Случайности не случайны

Получила задание от редакции написать статью о махачкалинке, которая в свои 93 года пишет стихи, прославляющие наших ребят, участвующих в спецоперации на Украине. Созвонилась, договорилась о встрече. И вот уже мы с нашим фотографом Юрой Ивановым едем в гости к Полине Борисовне Фильчиковой.

«Она на улицу выходит?» – спрашивает Юра. – «Не знаю, но голос по телефону был бодрый», – отвечаю я.

Звоним Полине Борисовне, чтобы она сориентировала нас, куда подъехать. «Да я вас уже на улице жду, – отвечает она. – Вы меня сразу увидите, я в красивом синем платье». Действительно, красивую даму в синем с благородной сединой мы заприметили издали. Полина Борисовна садится на переднее сиденье и с опытом бывалого штурмана указывает нам дорогу.

– Проходите, не стесняйтесь. У меня немного душно, солнечная сторона. Но не переживайте, Сабина, я дам вам веер. Будем с вами как испанские сеньоры.

Легким движением руки раскрываю предложенный веер и прямо чувствую, как во мне оживает Кармен. Но если у меня это действо проходит на «двоечку», то у моей визави – четким, отработанным движением.

– А как же, – заметив мое восхищение, говорит она, – я натура творческая. Столько раз на сцене выступала. Первое мое четкое воспоминание – утренник в детском саду в Одессе, я там родилась. Меня нарядили в папаху, на поясе прикрепили маленький кинжал, и я танцевала лезгинку. Этот танец словно предопределил мою дальнейшую судьбу.

Летом 1941 года, когда мне уже было 10 лет, я отдыхала в пионерском лагере. И тут война. Отец приехал за мной, забрал домой. Мы ехали по городу, и я удивлялась, что все окна в домах уже были обклеены бумагой крест-накрест.

Потом папа пошел в горсовет, взял там разрешение на выезд. Я и сейчас помню этот бланк с печатью. Он меня, маму и маленькую сестренку Свету, которой еще годика не было, посадил на пароход, который направлялся в Дагестан, а сам пошел в военкомат. Больше мы его не видели…

Плыли мы долго, по дороге нас бомбили. Второе судно, которое вышло из Одессы вместе с нами, потопили. А нам повезло добраться до Махачкалы живыми. Потом мы два дня со своим скромным скарбом просидели на пристани. Ждали, куда нас распределят. Таких беженцев, как мы, было очень много. Местные жители приносили нам вареную кукурузу, помидоры, хлеб и кормили.

Мама была партийным деятелем и пошла в исполком. А потом нас направили в Буйнакск. Там подселили к кумыкской семье. Мама пошла работать на кожзавод, а я в школу.

– Как звали вашу маму? – прерываю я тяжелые воспоминания собеседницы.

– Софья Яхнис.

И тут я вхожу в ступор. Кто не знает, я родом из Буйнакска. И мама в детстве называла меня «активистка Яхнис». Я была очень активной школьницей. Но не знала, что означает это прозвище. И только когда начала работать в редакции, получив задание написать статью о парторге Буйнакской обувной фабрики Софье Яхнис, все поняла. А тут, спустя много лет, ее дочь… Рассказала об этом, и Полина Борисовна обрадовалась мне как близкой родственнице: «Сабиночка, так мы с вами буйнакские девушки?» – «Выходит, да».

Вернулись к воспоминаниям. У девочки был красивый голос, и это отметили в школе. Вскоре Поля стала звездой в школьном хоре. Да и не только.

– Я часто выступала в театре на мероприятиях. А еще на избирательных участках, когда проходили выборы. Кстати, я ни одни не пропустила. И в этом году тоже голосовать ходила за нашего Президента. Люблю я его. Он меня каждый год с Днём Победы поздравляет и еще на 90-летие открытку прислал. Сейчас покажу.

Полина Борисовна бережно достает из файлов открытки от Владимира Путина и гордо демонстрирует нам: «Вот, все их храню».

Окончив школу в 1948-м, девушка решила поехать на родину в Одессу. Нашла в живых двух маминых сестер, которые, узнав о прекрасных вокальных данных племянницы, стали уговаривать ее поступать в консерваторию.

– Там как раз набор шел, я и пошла, – рассказывает моя собеседница. – Решила петь романс Алябьева «Соловей». Даже предварительное прослушивание прошла. А на экзамене выяснилось, что у меня должен был быть собственный аккомпаниатор. А поскольку у меня его не было, пришлось уходить восвояси. Вернулась в Буйнакск, поступила в педучилище. Вот только доучиться там не вышло. Тяжело после войны было, голодно, и мама не могла прокормить нас с сестренкой одна. Пришлось и мне идти к ней на фабрику работать. Там она меня своему бухгалтерскому делу выучила.

