Чёрный Дом

* * *

Первым умер Арлан.

Он царапал ногтями горло, будто отравился цианистым калием. Потом упал, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, и замер. Осипенко приказала тащить его вниз, прочь от стоянки на высоте две тысячи метров. Саша и Лёша, самые крепкие, самые опытные, подхватили Арлана под руки и поволокли к старому лагерю.

Погода портилась. Склон Топки превратился в сплошную грязь, и летние треккинговые ботинки скользили как коньки.

Радио не отвечало.

Ирка-депутат со всей силы ударилась головой о булыжник. Динара пыталась оттащить её, но тело девушки дёргалось, словно под напряжением. По камням потекла кровь.

После четвёртого удара Ирка замерла. Пульс не прощупывался.

— Отставить панику! — закричала Осипенко.

Девчонки рыдали. Вите было пятнадцать. Слишком маленькая. Неподготовленная. Но сама Маргарита Осипенко настояла, что Вите поход был нужен для «укрепления характера». Надьки, старшей сестры Виты, нигде не было видно. Мадина застыла над телом Иры.

Слова Осипенко привели ребят в чувство. Руководительница похода могла танки одним взглядом остановить. С ней хоть в Арктику, хоть на Марс.

— А Ирка? — всхлипнула Вита. — Может, она жива?

Дождь хлестал подростков по лицам. Динара не могла открыть глаза и шла на ощупь. А когда сумела оглядеться, увидела, как Саша катается по земле и кричит, что его кожа горит. Лёша стоял над ним, вцепившись в мёртвого Арлана. Из носа юноши хлестала кровь.

— Лёша! — закричала Динара.

Тот обернулся, посмотрел девушке в глаза и прохрипел:

— Помоги мне.

 

* * *

Десять лет Динаре снились кошмары. Каждый вечер она шла в постель, зная, что там притаилась тьма.

К кошмарам девушка привыкла. К чувству вины – нет.

— Опять не спала? — спросил Марк.

— Моё лицо говорит само за себя. Можно я никуда не пойду?

Муж сел напротив Динары.

— И что будешь делать?

— Работу закончу.

— Для работы тебе Интернет нужен.

— Тогда учить китайский, — упрямо сказала Динара.

Марк пододвинул жене тарелку с кашей.

— Ты сейчас пойдёшь спать, продрыхнешь часов до трёх. Потом будешь с ватной головой шататься по турбазе и ругаться с гидами, — перечислил он. — А вечером, когда мы соберёмся на поляне, будешь страдать, что с нами не пошла.

— Угораздило, блин, замуж за жаворонка выйти, — Динара набрала полную ложку каши. С утра желудок стягивало узлом.

— Я программист и жаворонком не могу быть принципиально.

— Я сейчас в тебя тарелку кину, — пригрозила девушка.

Светило отвратительное июльское солнце, а вдалеке пели птицы. Жар обволакивал Динару как липкий туман. Насильственный завтрак просился наружу, и девушка опасалась, что её вырвет.

Кричащие люди. Стук голов о булыжники. И липкий туман с запахом железа и полыни. Гибель группы Осипенко. Восемь подростков и гид-инструктор. Погибли полным составом. Все, кроме одного.

Кроме Динары.

Человеческий фактор? Плохие погодные условия? Испытания инфразвукового оружия? Ядовитые грибы?

Родители погибших не винили Осипенко. На судах, на ток-шоу, в интервью, в личных блогах все как один защищали гида.

Первоклассный специалист. Лучший инструктор. Лучший учитель. Осипенко воспитывала, обучала, поддерживала. Провожала подопечных в армию, навещала в больницах. Динаре на окончание десятого класса подарила оберег — железную змейку.

Осипенко доверяли. Уважали. Слушались.

Муж Маргариты, Андрей, занимался альпинизмом, состоял в федерации. Покорил пять восьмитысячников. С женой бывал на пике Ленина и на Аннапурне. В тайгу не ходил, но тех ребят, кто хорошо показывал себя в походах, Маргарита отправляла к мужу в альпинистский клуб.

Лес и горы. Горы и лес.

Тайга, Саяны, вулканы Камчатки.

Эльбрус.

Памир. Пик Победы, пик Коммунизма.

И далеко за горизонтом – восьмитысячники. Канченджанга, Чогори и Джомолунгма.

Но это там, на краю мира. А здесь, в сибирской тайге, лежали маршруты повышенной категории сложности. И по ним Осипенко водила подростков.

В старшей школе Динара оклеила комнату фотографиями гор. Хотела ли стать альпинисткой? Осипенко ей доверяла. Говорила, что она хороший турист. Быть может, однажды и Динару бы позвали покорять вершины.

Обычный поход. До Топки и обратно. Две тысячи метров. Разве высота? Группа даже тёплые вещи не взяла.

Но все умерли. И умерли так, что хватило бы на сотню крипипаст и скандальных ток-шоу.

В официальном заключении написали: «Причина смерти — переохлаждение и горная болезнь». На высоте два километра! Ещё бы сказали, что лавина накрыла, как дятловцев. А что лица у ребят в мясо, так это трупы в тайге две недели пролежали.

