Годовой отчет

Весёленькое было времечко! Но сейчас у нас речь совсем о другом годовом отчёте. Постоянные читатели «Весёлого годекана», не добившись никакого толку от Интерпола, сами отправились искать членов симпозиума в подвал к Пантелеичу. На воротах висел пудовый амбарный замок. А также картонный прямоугольник с надписью: «Члены симпозиума в годовом творческом отпуске. Малость потерпите. Ваш Пантелеич».

Конечно, вы представляете себе, как я обрадовался, когда получил эсэмэску следующего содержания: «Давеча вернулись. Симпозиум в полном составе. Нонче назначен годовой отчёт. Заходите запросто. Ваш Пантелеич».

А вот тут, в подвале, тон задавал Пантелеич. За отчётный период он забурел, отрастил патриаршую бороду, обзавёлся белыми кроссовками и футболкой с надписью «Не забуду мать родную. Кузькину – тоже».

– Ну что, товарищи, начнём? Спервоначалу отчитаюсь сам. Алименты уже не плачу: срок вышел. Моя бывшая супружница Пелагея вышла замуж, царствие ей… Я хотел сказать, лад да согласие участникам этого брака. Хотя, должен вам напомнить, хорошее дело браком не назовут…

– А сам-то, сам чего не женился? – не удержался от каверзного вопроса Аташка из Тарков.

Пантелеич замялся, но собрался с духом:

– Я принял схиму, целибат – тоже…

– Бог ты мой! – всплеснула своими белыми ручками декольтированная дама в хиджабе. – Обет безбрачия! Пантелеич, это же вредно для здоровья! И бородища такая – галстука не видно.

Пантелеич приподнял бороду: показалась оранжевая «бабочка», надетая им по поводу годового отчёта.

– А теперича пусть отчитается сэр Хиггинботам, – переменил тему Пантелеич.

Делегат симпозиума от Британии, владелец Гринвичского нулевого меридиана сэр Арчибальд Хиггинботам за минувший год сильно изменился. На его малиновом смокинге виднелась жёлтая латка, из левого ботфорта выглядывал большой палец с бурым ногтем, в пенсне не хватало одного стёклышка. Лишь лысина, смазанная курдючным жиром для подпитки протоплазмы гипоталамуса, по-прежнему боевито сверкала.

Сэр забрался на трибуну, покряхтел и уронил скупую мужскую слезу, которую корреспондент «Times» снял крупным планом и тут же отправил в редакцию на первую полосу.

Хиггинботам взял себя в руки, слегка приподняв при этом от пола, и грустно отчитался.

Когда он наконец закончил, мы все зарыдали. Оказывается, этот год сэр Арчибальд Хиггинботам провёл в лондонской тюрьме Тауэр. И всё из-за проклятого меридиана! Когда разразился коронавирусный кризис, Арчи, чтобы поправить свои финансовые дела, толкнул нулевой меридиан одному арабскому шейху за пару миллионов долларов. Капитаны океанских круизных лайнеров, потеряв меридианные ориентиры, завели свои суда к берегам Антарктиды, где они вмёрзли в паковый лёд. Затем международный суд – и наш замечательный Арчи оказался в Тауэре. Доллары тоже у него отобрали. Этот год он коротал с привидением Анны Болейн – супруги Генриха то ли Восьмого, то ли Девятого, которая перед казнью тоже сидела в Тауэре…

Тут вскочил с места Аташка из Тарков.

– Арчи, я сколько раз тебе говорил: сделай свой Гринвичский меридиан Агачаульским. Свой лучший курдюк тебе предлагал! А ты…

– Прости, братан… Жадность заела…

Хиггинботам расплакался, как школьник. Защитница угнетённых женщин Востока декольтированная дама в хиджабе прижала его к своему могучему бюсту и еле успокоила.

Тем временем слово для годового отчёта предоставили доблестной четвёрке – Аташке из Тарков, Петьке из Первухи, Маге из Гуниба и Вахе из Хасавюрта. Выглядели они орлами. Новый камуфляж ладно сидел на ребятах и звал их на новые подвиги. Говорили они намёками и метафорами. Как мы поняли, февральский военный переворот этого года в Мьянме не обошёлся без спецназа нашего симпозиума. Пантелеич пригрозил квартету пальцем:

– Вы, того, не увлекайтесь! Международная обстановка и без того накаляется из-за полоумных НАТОвских генералов.

Тут мы решили сделать антракт в годовом отчёте. В подвале Пантелеича стало заметно душно – сказывалось глобальное потепление. Делегату от Польши пану Пшепшибжебжижановскому даже стало дурно. В фойе подвала посол Эмиратов в Дагестане Сабах аль Сабах ибн Сабах и ещё раз Сабах успел шепнуть мне на ухо: «Притворяется кобель! Хочет, чтобы его «в чувство привели», как сэра Хиггинботама»…