых ценностей гражданского общества в Дагестане».

Безусловно, и профессор А.Магомедов, и автор этих строк отдают отчет в сложности практической реализации задачи консолидации дагестанского общества на основе общедагестанской и общероссийской идентичности, поскольку в российском обществе эти две тенденции определились как противоположные. С одной стороны постепенно, с большим трудом складывается российская общегражданская идентичность со своим набором консенсусных ценностей. С другой стороны происходит регионализация общественного сознания, которая стала реакцией на кризис общенациональной идентичности, возникший в результате распада СССР. В нынешней России сложилась объективная географическая и социокультурная основа  для усиления развития региональной идентичности.

Но обретение общероссийской идентичности индивидом происходит в процессе социализации личности и тесно связано с поисками не только национальной, но  и этнической идентичности. Эти две идентичности качественно различны, как различны между собой нация и этнос. Российские философы сегодня сошлись во мнении, что для нации существенно социально-политическое единство, в этой общности принципиально согласие в отношении основных социальных и политических ценностей и нация, как целое, ныне неотделимо от становления гражданского общества. Целое же этноса, как известно,  формируется на основе сходства людей во внешнем виде, языке, образе жизни, условиями которых становится внутренняя и внешняя для человека природа. Внутренняя природа – генетически наследуемые соматические, телесные черты, внешняя – территория, ландшафт, климат. Для каждого человека этническая идентичность означает осознание им своей принадлежности к определённой этнической общности. С её помощью  человек солидаризуется с идеалами  и стандартами своего этноса, разделяет другие народы на похожих и непохожих на свой этнос

Отчасти соглашаясь с профессором А. Магомедовым в том, что этническая идентификация как принадлежность индивида к какому-либо этносу при всей своей определенности – по большому счету, субъективный выбор данного индивида, нельзя не заметить, что у этого субъективного выбора есть объективная основа – общность происхождения, языка, территории, культурного уклада, религии. Согласен, в современном мире эта объективная основа все более размывается, зачастую индивид всего лишь «чувствует», интуитивно определяет свою этническую принадлежность. В недалеком будущем даже в условиях Дагестана индивиду будет весьма непросто не только отстаивать, но и «знать» о своей этнической  идентичности. Современная динамичная жизнь такова, что не всегда можно говорить об общности этнической территории – многие дагестанские народы живут смешанно. Массовый переход к иному языку как к родному (в Дагестане – к русскому) поставят под вопрос этнооб-разующую функцию и такого признака этноса, как общность языка. Этническая культура и фольклор  также не всем доступны в городской повседневности.  Проблематична в этнической идентификации роль религии – много формально верующих, неверующих и атеистов,  а принадлежность к мировой религии и вовсе носит надэтнический характер, умаляя и  почти устраняя ее как этнодифференцирующий признак. 

Но все это не означает, что стремление людей к этнической самоидентификации надо предать забвению. Не секрет, что многочисленные опросы свидетельствуют, что у дагестанцев ориентир на освоение этнической идентичности сохраняется в значительной степени. И, рассматривая условия, факторы и механизмы формирования общедагестанской и общероссийской гражданской идентичности, необходимо это обстоятельство учесть.  Более того, когда мы говорим о том, что необходимым и важнейшим условием формирования общедагестанской и общероссийской гражданской идентичности является становление гражданской нации в Дагестане и России, должно быть учтено и другое. Процесс формирования гражданской нации основан на процессе становления гражданского общества, который в России затруднен из-за ориентиров на западные либерально-демократические гражданские общества классического типа, которые не подходят нашим народам из-за особенностей их менталитета, традиционного материального и духовного уклада. Вместе с цивилизованным миром Россия должна ориентироваться на глобальное гражданское общество, отличающееся от классического, в первую очередь, новым рационализмом и коммунитаризмом. Грядущая постмодернистская культура и глобализация с ее иррационализацией создают благоприятные перспективы для вхождения России и ее регионов в глобальное гражданское общество и формирования гражданской нации.

И последнее. Утопичны надежды проф. А.Магомедова, возлагаемые на «дискурсы интеллектуального класса», которые, по его мнению, должны производить «систему базовых ценностей» (надо полагать – дагестанской идентичности). Базовые ценности, как я уже отмечал, глубинные ментальные, психологические, волютивные, интеллектуальные и т.п. ценности. Можно согласиться с проф. А.Магомедовым в том, что «у нас нет ни принципиальных дискуссий…, а есть «круглые столы» и «форумы», где обо всем говорят по-немножечку». Но дискурсы нужны, и они есть. Другое дело — наши философы и политологи, к сожалению, в большинстве своем не освоили культуру полемики, погружения мысли в социокультурный контекст, мало читают и много говорят, иногда даже больше пишут, чем читают. И давно разучились слушать других. Помпезные пленарные выступления без регламента, после которых, как правило, наши мэтры удаляются из конференции с чувством исполненного долга, производят удручающее впечатление на молодых пытливых умов, которые уже говорят на другом научном языке с другой методологией мышления… Которых некоторые профессора не удосуживаются послушать, кроме как на казенном языке аудиторной повинности…

Читатели вышеуказанных произведений и научное сообщество должны быть благодарны проессору А.Магомедову за его неустанные усилия в осмыслении сложных общественно-политических и социокультурных проблем жизни дагестанского общества, за приглашение широкого круга интеллигенции к их обсуждению.