Философ, которому есть что сказать

— Вы уже 60 лет сотрудничаете с «Дагестанской правдой». Были и остаетесь одним из самых читаемых и авторитетных авторов нашей газеты…
— Я еще будучи первым секретарем Сергокалинского райкома комсомола, затем освобожденным секретарем комитета ВЛКСМ Дагпединститута выступал со статьями в «Комсомольце Дагестана». В 1953 г. по направлению обкома КПСС с отличием окончил годичные курсы подготовки преподавателей общественных наук при МГУ (философское отделение). За это время стал соискателем на кафедре философии МГУ, определился с темой диссертации и сдал кандидатские экзамены. По окончании аспирантуры в 1953 г. был направлен в распоряжение Дагестанского обкома КПСС. Стал инструктором отдела науки и учебных заведений обкома партии и по совместительству старшим преподавателем кафедры философии областной партийной школы. И вот, работая в обкоме, я стал сотрудничать с «Дагестанской правдой».
— Какими вопросами интересовались в тот период?
— Из Губдена (моего родного села) тогда не было  ни одного ученого или журналиста, и заслуги его жителей в революции и гражданской войне оставались неизвестными даже самим губденцам. Ведь губденцы проявили  героизм в борьбе с бичераховскими и деникинскими белоказаками, которые в разное время оккупировали Дагестан, стремясь восстановить царский режим на Кавказе под лозунгом «Единая неделимая Россия». На станции Манас в сражении  с бичераховскими  регулярными частями погибло много губденцев. Данные о числе погибших в разных источниках резко отличаются: то 62, то более 120.
Губден был дважды сожжен и разграблен деникинцами из-за того, что оказывал сопротивление им и считался одним из революционных селений. Решением Совета обороны Дагестана и Северного Кавказа Губден был объявлен революционным селом и награжден Красным знаменем. Это интересно знать в республике и нынешнему молодому поколению Губдена, тем более, когда о сегодняшнем Губдене нередко говорят только одно негативное. Из Губдена вышли два крупных революционных деятеля: Абдулвагаб Гаджиев, член первого подпольного обкома РКП(б), расстрелянный вместе с У. Буйнакским, и Ахмед Магомедов, расстрелянный вместе с посланцем Кирова Оскаром Лещинским.
— У губденцев большие пахотные земли и пастбища. По преданию, они всегда были опытными хлеборобами и животноводами. В неурожайные годы губденский хлеб сильно помогал горцам.  Об этом писали в свое время в нашей газете. Как обстоит сейчас дело с использованием пахотных земель и пастбищ в Губдене?
— Да, это верно. Губденцы использовали трехпольный севооборот, бережно относились к земле и получали высокий урожай — с гектара  40 и более центнеров. В неурожайные годы многие аварцы, лакцы и даргинцы покупали здесь хлеб или получали зерно в обмен на фрукты и различные товары. Когда бываю в горных селениях, узнав о том, что я из Губдена, старики вспоминают о хлебе Куртани. Так они называют Губден.  Эти поля губденцы хорошо использовали и в советский период. К сожалению, эти губденские просторы сейчас в основном пустуют.
В досоветский период, по подсчету животноводов, в Губдене было более 100 тысяч овец и коз. В советский период в колхозах было более 50 тысяч. Теперь их в общественных формах хозяйства не более 4-х тысяч. Причины разорения сел общие и общеизвестны. Но это не значит, что мы должны сидеть сложа руки или заниматься только мелкой торговлей и работой в сфере обслуживания. Конечно, такое положение не только в Губдене. Я выступал в Губденской школе, где присутствовали и некоторые представители старшего поколения. На их вопрос о перспективе губденских сел я однозначно ответил:  возврат к обработке земли и разведению  и развитию скотоводства. Надеюсь, что губденцы, которые за годы советской власти образовали и живут в 5 селениях и в городах, прочтут мои статьи и данное интервью и подумают, как объединиться и совместно работать по восстановлению былой своей славы лучших хлеборобов и животноводов.
Я думаю, что будет небезынтересен для читателей газеты и такой факт. В Губдене земля очень высоко ценилась даже в годы советской власти. Чтобы получить из общественного фонда одну сотку для расширения площади строящегося дома на собственной земле, мой отец отдал в 1935 г. стоимость 20 баранов в фонд села. Имея столь просторные земли, губденцы не строили дома на пригодной для посева земле, ее берегли, а дома строили на склоне скалистой горы. А теперь земля стала дармовой, её занимают под постройки, которые в основном также пустуют. Это одно из проявлений ненасытной жадности и аморализма, порожденных частнособственническими принципами современной жизни.
— В республике и стране знают, что Вы пересмотрели подходы и оценки к освещению культурного наследия народов досоветского Дагестана и во многом мусульманского Востока. Как пришли к этому выводу, ведь до этого Вы были известны как автор работ, написанных в духе того времени, т. е. с позиций атеизма?