…Год назад Марк отвёл Динару к психологу. От антидепрессантов и терапии стало легче. Впервые за десять лет зима прошла тихо. Марк уговорил жену встать на лыжи, хотя раньше один вид зелёных насаждений вызывал у девушки паническую атаку.

И вот настало лето.

На жаре Динара отчётливо ощущала себя иной. Располневшей от таблеток и сидячего образа жизни. С нездоровым бледным лицом. Неуклюжей – от тех же таблеток. С глубокими шрамами. И чёрной трясиной внутри.

Пока шёл учебный год, она могла прикрыть трясину работой с учениками. Но на каникулах Динара оставалась сама по себе. Лето пожирало её счастливыми криками детей, музыкой из открытых окон, пением птиц и теплом.

— Мы поднимемся на Чёрный Столб, посидим и спустимся обратно, — пообещал Марк. — Остальные пойдут дальше, а мы вернёмся на турбазу.

Динара кивнула.

— А будет совсем плохо, поедем домой, — заверил девушку Марк.

— Спасибо, — Динара слабо улыбнулась.

…Психолог стал первым человеком за много лет, который воспринял историю Динары серьёзно. Но с той долей скепсиса, что необходима в терапии. И спустя год лечения он посоветовал Динаре и Марку съездить на то самое место. Вариант идеальный, ведь турбазу построили в тридцати километрах от Топки.

Дважды Динара пыталась сдать билеты на самолёт. Когда же прилетела, уговаривала Марка поехать в другую сторону.

Динаре казалось, что она забьётся в конвульсиях и задохнётся, стоит ей увидеть Топку. Что она разобьёт голову о камни или выцарапает себе глаза.

Но ничего не произошло. Топка возвышалась над тайгой, как пятиэтажка над деревенской застройкой. Невысокая, жалкая.

Неинтересная.

 

* * *

Группа Осипенко вышла в путь двадцать первого сентября 2011 года. Обычный недельный поход. Ирка-депутат, студентка юрфака и член молодёжного парламента. Арлан — второкурсник педвуза, поступил, отслужив в киргизской армии. Саша и Лёша — самые взрослые, обоим по двадцать четыре. Первый — альпинист, в поход пошёл по просьбе Андрея Осипенко. Второй — из туристической семьи.

Вита, самая младшая, в сентябре пошла в девятый класс. Динара помнила её эмо-причёску и гольфы в розово-чёрные квадраты.

Надя — старшая сестра Виты. Нигде не училась, ходила в походы и играла в шахматы. За Виту кого хочешь могла избить шахматной доской. И не за сестру. И не шахматной доской.

И, наконец, Мадина. Наполовину черкеска, наполовину таджичка. В платке и в рубашке с длинными рукавами. У них с Динарой было много общего – безумные истории про дальних родственников, решивших, что пора бы сходить пешком в хадж. Или про то, как их классы были избавлены от добровольно-принудительных уроков православия силами старших поколений их семей.

Раньше друг с другом участники турпохода не виделись. Иногда общались в общих чатах, но таким составом впервые встретились на платформе 105-й километр в глубокой тайге.

— В день будем проходить десять километров, — сказала Осипенко. — Мобильники здесь не ловят, связь только по радио. Через четыре дня взойдём на Топку, — она указала на гору, — там разобьём лагерь и двинемся обратно. Дорога назад будет легче, за три дня уложимся. Ясно?

— Так точно, капитан, — хором ответили Лёша и Саша.

— Тогда разбирайте продукты. По весу. Надя, выложи половину.

— Да я сильная, — запротестовала девушка.

— Сильная и независимая. Но ты устанешь через сутки, остальным придётся брать твои пожитки. Нечего надрываться. Динара, что замерла? Бери вещи!

— А когда Андрей вернётся? — спросила Мадина.

Или это была Надя? Или сама Динара?

— Не раньше ноября. Но ты ему на почту напиши.

Динара, упаковав свою долю провизии, убрала свитер на дно рюкзака. Палатку взяла Мадина, а Динара положила часть её вещей к себе.

Осипенко построила их по парам в линию. Сама встала в середину, а впереди процессии поставила Арлана.

Через неделю в шестидесяти километрах от Топки туристы из Казахстана найдут Динару. Истощённую, со сломанной рукой. Палатки при ней не будет – только ярко-оранжевый спальник, заляпанный кровью и грязью. До Нового года она пролежит в больнице, а после будет сидеть в кабинетах у следователей. Дело закроют за неимением состава преступления, на маршрут запретят водить несовершеннолетних, а Динара останется наедине с чёрной трясиной и кошмарами.

 

* * *

Июльское солнце нещадно палило. У Динары кружилась голова, она несколько раз садилась на камни и пила воду. А раньше могла на Чёрный Столб бегом взобраться и без отдыха спуститься обратно.

Но вскоре ей стало нравиться. Ноги перестали болеть. Солнце уже не так раздражало. Девушка широко расставила руки и вдохнула воздух. Чистый. Не городской.

Она подошла к самому краю Чёрного Столба и свесила ноги. Пятьдесят метров — ничто в горизонтали. Но почему-то в вертикальном состоянии пятьдесят метров – почти невероятная высота.

Группа туристов стала уходить, но Марк дал знак гиду, что дальше они не пойдут. Руководитель пожал плечами.