Когда в городе открылся новый агрегатный завод, Полина Борисовна устроилась туда в бухгалтерию. Там же встретила свою половинку. Иван Фильчиков работал на том же заводе слесарем. Молодые получили квартиру, стали налаживать быт.

– Мы хорошо жили, дружно. Все, как у людей. Дети, семейные радости, любимая работа. На заводе много людей работало – такой город в городе. Наша колонна на парадах была самой многочисленной.

Полина Борисовна достает пожелтевшие фотографии, и меня накрывает повторно. На одной из них она на первомайской демонстрации с сыном, а рядом – несколько человек. Первым я разглядела дядю Борю Трубоченко – близкого папиного друга, а рядом – мой папа!

Вы представляете мое состояние?! Увидеть на чужой фотографии родное лицо! Проглотив ком в горле, начинаю расспрашивать, кто на фото. Нет, так не бывает! Показывая на моего отца, бабушка Полина объясняет:

– Это Магомед Магомедович, наш начальник производства. А еще мой сосед. Мы в одном подъезде жили.

– Это мой папа, – сиплю я.

– Да ты что! Мы же над вами жили. Вы – на втором, а мы на третьем этаже. Только после землетрясения в 1975-м в Махачкалу переехали.

– Мне всего два года было. Не помню. Но фамилию вашу слышала. Вашу дочку Наташа зовут? О ней сестра моя часто вспоминает. Они дружили.

– Да, – радуется Полина Борисовна. – Наташа – моя старшенькая. А еще есть Валерик и Володя.

Переехав в Махачкалу, Фильчиковы устроились работать на радиозавод, на котором проработали до самого выхода на пенсию. Дети выросли. Наташа уехала в Израиль, Валерий – в Краснодар. Володя женился на девушке-лезгинке и остался в Дагестане. А старшие Фильчиковы решили уехать поближе к старшему сыну. Продали свою квартиру, купили домик с участком в поселке Гирей Краснодарского края.

– Хорошо там было. Земля плодородная. Огород сажали, с него и жили. Да только вскоре моего Ивана Иваныча инсульт разбил. Одной с тринадцатью сотками не справиться, вот и решили обратно в Дагестан возвращаться. А потом супруг отошел в иной мир, я осталась одна. Хотя нет, грех так говорить. У меня дети, внуки, правнуки даже есть. Они приходят, приезжают, звонят. Да и соседи как семья. Что вкусного приготовят – меня угощают. А я им говорю кому «Коп савбол», кому «Кабул батаги». Да-да, не смейся, научилась понемногу на разных дагестанских языках балакать. На лакском тоже могу. Не веришь? Ты мне вот гостинцев принесла. Кумасса барчалла!

О многом мы еще говорили. Вспоминали общих знакомых, смеялись, даже всплакнули немного. А когда разговор зашел о том, что волнует сегодня всех, о спецоперации, Полина Борисовна показала свои стихи.

– Понимаешь, душа у меня болит. Украина – родина моя. Я там родилась. Но Россия – моя жизнь. Здесь я в люди вышла. Здесь дети мои родились, выросли. Здесь мой дом. И я знаю, что не могли мы по-другому. Наши ребята мою родину от немчуры проклятой освобождают. А я верю, скоро все закончится. И вернутся они с победой. Об этом и в стихах своих пишу.

Стихи Полины Борисовны не претендуют на звание высокохудожественных. Но они по-детски наивные, чистые, светлые, наполненные верой и любовью.

Мы победим!

Идет специальная операция
На Украине. Кто ожидал,
Что это может произойти?
Люди гибнут безвременно.
Но в этом неповинны мы!
Воюем мы до Победы!
Украина всегда была
Наша земля!
Украину нам надо вернуть.
И это наш единственный путь!
Много у нас героев,
Ждет их всех награда.
Правда восторжествует,
И снова будет мир на земле.
На это надеюсь и верю.
И пусть на это надеются все!

Мой город

Живу я в Дагестане
Уж очень много лет.
Мне здесь очень нравится,
Об этом спору нет.
Народ здесь очень дружный,
Всегда всех веселит,
Желает всем успеха
И чаем угостит.
Меня все уважают,
За это всех люблю.
Жаль, что годы мои уходят,
Об этом я и грущу…