Дубинка позора

И знаете, многое из того, чего уже нет ни в селах, ни в городах, очень надо бы вернуть. Например, вот представьте, набедокурил человек, а на семью и на аул ложится несмываемый позор. Если, конечно, преступление тяжкое – гнали уголовника прочь на все четыре стороны, а если он не преступник вовсе, а дебошир легкой степени (мол, с кем не бывает), такого восвояси не отправляли. Но все односельчане должны были знать, что он натворил. Вы подумаете, что его выводили на площадь и оглашали список вчерашних злодеяний или сажали задом наперед на осла и пускали по всему селу – да, такое тоже было. Однако был и другой способ.

Много лет назад в ауле Согратль по каждому поводу собирался совет старейшин. Думали, обсуждали, спорили и решали: «Надо идти!». И шли через все село в дом к хулигану, и в руках у главного была дубинка. И вы опять-таки подумаете, что будут злоумышленника бить палкой по спине до полусмерти. Нет, все было не так. У аксакалов были мудрые методы расправы с хулиганством. Пока наши достопочтенные старики шли по улицам и закоулкам, собравшимся сельчанам рассказывали, куда, к кому и зачем они держат путь, народ присоединялся.

Позорника выводили во двор и награждали не звездулинами, а самой настоящей дубинкой позора! Да-да, вручали в присутствии всех. И должна она была висеть в доме на самом видном месте, чтобы каждый гость, перейдя порог, знал: здесь живет «лицо с аморальным поведением».

Одна дубинка позора могла переходить из рук в руки, то есть грех можно было смыть. Отремонтировал колодец, помог соседу дом построить, дорогу проложил, бедного обеспечил и много других добрых дел могли избавить от постыдного элемента горского интерьера. Но у кого-то могла накопиться и коллекция подобных.

– То есть эта дубинка носила воспитательный, нравственный, созидательный характер в Андалальском вольном обществе, – говорит заведующий Согратлинским историко-краеведческим музеем (филиал Национального музея Дагестана им. А.Тахо-Годи) Гамзат Омаров.

Много лет назад в ауле Согратль по каждому поводу собирался совет старейшин. Думали, обсуждали, спорили и решали: «Надо идти!». И шли через все село в дом к хулигану, и в руках у главного была дубинка

Традиция вручать дубинки сохранилась вплоть до тридцатых годов прошлого столетия. И были эти дубинки разных размеров. Я их видела, держала в руках и с упоением представляла: вот бы сейчас такие дубинки раздавали, дабы дурь каждого была видна! Лесов бы не хватило! Можно было во все это не верить, но придется. Абдулла, не совсем уже местный житель, показывает фотофакт – и да, действительно торжественно вручают дебоширу дубинку. На конце широкая цепь, чтобы висела надежно. Абдулла поскромничал и отказался давать интервью, но он регулярно приезжает в село и сканирует старые фотографии из семейных архивов сельчан. Занимается важным делом – собирает историю родного аула, которая началась много веков назад.

Так, в горах Дагестана зародился мощный и влиятельный союз – Андалальское вольное общество со столицей в селе Согратль. Здесь были свой парламент, президент, суд и даже своя конституция со сводом законов из 70 пунктов. Своеобразную конституцию перевели с арабского на русский и вывесили в школьном музее Согратля, чтобы дети знали, что еще 700 лет назад тут строили гражданское общество. Позднее Согратль стал крупнейшим центром арабо­язычной культуры в Дагестане. Был сформирован крупный научный центр с несколькими медресе, богатейшей библиотекой, переплетной мастерской. В музее собрана рукописная коллекция книг.

Рассказывают, что еще в советский период в согратлинской школе детей учили столярному и слесарному делу. Приходилось школьникам даже сдавать экзамен, а лучшие ученики получали третий разряд. Так вчерашний школьник наряду с аттестатом зрелости получал и рабочую профессию. Поэтому здесь каждый местный житель скажет: мастер и сам себя сумеет прокормить. Главными признаками демократии древнего Андалала согратлинцы считают защиту свободы каждого отдельного члена общества. А еще считают, что политическая культура и толерантность у них в крови. И, по их мнению, никогда не должно быть разделения на богатых и бедных. Это правило было четко зафиксировано в адатных нормах местного джамаата, строго соблюдалась при распределении земель. Местный джамаат не придерживается понятий «лагъ» (раб), здесь все равны, все уздени.