— Тебе снились твои ребята? — наконец спросил муж.

— Да, опять. Не знаю, от таблеток же легче должно стать. Но как лето началось, я глаза закрыть боюсь лишний раз. Блин, у меня вся жизнь по одному месту. А я даже идти не хотела. Не помню почему, но не хотела! Осипенко уговорила: мол, потом школу окончу, будет не до этого.

— Но тебе же нравились походы.

— Я их обожала. Чёрт, я каждый раз другим человеком возвращалась. Каждый раз находила силы на что-то новое. Но в тот раз я не хотела. Лень. Хотела сериалы смотреть на диванчике. Уговорили. И потом… Я до Нового года не помню ничего. Помню больницу. Следаков помню. Одиннадцатый класс на дому заканчивала. К экзаменам не допустили, сдавала через год. На выпускной не смогла пойти. Паническую атаку схватила на выходе. И главное, почему я выжила? — Динара посмотрела на Марка. Муж погладил её по чёрным волосам. — Нет, у моей семьи есть объяснение. На то воля Аллаха. Но я же атеистка, понимаю, что моё спасение — чистая случайность. Они же все умнее меня были, лучше. А я всю жизнь по углам прячусь. И главное – ну какого чёрта тащить нас туда двадцать первого сентября?

Динара замолчала и свесила ноги с обрыва.

— Погоди, — сказал Марк. — Почему сентября?

— Мы вышли двадцать первого сентября. А что?

— Учебный год в самом разгаре.

— Говорю же, странно. Но Осипенко любила делать «не как у всех».

— Погоди. Что-то не сходится. Подержи, — он залез в смартфон. Здесь сотовая связь ещё ловила, но страница грузилась медленно. Через несколько минут Марк показал Динаре экран.

«Группа Осипенко вышла в поход 19 августа 2011 года. Ориентировочно группа должна была вернуться 30 августа, перед началом учебного года, однако из-за плохой погоды дата возвращения была сдвинута на 31-е. После того, как группа не вышла на связь, МЧС инициировало поиски».

— Подожди, это какая-то ошибка.

Википедия, блоги, официальные документы в открытом доступе, форумы, посвящённые тру-крайму, региональные и федеральные газеты… Все те места, куда Динара не рисковала заглядывать целых десять лет.

Чёрным по белому. Белым по чёрному. Девятнадцатое августа — выход группы. Первое сентября — начало поисковых работ.

— Мы погибли на четвёртый день, — проговорила Динара, — двадцать пятого! И три дня я бродила по тайге. Меня нашли двадцать восьмого.

Вот и её фотография. До похода – улыбающаяся старшеклассница. После – истощённый полутруп с ранами и переломами.

— Единственная выжившая, Магомедова Динара Ахметовна, 17 лет. Была обнаружена группой туристов из Казахстана, — начал читать Марк, — второго октября 2011 года.

 

* * *

Липкий туман исчез с приходом ночи. Динара с фонарём бродила по Топке. Она подходила то к Мадине, то к Наде, надеясь, что они очнутся. Но к двум часам ночи пришло понимание – она осталась одна.

Палаток не было. Мощным ветром их унесло в противоположную от лагеря сторону, и Динара не рискнула идти за ними в темноту. В трансе девушка собрала оставшуюся еду. Совсем мало, всего лишь пара банок тушёнки.

GPS сходила с ума. Стрелка компаса вертелась из стороны в сторону. По памяти Динара перерисовала карту, надеясь, что дождь не смыл следы и она сможет добраться до станции.

Спустившись в тайгу, Динара двинулась к людям.

Следующей ночью ударили заморозки, и Динара пожалела, что послушалась Осипенко и не взяла термобельё. Ботинки не высыхали от грязи и воды, а вдалеке выли волки.

На четвёртый день она вывесила на ветках оранжевый спальник и легла на лесной валежник. В бреду Динара слышала крики Мадины:

— Помоги, помоги, помоги.

 

* * *

Пять недель. Пять недель Динара была непонятно где. Пять недель были вычеркнуты из жизни. Конечно, никто бы не пошёл в поход в сентябре. И дело не в том, что группа состояла из студентов и школьников. А в том, что сентябрь в тайге — не сезон.

Но она же помнила. Первое сентября, последнее первое сентября в одиннадцатом классе. Одноклассник несёт первоклашку на плечах. Просмотры аниме по вечерам.

Или нет?

Конец августа оставался чёрным пятном в памяти. Как и весь сентябрь.

Вот и старые посты в давно заброшенных пабликах. Газетные вырезки. Клипы из новостных выпусков.

«Группа вышла 19 августа 2011-го под руководством опытных гидов Маргариты Осипенко и её супруга альпиниста Андрея Осипенко».

— Нас было девять. Осипенко, сестры Надя и Вита, Мадина, Ирка, Лёша с Сашей и Арлан.

— А это кто? — Марк увеличил на телефоне фотографию, сделанную на платформе 105-й километр. Все счастливые, отдохнувшие. Кто с дач, кто из Cочи, кто из Турции. С рюкзаками, с палками. Вот и Динара – длинные чёрные волосы, раскосые глаза.

Справа от миниатюрной Осипенко стоял рослый мужчина. Длинные волосы. Ярко-красная куртка. Татуировка в пол-лица. Альпинист Андрей Осипенко. — Может, он вас провожал?