— К этому я шел эволюционно. Задумав написать обобщающую работу по критике ислама, я собрал опубликованные работы дагестанских и казанских богословов и рукописи в рукописных фондах и организовал перевод тех из них, которые были написаны на арабском, турецком и на дагестанских языках, с помощью приглашенных знатоков этих языков из Баку. Изучая их, я убедился в необъективности нашего подхода к мусульманской культуре. И, используя переводы, написал и опубликовал книгу «Мыслители Дагестана XIX и нач. ХХ вв.» (Махачкала, 1963). Она вышла в Дагучпедгизе. Партийные органы и научные институты не видели ее до публикации. После этого они организовали так называемое обсуждение книги и осуждение автора, книгу мою запретили.
Считаю нужным подчеркнуть, что и после выхода этой книги я не сразу освободился от старого подхода к иным аспектам религии. С одной стороны, было очень сильное давление властей, а с другой стороны — сам еще не осмыслил все аспекты этой проблематики. Несмотря на изъятие и запрет на издание в общей сложности 17 моих работ, несмотря на оскорбительные ярлыки, приклеиваемые на меня, я продолжал работать и издавать, где возможно, материалы в духе нового направления.
Дело в том, что я был убежден в правоте своих новых позиций. Приведу высказывание, подтверждающее мою правоту. «В результате публикаций М. А. Абдуллаева, — писал академик Ф. Кочарли, — досоветский Дагестан встает  перед нами как регион самобытной культуры и богатой научной и философской мысли. Мы вначале не верили его выводам, так как в литературе отрицалось даже наличие письменности в этот период в Дагестане».
— Ознакомившись с Вашими статьями в нашей газете я понял, что Вы в одно время часто выступали с критикой зарубежной советологии и антикоммунизма. Какими соображениями это было обусловлено?
— Действительно, я некоторое время занимался этими вопросами. Тогда шла острая идеологическая борьба на международной арене, и в борьбе против СССР использовались все возможности, в том числе старую и новую эмиграцию и их материалы. В известном признании А. Даллеса открыто сказано, к каким грязным приемам США прибегали для разложения СССР. И, увы, без единого выстрела они добились этого. Мы до сих пор во всей глубине не поняли значение идеологической борьбы. Увлекаясь материальной стороной жизни, часто забываем ее. Не странно ли, что главному исполнителю роли американской режиссуры по разложению СССР Б. Ельцину до сих пор воздаются почести?
В тех условиях нужно было еще умнее и настойчивее разоблачать наших идейных противников и их приспешников в нашей стране, чтобы народы СССР  лучше знали, чего хотят эти «советологи», антикоммунисты. Я опубликовал две книги и около 20 статей по этой проблематике в коллективных монографиях, сборниках статей Института философии  СССР и в журналах. Я не считаю, что мои работы «Северный Кавказ в объективе антикоммунизма» и «Социализм и народы Северного Кавказа» потеряли свою значимость в наши дни. Читатели могут сами убедиться в этом.  
— В «Дагестанской правде» Вы публиковали много статей по национальному вопросу. Что больше интересовало Вас по этой проблематике?
— У меня вызвало возмущение наказание моих знакомых ученых — в Южной Осетии Козаева и в Ставропольском крае Садикова — за то, что они доказывали существование противоречий при социализме. Я написал письмо в ЦК КПСС, ссылаясь на положение классиков марксизма-ленинизма о противоречии как об одном из принципов марксистской  диалектики. Подчеркивал, что выявление противоречий и преодоление их является основой общественного прогресса. И спрашивал, как можно отрицать это марксистское положение и за использование его наказывать ученых по партийной линии, снимать их с работы?
В ответе из орготдела ЦК КПСС мне сообщили, что вопросы пересмотрены. Оказалось, что пересмотрели дела ученых только в вопросе об их партийности. В этой связи я попытался исследовать вопрос о противоречиях в сфере межнациональных отношений. Я написал статью «Противоречия в сфере национальных отношений и способы их разрешения» и послал ее в журнал «Коммунист». Она вышла в сокращенном виде («Коммунист», 1990, № 17). С некоторыми изменениями я опубликовал ее и в «Дагестанской правде». В ней подчеркивалось, что формировавшиеся отношения дружбы и интернационализма не могли и не могут исключить противоречия и что они могли складываться только на путях постоянного преодоления последних. Утверждение этого неверного подхода о невозможности противоречий  при социализме во многом способствовало одностороннему  пониманию партийной установки: пропагандировать то, что объединяет нации и что было тогда достигнуто в национальных и межнациональных отношениях. Оно, такое понимание, нацеливало партийные и советские органы и общественность на то, чтобы не выявлялись и не замечались отрицательные проявления — как во внутринациональных, так и в межнациональных отношениях.
Между тем в сфере национальных отношений при социализме существовали сложные и многогранные противоречия. Они в статье были названы и проанализированы. Такой подход – пропагандировать только положительное в общественной жизни республики — поддерживался до прихода к власти Р. Абдулатипова. На этих моментах я останавливаюсь потому, что сложившееся при социализме отношение к вопросу национальных отношений и ныне бытует иногда, пусть даже неосознанно, в нашем подходе к ним и  понимании. Да, Дагестан и в настоящее время несмотря на свою исключительную полиэтничность во многом  может служить примером для многих регионов страны. Но это не значит, что у нас в межнациональных отношениях нет противоречий и в политике властей по национальному вопросу все гладко.
