Горжусь своим прадедом

У моего прапрадедушки было четверо сыновей и одна дочь. Абас был самым старшим. После установления советской власти в Дагестане он работал бригадиром в Буйнакском городском колхозе. Этот колхоз просуществовал до 1943–1944 годов, затем его объединили со Сталинаульским.

Когда началась война, первым ушел на фронт его самый младший брат Гасан, шофер УКЗ «Нагорный Дагестан». В составе авиационной дивизии он дошел, а точнее доехал на своей машине до самого Берлина.

Вторым ушел Гусейн, третьим – Атай. Но последний «не доехал до фронта» – вместо него, сняв бронь, мобилизовали моего прадедушку, отца пятерых детей.

Абас до этого находился в прифронтовой зоне: его назначили начальником эшелона, который увозил на фронт в вагонах отобранных из нескольких горных районов республики для армии лошадей. Это было в конце сентября или начале октября 1941 года.

Несмотря на наличие брони, в марте 1942 года его призвали и направили в 3-й запасной стрелковый полк. С этим полком он был направлен в район рыболовецкого колхоза, в поселок Лопатин. Здесь их часть пробыла недолго. Проведя многочасовые занятия по военной подготовке и изучению устройств стрелкового оружия, мой прадед попадает в Краснодарский край в один из воюющих стрелковых полков.

Советские пулеметчики прикрывают наступление пехотинцев у Моздока / mil.ru

У Абаса Гамидовича были красивые усы, говорят, однополчане называли его «Чапаем».

Увы, нам мало известно о его боевой биографии. Лишь то, что мой дед Абдулла Абасович узнал по рассказам однополчанина из селения Доргели.

Шли тяжелые бои с переменным успехом. Нашему командованию нужна была хорошая разведка, для этого отобрали опытных и крепких бойцов. В их числе и мой прадед, а сама разведгруппа состояла из 12 человек. Уже было темно, когда командир, построив группу, объяснил поставленную перед ней задачу. Как положено в таких случаях, была проведена проверка экипировки, автоматов, финских метательных ножей. И только после этого дано разрешение занять свои позиции. Одетые в белые маскировочные халаты разведчики растворились в февральской ночи.

В этой группе мой прадед шел в колонне седьмым, в обязанности его входило следить за своим сектором. Группа прошла 15–17 км от станицы Ангелинской и вышла на небольшую лощину, где была одна землянка, а поодаль другая. В них не видно было света, так как двери и окна закрыты. Недалеко от землянки у небольшого костра молча сидели двое бодрствующих часовых. Наши разведчики хорошо знали, что свет костра притупляет зрение. Когда отводишь глаза от огня, не сразу замечаешь, что происходит за спиной.

Командир, расставив своих подчиненных, с группой захвата отправился ползком по два человека на безмятежно сидящих у костра фашистов. До нападения было обговорено, кого из «языков» снимут, а кого возьмут. Всё намеченное было выполнено четко и без шума. Убитого немца «посадили» на «пятую» точку, облокотив на свое оружие, и, взвалив «языка» на спину одного из разведчиков, быстро стали уходить к своим. Здесь мой прадед занял свое место в группе, в его задачу входило отстреливаться от возможно наседающего врага. Но не прошло и 15–20 минут, как стала видна немецкая погоня с фонарями. Погоня длилась около часа. В одном из эпизодов, когда Абас стал менять диск ППШ и перескакивать из одного окопа в другой, его ранила немецкая автоматная очередь. Увидев это, друзья из группы прикрытия быстро отбили наседающих и, взяв боевого товарища и его ППШ, потащили его.

Нашим разведчикам помогло оторваться и то, что уже стало рассветать и группа с «языком» оторвалась так далеко, что фашистские преследователи не стали испытывать судьбу и быстро скрылись. С тяжелораненым они вернулись к своим, которые находились в здании Ангелинской станичной школы, там же был медпункт части.

Несмотря на все старания медиков, вытащить из тяжелого состояния разведчика им не удалось. Пролежав около недели в палатке, Абас Гамидович скончался. Когда его принесли раненого, проведать прадеда пришел однополчанин из селения Доргели (имя земляка, к сожалению, никто не помнит). Он же присутствовал, когда хоронили друга в братской могиле в школьном дворе станицы Ангелинской Кореновского района Краснодарского края. Это было 28 февраля 1943 года.

Так ушел из жизни один из освободителей Кавказа 43-летний разведчик Абас Гамидович Магомедов, мой прадед.