— Нет! Его не было с нами. Андрей Павлович остался на Тянь-Шане обучать инструкторов. Он и Мадине на сообщения не отвечал, потому что занят был.

Список погибших. Не газета. Не блог. Официальный документ МВД.

Десять пропавших.

Девять погибших.

Осипенко Маргарита, гид-инструктор.

Осипенко Андрей, альпинист, член федерации.

— Я его не помню! Я его не помню! — закричала Динара. На её крики обернулась туристическая группа.

— Тише ты, — Марк осторожно забрал у жены смартфон и обнял её. — Всё хорошо. Это в прошлом, это было десять лет назад.

— Да ничего не хорошо! — Динара оттолкнула мужа. — Чего я ещё не помню? — она опустилась на колени. — Чего ещё я не помню?

 

* * *

— А почему еды так мало? — спросила Ирка.

— Тебе бы только пожрать, — съязвил Арлан.

Остальные захохотали.

— Нам полагается по две тысячи килокалорий в день на каждого. А так и пятисот не наберётся.

— Хватит ныть, — одёрнула её Осипенко.

— Я не ною, — настаивала Ирка.

— Может, тебе рюкзак понести, чтобы не так тяжко было? — Андрей Осипенко мерзко улыбнулся. За последние три дня странная татуировка на лице стала больше, и её верхний край ушёл далеко за линию роста волос. — Зато похудеешь. Бесплатно.

Мужчины захохотали. Им вторили Вита и Надя.

Еда закончилась на третий день. Вечером они разделили последнюю банку тушёнки. Чтобы унять чувство голода, Осипенко заварила каждому из ребят по золотому корню.

Его же они пили наутро, закусив ягодами.

А потом пришёл липкий туман.

Он пах полынью и железом, а видимость стала хуже, чем в горах во время метели. Андрей связал ребят верёвкой, как альпинистов. Динара оказалась в самой середине, между сёстрами Надей и Витой. Жутко болела спина, а от голода кружилась голова.

На четвёртый день Вита потеряла сознание. Когда пришла в себя, стала плакать, что хочет есть. Надя отдала ей свою порцию ягод.

 

* * *

Когда их найдут, тела будут в крайней степени истощения. Будто они не в тайге были, а в концлагере.

— А я всё никак понять не могла, почему постоянно об этом говорили, — прошептала Динара, — что на стоянках не было пустых банок и пакетов.

— Хочешь сказать, она вас морила голодом?

Динара закрыла глаза. Воспоминания, скрытые пеленой выдумки, рвались наружу.

 

* * *

— Почему вы взяли так мало еды? Это преступление! — Ирка-депутат с трудом стояла на ногах. Своей порцией она тоже поделилась с Витой.

Осипенко молчала.

— Куда вы нас завели? Уже сентябрь! Мы два дня назад должны были вернуться!

Осипенко подозвала Лёшу. Рослый парень походил на вышибалу в баре.

— Приведи её в порядок, — приказала она.

И Лёша ударил Ирку по щеке. Потом ещё и ещё.

— Хватит истерить! Понабрали малолеток!

Ирка больше не ругалась. Она тихо скулила, свернувшись на земле. Лёша бил и бил, пока она не замолкла. В наказание Осипенко забрала её палатку. Больше Ирка никому ничего не сказала.

Динара хотела помочь ей, но не решилась.

В походе гид — царь и бог. Его слово — закон. И Динара успокаивала себя, что так надо. Что так правильно. Гида нельзя не слушать. Нельзя разводить панику. Нельзя разрушать группу.

Разборки потом, после возвращения. Но радио молчало. Сломано? Или же они оказались в мёртвой зоне, которую радиоволны огибали, как крысы канализационные решётки?

Или, подумала Динара десять лет спустя, радио не работало изначально?

 

* * *

Мозг Динары словно облили кипятком. Ложь. Её собственная память лгала ей. Сколько дней длился поход? На какой день ребята умерли? Осипенко была одна или с мужем? Даже следователи точную дату гибели не установили, так сильно деформировались тела.

Динара бросила смартфон на кровать и заперлась в душевой. Она сдёрнула пропитанную потом майку и встала перед зеркалом. Оттуда на Динару смотрел кто-то моложе двадцати семи лет и сильно застрявший в возрасте травмы. Динара пожалела, что не взяла косметичку: отёки под глазами делали её похожей на запойного малолетнего алкоголика.

Стук в дверь.

— Дин, ты в порядке?

— Нет! Не в порядке! — она вытерла лицо полотенцем. — Чего тебе?

— Я нашёл кое-кого. Давай поговорим.

Девушка надела спортивный костюм и вышла из душевой.

Засунув руки в карманы, она спустилась с Марком в столовую. Там их ждал гид-инструктор. Увидев Динару, он улыбнулся.

— Ты же меня не помнишь?

Лицо казалось смутно знакомым.

— Я Дархан Манарбеков. Это моя группа тебя нашла.

Динара села напротив него и тихо выдавила слова благодарности. По щекам потекли непрошеные и неконтролируемые слёзы.

— Да ладно, чего там. Ты молодец, что додумалась мешок вывесить.