Неверно поступали власти республики, не изучая общественное мнение в целом и в разрезе национальных отношений. Широкий размах принимают  информация и слухи о выдвижении дискредитировавших  себя людей, о коррупции чиновников, которые, может быть, не во всем верны. Именно такого рода информация оказывает нередко определяющее влияние на людей, и не обращать на неё внимания, считая это сплетнями, означает способствовать их усилению. Я считаю, что здесь властям не следует махать рукой или злиться, а нужно собрать такую информацию, объективно разобраться в ней и принять  справедливые меры.
Нынешний наш президент часто поднимает в своих выступлениях такие вопросы. Но он один не может ни проследить, ни решать сложные аспекты национальных отношений. Но у него есть возможность иметь у себя опытных и способных быть последовательно справедливыми людей в качестве советников и помощников, чтобы они серьезно, со знанием дела знакомились с этими вопросами. Нужно помнить, что доверие к властям во многом связано с умением решать такие вопросы. Теперь от людей ничего скрыть невозможно, чуть ли не обо всех фактах на второй же день появляются записи в Интернете. Я могу с полным основанием сказать, что в истолковании исторической роли этносов и их личностей, в расстановке кадров во многих ведомствах, в социально-гуманитарных исследованиях имеются такие проявления, которые могут быть интерпретированы как отрыжки  национализма.
Нужно отметить, что власти РФ и лично Президент В. Путин осознали усиление межнациональных противоречий и конфликтов в стране и с привлечением специалистов разработали  «Стратегию государственной национальной политики РФ», остро поставив вопрос о борьбе с любыми проявлениями национализма. 
— Ваши научные интересы очень широки, в частности, немало Ваших  статей посвящены медицине. Профессора медицины в своих статьях дают высокую оценку Вашим работам и статьям. Профессор медакадемии С. Абусуев назвал Вас даже философом медицины.
— Я интересовался и должен был интересоваться  медициной в связи с переходом  по конкурсу в 1987 году зав.кафедрой философии ДГМА. Я осознал, что философия нужна медикам не только и не столько как сумма знаний, сколько как методологическая и теоретико-познавательная основа. Конечно, нельзя изучать историю философии вне связи с историей медицины. Последняя развивалась в рамках философии, пока не отпочковалась от нее. А отпочковалась она одной из последних  специальных наук. Во многих зарубежных странах она и в настоящее время считается философской наукой. Короче говоря, с переходом в ДГМА я  пересмотрел программы всех предметов кафедры, увязал их с медициной, что было отмечено в приказе Минздрава РФ.
Проводя занятия, я убедился в том, что студенты слабо знают  историю медицины, не говоря уже о  связи с ней философии. Тогда опубликовал в «Дагестанской правде» статьи о главных медиках  античной Греции, Рима, арабо-мусульманского средневековья, Франции XVIII века, России ХIХ века. В них были учтены две стороны: познавательный интерес широкого читателя и связь медицины с философией для студента. Работая в медакадемии, я опубликовал три учебных пособия для студентов по медицине и два учебника по философии и культурологии, по которым и теперь учатся студенты.
— Последние Ваши статьи посвящены 200-летию вхождения Дагестана в Россию. Не могли бы Вы сказать, в чем главный результат этого акта?
— Главное — это то, что дагестанцы нашли в лице России верного друга, который заботится о защите суверенных прав Дагестана, обеспечивает мир и спокойствие его народов. Какая другая страна могла бы так заботиться о нашем народе, обеспечивать его экономическое и культурное развитие?  Я опубликовал в «Дагправде» 8 статей по этому вопросу, характеризуя различные стороны того, что принесла нам Россия в результате нашего присоединения.
 
От редакции.
Были в нашей газете статьи М. Абдуллаева о современном мусульманском Востоке, были статьи  и материалы научных сессий Дагестанского отделения МАИ, президентом которого он является. Наш земляк, академик, директор Института философии РАН  А. Гусейнов, близко знающий творчество М. Абдуллаева, подчеркивает в отзыве на его монографию «Мыслители Дагестана» (Махачкала, 2007), что «он создал и многие годы возглавляет дагестанскую философскую школу. Удивляет его необычайная научная активность и смелость. Немногие у нас могут похвастаться 26 монографиями и тематическим разнообразием научных интересов, простирающихся от философии суфизма до медицинской этики». И далее: «Сделанное М. Абдуллаевым, связанное с реконструкцией нашего интеллектуального наследия, должно быть оценено очень высоко. Даже слова «научный подвиг» не были бы излишними в данном случае».
К 60-летнему юбилею участия в качестве автора нашей газеты он пришел с завидными успехами в своей творческой деятельности: опубликовал 28 монографий, 8 сборников своих статей, 7 учебников и учебных пособий, более 50 параграфов в коллективных монографиях и более 200 статей в журналах и сборниках. Регулярно публикуется и в нашей газете. «Дагестанская правда» желает Магомеду Абдуллаевичу крепкого здоровья и творческой активности еще на многие годы.