Город и птицы

Зелёные островки в Махачкале – это жалкие остатки рукотворных оазисов с вековыми деревьями. Их теперь мало – городских парков и скверов. А несколько десятилетий назад город утопал в листве. Закладывая новые улицы, люди первым делом сажали деревья, кустарники, цветы.

Помню, в начальной школе мы с сестрой ходили в первую музыкальную школу через сквер возле площади. Тогда было не так многолюдно, и в парке было тихо. Тихо было ещё и потому, что редким было даже щебетание птиц, а уж вороньего карканья и вовсе не было слышно Они конечно, были, но на городских улицах появлялись не так часто и по одной-две птицы вышагивали по тротуарам, подклёвывая рассыпанные семечки. А среди раскидистых веток деревьев обычно сновали мелкие особи пернатых, озабоченно чирикая о чём-то своём птичьем.

Но шло время, и уже к середине 90-х кроны деревьев центральных скверов и парков заполонили черные вороны, а на ветках громоздились их гнезда. Однажды даже произошло короткое замыкание на одной из окрестных улиц. Причиной стало необычное воронье гнездо, свитое из… проволоки. Вороны ведь очень находчивые, предприимчивые… Маленькие куски проволоки, веревок и прочего искусственного хлама стали подходящим материалом для строительства вороньего гнезда. Ремонтники, проводившие тогда работу по восстановлению подачи электроэнергии, сказали, что гнездо весит не менее 15 кг.

Вечерами в скверах и парках гулять стало некомфортно. Приходится торопливо шагать по дорожкам, над которыми нависают кроны деревьев, где, громко «переговариваясь» между собой, «общаются» вороны. Постепенно скверы покинули не только стрижи и синицы, но и неприхотливые воробьи и голуби. Воронье прочно закрепилось прямо в самом центре парков на самых раскидистых деревьях. Они стали хозяевами скверов, и каждый прохожий старается прошмыгнуть быстро мимо деревьев, чтобы не стать жертвой «обстрела» помётом молодых и энергичных ворон.

Так уж сложилось в современной городской среде. Все уже к этому вороньему безобразию даже привыкли…

Но недавно, проходя мимо сквера, услышал трель соловья. Она была такая звонкая, что ее невозможно было спутать с пением других птиц. Соловья не было видно, но его трель разлеталась по всему скверу. На минуту показалось, что находишься в лесу, далеко от города и шума… Теперь каждый вечер примерно в одно и то же время и в одном и том же месте соловей заливался своим пением. А спустя несколько дней соловьиная трель была слышна уже и на других деревьях. В глубине сквера появились кукушки и тетерева. Ворон стало меньше, многоголосица наполнила сквер, и он даже вечером уже не казался таким неприветливым и мрачным из-за громкого карканья чёрных птиц. Ворон потеснили, и они стали гнездиться подальше от людских мест.

Однако эйфория по поводу соловьиных трелей и щебетания синиц закончилась довольно быстро, как только головы горожан, гуляющих в сквере, стал окроплять птичий помёт. Птицы, где летают, там и гадят. И никакие соловьиные трели не могли утешить прохожих, продолжающих стремительно пробегать «опасный» маршрут.

Теперь понятно, почему в моем детстве было чисто и тихо в парке. Тогда, в советское время, говорят, была специальная служба, которая контролировала популяции птиц и проводила соответствующую работу. Главной задачей этой службы было создание комфортных условий для жизни и отдыха жителей столицы и её гостей.

Но главное, я думаю, не в этом, а в том, что оголтелая городская застройка уничтожила все лесопосадки не только в городе, но и в окрестностях. Птицам стало негде жить. Вот они и кружат над нашими головами. А если наши места обитания будут утопать в зелени садов и лесов, то и птицам будет где летать и кислород очистит нашу атмосферу. Всё станет людям в радость.