— Нас Осипенко так научила, — Динара всхлипнула.

При упоминании имени руководительницы Дархан помрачнел.

— Когда это было? — спросил Марк. — Когда вы нашли Динару?

— Второго октября. Под вечер. Мы знали, что в начале сентября пропала группа с подростками, поэтому изменили маршрут.

— Но зона поиска была небольшая, — настаивал Марк. — Как вы могли их потерять?

— В четырнадцатом году малазийский «Боинг» потеряли, — сказал Дархан и вздохнул. — Мы вас искали не там.

— Но был же официальный маршрут, — воскликнула Динара.

 

(Окончание на 7-й стр.)

— Был. Но вы по нему не пошли, — Дархан достал карту. — Вот начало, платформа 105-й километр. А вот маршрут, по которому вы должны были идти, — он нарисовал карандашом линию. — И искали мы вас здесь. Но нашли тела на Топке, аж в ста километрах. У вас не было тёплой одежды для похода в горы, не было провизии на столько дней. От платформы до Топки идти две недели. В хорошую погоду. В плохую – все три.

Динара притянула к себе карту. Сверилась с масштабированием. Сто двадцать километров. Двенадцать дней, если проходить по десять километров. Они проходили по шесть-восемь.

— Если бы ты не выжила, они бы там так и остались, — добавил Дархан. — Это ты сказала, что вы были на Топке.

— Где… где вы меня нашли?

Дархан сверился с картой и указал на точку в шестидесяти километрах от горы.

— Вот здесь ты вывесила спальный мешок.

— Из взрослых с ними только Осипенко ходила? Или муж тоже был? — спросил Марк.

— И муж, — Дархан помрачнел ещё больше.

— Альпинист?

— Муж у неё, слава богу, был один.

— Почему слава богу?

— Слушайте ребят, я сплетни не люблю распространять.

— Нам надо знать! — хором ответили Марк и Динара.

Дархан налил чай из термоса.

— Альпинисты и походники — люди суеверные. Горы ошибок не прощают. И тайга тоже. Топка — это русское название, местные её зовут Чёрный Дом. Настоящее имя запретное, его только шаманы знают. Для чужаков вроде нас место не шибко интересное. Если идти в горы, то на Хамар Дабан или на Алтай ехать. Да и добраться нелегко. Местные гору стерегут, чужаков не пускают. В советские времена, бывало, убивали тех, кто туда приходил. Потом добились, чтобы гору признали священным местом. Вы гидов не просите, никто на Топку не пойдёт. И я тоже, Марк. Нельзя законы нарушать. Но Андрей, муж Маргариты, слова «нет» не понимал, — продолжил Дархан. — Он и на священные горы в Гималаях уже бы давно залез, если бы не боялся последующего запрета на въезд. Но Топка… Какой соблазн для альпиниста — гора, на которой никто не бывал!

— И за компанию взяли кучку детей? — спросил Марк, скрестив руки.

— Нет, Марк, подожди, до ребят сейчас дойдём. Дальше я уже со слов других знаю. Они дошли до Топки в мае. Поднялись на вершину и обнаружили пещеру. И внутри лежали мумифицированные тела. Говорили, несколько десятков. То ли жертвы, то ли ещё что.

Когда они вернулись в город, Маргарита неделю была в бредовом состоянии. Она кричала, что за ней кто-то идёт. Что она не может спать. Что боится оставаться одна. А Андрей вернулся с татуировкой на лице. Совсем маленькой. Поначалу. Товарищи говорили, что Андрей набил её в честь удачного восхождения.

— Получено достижение «осквернитель первого уровня», — добавил Марк.

— Татуировка менялась. Сначала была в полщеки, потом в пол-лица. Затем закрыла шею. То, что Андрей там увидел, оставило след. И это что-то пришло за ним с самого Чёрного Дома.

Динара скрестила руки.

— Дархан, они нас в жертву принести решили? Типа чтобы проклятие снять? Или просто свихнулись?

— Кто знает… Товарищи по турклубу были уверены, что Андрей на Тянь-Шане. Осипенко дала МЧС другой маршрут. А когда тела нашли, у всех зафиксировали крайнее истощение. Ребята могли банально умереть от голода.

— Извините, мне надо отойти, — Динара побежала обратно в комнату. В туалете её стошнило.

Пустой желудок скручивало от спазмов. Динара доползла до раковины и принялась пить воду с привкусом ржавчины. Её снова вырвало.

Девушка прикоснулась к оберегу на шее. Железная змея. Осипенко сказала, что он защищает от бед. Динара не была суеверной. Динара была атеисткой, как бабушка, дочь муллы, которая полжизни состояла в партии, а потом ушла к диссидентам. Но подарок Динара взяла. Шаманский оберег из места силы.

Железная змейка спасала Динару в самые страшные ночи. В самые чёрные моменты отчаяния девушка хваталась за неё, как за стоп-кран в поезде.

Снаружи туристы пели песни у костра. Динара физически ощущала, насколько отрезана от них. Словно между ней и миром уже десять лет стоит невидимая стена.

Она не жила эти десять лет. Она пряталась, постоянно пытаясь убежать. У неё не было ни студенческих вечеринок, ни танцев, ни безумных историй. У неё не было ничего. Десять лет были эхом травмы, и эхо это было оглушительнее тишины.

Динара вернулась в комнату и поняла, что Дархан уже ушёл.

— Я должна взойти на Топку, — сказала она.

Марк обалдело посмотрел на неё:

— Нет.

— Мне нужно пойти туда.

— Ты десять лет не была в походах. Я вообще никогда не был. А Дархан нас не поведёт.

— Всего тридцать километров. При хорошей погоде дойдём за два дня. Марк, мне это нужно. От того, что я тут, как коза, прыгаю по камням, ничего не поменяется. Пусть это сакральное, запретное место. Пусть. Я уже там была. У нас есть палатки и спальники, погода хорошая. Купим провизии в столовой, скажем, куда идём. Пожалуйста, Марк. Раз уж мы так далеко зашли.

Марк снял очки.

— Динара, если ты хочешь совершить самоубийство, есть способы попроще.

— Я не самоубийство совершить хочу, а освободиться! Я не могу ещё десять лет так жить!

— А если тебе хуже станет? Если тебя отбросит обратно, туда, в осень одиннадцатого года?

— Только подойдём к горе, Марк. Остановимся у подножия и вернёмся.

— Нет, — твёрдо сказал он. — Ты хочешь взобраться на вершину. А это не вариант.

Из чёрной трясины высунулась рука и сжала горло Динары. Она ненавидела себя за неумение сдерживать эмоции. За слабость, физическую и моральную.

За то, что осталась жива.

Марк убрал планшет и встал с кровати:

— Я поговорю с Дарханом с утра. Попробую его убедить.

— Он не согласится.

— Значит, будем прорабатывать травму по-другому.

Ночью турбаза погрузилась в сон. Динара несколько раз вставала, стараясь не разбудить Марка, потом ложилась, тщетно пытаясь уснуть. Но стоило ей закрыть глаза, как кошмары возвращались с новой силой.

Марк не просыпался. За несколько лет совместной жизни он адаптировался к её беспокойному сну и не проснулся бы, включи Динара на полную громкость аниме-опенинги.

Динара собрала рюкзак, прицепила палатку и спальник. Проверила снаряжение. Портативная горелка, GPS-трекер и компас. Сложила термобельё, застегнула куртку и вышла из спального блока.

Осталось раздобыть провизии на пять дней. Главное — не попасться никому не глаза.

— Ты куда?

Динара чуть не подпрыгнула. В полумраке коридора стоял Дархан:

— Ты собралась на Топку?

Не вопрос. Утверждение. Отпираться смысла не было.

— Да. Мне нужно это сделать. Я хочу знать, почему это произошло.

Ничего не ответив, Дархан спустился в подсобку и открыл кладовую с провизией.

— Расплатишься, как вернёшься. Норму помнишь?

Динара накидала в рюкзак банок с тушёнкой и пакетированные супы.

— Полторы тысячи. Лучше две, но я больше не унесу.

— Я ухожу на Алтанов перевал до вечера. Когда вернусь, скажу твоему мужу, где ты. У тебя будет четырнадцать часов, чтобы передумать.

— Спасибо Дархан, правда спасибо.

— По силам справишься?

— Ну, как говорила моя бабушка-диссидентка, физподготовку не пропьёшь, а примус – как не фиг делать.

— У нас так говорили про гитару, — усмехнулся Дархан. — Удачи тебе, Динара Магомедова.

С первыми лучами солнца Динара покинула турбазу.

Топка возвышалась над тайгой, как и десять лет назад, как и двадцать, как и тысячу. Невысокая, несложная. На такую детей водить, будущих альпинистов.

Динаре были нужны ответы.

И ответы были там, на вершине Топки, что местные звали Чёрным Домом.

 

* * *

К вечеру смартфон перестал работать. Динара разбила лагерь, приготовила еду на газовой горелке и заснула крепким сном человека в турпоходе.

Наутро свихнулся компас. Стрелку шатало, словно под ней лежал магнит.

И, наконец, сломался GPS.

Карта с метками Дархана осталась единственным ориентиром на местности.

Динара шла по вязкой тропинке к Топке. Оглушительная тишина сдавливала уши.

На исходе второго дня девушка поднялась на сто метров вверх.

В конце концов, размышляла Динара, это гора. Местные могли думать что угодно, Осипенко с мужем могли думать что угодно. У гибели ребят должно было быть объяснение. Необычное, но рациональное. Газ из трещин. Передозировка тем же золотым корнем. В малых дозах он стимулирует нервную систему, но в походе они его пили как не в себя.

Она взберётся на верхушку. Там, наверху, прошлое отступит. Трясина высохнет. И Динара вернётся домой. Спустится к реке и вверх по течению пойдёт на турбазу. Даже если техника не заработает, она не пропадёт.

Динара свернулась в спальном мешке, но сон не шёл. От нечего делать стала включать и выключать фонарик. Выключила. Включила. Выключила. Включила.

На пятый раз луч света выхватил силуэт.

Динара выронила фонарь. Вокруг палатки что-то ходило. И это что-то передвигалось на двух ногах. Девушка осторожно выглянула наружу. Никого. Ни птиц, ни животных. Показалось? Сонный паралич?

С горы катился туман. Невесомой лавиной он пожирал деревья и уступы. Запахло железом и полынью.

Динара почувствовала, как засыпает. Она закрыла рот рукой, стараясь не вдыхать туман, но это не помогало. Последнее, что она увидела, был человек с гниющей кожей.

 

* * *

Пробуждение было отвратительным, как после недолгого дневного сна. Голова болела, одновременно хотелось пить и в туалет.

Динара встала и поняла, что она не в палатке. И даже не у подножия горы.

Она находилась на самой вершине Топки. Костяшки пальцев краснели, а на ладонях красовались свежие порезы. Всё тело ломило от усталости, будто последние несколько часов она без остановки карабкалась на гору.

Липкий туман попал в рот и горло. Пищевод обожгло.

В пяти шагах от Динары стояла фигура. Силуэт то появлялся, то исчезал. Его голова неестественно выворачивалась из стороны в сторону, а руки тряслись, как от судороги.

Последний. Последний вернулся.

В потустороннем голосе было завывание горного ветра и вой таёжного зверья. Звуки складывались в слова, но рот, что извергал их, не принадлежал человеку.

— Покажись! Кто ты?

А ты не знаешь? Не знаешь? Не знаешь?

 

* * *

…Туман рассеялся к вечеру. Динара ползла на спуск. Подальше от этой горы, подальше от тел друзей.

Маргарита Осипенко схватила девушку за шкирку.

— Куда собралась?!

Динара кричала и вырывалась, но сил уже не было. Женщина приволокла девушку обратно и бросила к костру.

— Восемь. Восемь человек. Иначе ничего не получится, — она погладила Динару по голове. — Разве ты не хочешь, чтобы у нас получилось?

Динара ничего не видела, но она знала, что там, в тумане, – альпинист Андрей Осипенко. То, что поначалу выглядело как татуировка, расползлось за время похода по всему телу. Андрей Осипенко больше не был человеком. Он походил на гниющего мертвеца, восставшего из могилы по прихоти доморощенного некроманта.

— За что? — прошептала Динара пересохшими губами.

— Та пещера, та пещера… — бормотала Осипенко. — Мы спустились туда, нам говорили, что нельзя, но пещера звала, и мы спустились, — её голос начал сипеть. — Кости, кости, кости. И ходить нельзя, и место сакральное. Погода… погода испортилась, и мы не смогли подняться.

Осипенко снова погладила девушку по волосам. Динара уже не плакала.

— Мы пробыли там два дня, ждали, пока погода успокоится. Вернувшись в село, узнали, что прошло две недели. Мы слышали и видели такое, что никто из вас и помыслить не может. Духи гор, — она засмеялась, — открыли нам тайны Чёрного Дома. Но такое не проходит бесследно. Это же как в твоих любимых ужастиках. Что происходит с героем, когда он спасается из лап монстра? Что происходит, когда он с победой возвращается домой?

Динара ждала, когда безумие накроет и её. Размозжит ли она череп, как Мадина? Или выцарапает глаза, как Арлан?

— Отвечай! — рявкнула Осипенко. — Приказ гида – закон! Что происходит с героем, когда он возвращается домой?

— Я не знаю, — выдавила Динара.

— Чудовище пойдёт за ним по пятам. И никогда не отступит. Мы забрали тьму Черного Дома с собой. По незнанию. Но теперь всё закончится, и мы будем спасены. Чтобы вернуть тьму назад, нужно заманить её, как зверя. Мы потревожили в пещере восьмерых. И восьмерых мы принесли взамен. Пей!

Динару мутило от запаха золотого корня. Но жажда была сильнее, и Динара выпила настой залпом.

— Так ты его носишь до сих пор? — проворковала женщина, беря в руки оберег, железную змейку. — Сколько же лет он лежал в пещере? Он был на шее у мумифицированной девочки с такими же чёрными волосами, как у тебя. Ну ничего, я верну змейку, когда Чёрный Дом заберёт тебя.

Липкий туман сгущался. Жжение на коже усилилось, и девушка застонала.

Осипенко отпустила её, и Динара упала на землю.

— Нет… нет… нет… — захрипела Осипенко. — Забери девчонку! Забери её! Она восьмая! Она восьмая!

Невидимая рука подняла женщину в воздух. Захрустели сломанные кости. Ноги Осипенко вывернулись под неестественным углом, и с гулким стуком тело Маргариты упало на камни.

Потом женщина приподнялась, как после долгого сна, задрала голову к небу и выцарапала себе глаза.

 

* * *

Ты вернулась ты вернулась ты вернулась.

В шёпоте тумана Динара слышала голоса Мадины и Осипенко. Душа проклятого альпиниста так и осталась прикованной к Чёрному Дому на долгие десять лет. Сотканная из теней рука потянулась к шее Динары. К оберегу. Оберегу, снятому с мёртвой девушки, чьи кости покоились внутри горы.

Маргарита Осипенко не должна была погибнуть. Жертвой была Динара, но странный подарок от свихнувшейся руководительницы не дал ей сойти с ума и умереть.

Динара прикоснулась к оберегу.

— Сними его, сними, — шептала тьма, одетая в туман, — закончи начатое. Ты же не живая, ты тоже умерла. Десять лет ты оттягиваешь неизбежное.

Тьма распахнула тёплые объятия. Эта тьма однажды, на первом курсе, звала Динару из открытого окна на десятом этаже. Она звала Динару со дна бутылок и из пачек с успокоительным. Тьма ждала девушку терпеливо и настойчиво, как пожилая родственница в поздний час.

Конечно, ты можешь уйти. Беги домой. И уноси с собой безумие. Потеря памяти была подарком, даром Чёрного Дома. Но теперь ты будешь помнить всё. И тебе некому будет рассказать. Даже Марк тебе не поверит. И однажды ему надоест жить с психически нездоровым человеком. И ты останешься одна.

А тьма подождёт. Ещё десять страшных лет.

Динара упала на колени. Десять лет страха и ужаса. Десять лет плотной стеклянной стены между ней и миром. Она будет идти на чёрное дно, туда же упадёт и Марк.

Девушка развязала верёвку на шее и сняла оберег. Железная змейка покатилась по камням.

А липкий туман, полный тьмы, захлестнул Динару.

 

* * *

…В окно светило солнце. Шёл две тысячи шестой год. Жаркое лето было в самом разгаре, и маленькая Динара была счастлива, что не надо делать уроки и вставать рано утром.

У открытого окна курила бабушка. Через год она погибнет в автомобильной катастрофе.

— Есть будешь?

— Ага! – Динара вприпрыжку преодолела расстояние от двери до стола и уселась на своём любимом месте. — Бабушка, а можно я кое-что спрошу?

— Ну спрашивай.

— Вот ты говорила, что у тебя папа был мулла и вы очень строго жили. И тебя по мусульманскому обряду замуж выдали в четырнадцать лет.

— В пятнадцать.

— Но ты убежала в Ленинград, в училище. Пошла работать в театр. Хотя тебя прокляла собственная семья, и они сказали, что ты будешь гореть в аду. Потом вышла замуж за дедушку. И стала с дис-дис…

— С диссидентами, — подсказала бабушка.

— С диссидентами общаться. Ты не боялась? Я бы испугалась.

Бабушка села за стол и взяла внучку за руку.

— А я ничего не боялась. Ни бога, ни чёрта, ни советской власти. И ты ничего не бойся, слышишь?

Слышишь, Динара? Ничего не бойся!

 

 

* * *

Динара распахнула глаза. Голос бабушки таял, как кусочки льда в горячем чае.

В этой тайге было кое-что пострашнее и бога, и чёрта, и уж тем более советской власти. Куда страшнее ярости прадеда-муллы. Куда хуже психологической травмы и тяжелее чувства вины.

Но это нечто не было проблемой Динары.

Это был не её грех.

Не её беда.

Это не Динара нарушила покой запретного места. Не она потревожила духов. Не она сняла оберег с шеи мёртвой девушки. И не Динара собрала в поход восемь человек, чтобы принести их в жертву.

И не ей расплачиваться за чужие ошибки.

ПОСТОЙ ПОСТОЙ ПОСТОЙ. Останься! Это для общего блага. Это для блага группы. Твои друзья, Динара, — подари им покой. Подари покой себе. Ты заслужила его. Останься.

Вот он, оберег-змея. Динара схватила его, и тьма не смогла подобраться ближе. К ней тянула руки Мадина – всё в том же платке. Она умоляла о помощи. Вот и остальные – Ирка, Вита, Саша, Арлан. Динара сжала оберег в руке и пошла сквозь марево.

Туман слепил горной метелью.

— Это не мои грехи! — твёрдо сказала Динара. — Не моя ответственность! Не мои ошибки! Я не боюсь! — закричала она. — Ни бога! Ни чёрта! Ни Чёрного Дома!

Лаз в пещеру был прямо под её ногами. Она просунула оберег в расщелину и разжала пальцы. Через несколько секунд раздался лёгкий стук.

Тень сгнившего альпиниста закричала в тумане. А голоса ребят замолкли навсегда.

И в последний миг Динара увидела Мадину. Та, прежде чем исчезнуть, прошептала:

— Спасибо тебе.

 

* * *

Через сутки Динара вышла к автостраде. Ещё через час заработал GPS. Стрелка компаса перестала биться в припадке. Смартфон ожил. На чёрном экране проявился логотип, а в правом углу значок «нет сети» сменился на маленькую букву «h».

Трясина не исчезла. Она не исчезнет никогда. Чернота внутри её души, ожог от тумана — не исчезнут. Нельзя забрать тьму, а потом принести её обратно: мол, заберите. Нет. Всё остаётся. Как и десять лет морального ада.

Динара будет помнить. И плен у проклятых гидов, и гибель друзей. Трясина останется, так же, как и Чёрный Дом останется в этой тайге.

Но со временем трясина зарастёт новыми воспоминаниями. Она больше не выйдет из берегов, усохнет и сморщится. Там же останется ожог от тумана. И память – почти без пробелов. Со всем ясным и кристальным ужасом случившегося.

Но стена, что отгораживала Динару от внешнего мира, рухнула в расщелину вместе с оберегом.

Динара обернулась и в последний раз посмотрела на гору.

Топка. Чёрный Дом. Сакральное место. Она высилась над тайгой маяком в зелёном море.

Динара остановилась, сняла рюкзак и показала Топке кулак.